Возлюбленная варвара (Кайра и Аехако)

— Я не знаю этого слова.

— У меня никогда ни с кем не было секса.

Ее личико снова становится восхитительно красным. Мне вот любопытно, останется ли оно таким и дальше, если она будет смущаться еще больше?

— И?

— И я должна беречь себя для своей пары! Если мне вообще когда-нибудь такой достанется, — выражение ее лица снова становится печальным.

Меня совершенно сбивает с толку подобный ход ее рассуждений.

— С чего бы тебе беречь себя?

— Разве он не захочет быть единственным, кто прикасался ко мне?

Я фыркаю.

— Думаю, он бы предпочел, чтобы ты знала, что делать. Какой мужчина станет попрекать тебя за желание получить удовольствие?

Ее брови взлетают вверх, однако уголки ее губ приподнимаются в слабую улыбку. Она смягчается ко мне.

— Это не очень-то естественный образ мышления у людей.

Я широко раскрываю руки в красноречивом жесте.

— Рассмотри хорошенько мужчину, что стоит перед тобой. На твой взгляд он выглядит естественным человеком?

Кайра дарит мне еще одну слабую улыбку, после чего мотает головой. Она поднимает взгляд на небо, откуда начинает валить тяжелый снег, покрывая нас обоих белыми хлопьями.

— По-твоему, он кончится к завтрашнему утру?

— Я так не думаю.

Она выглядит расстроенной.

— Мы можем отложить поход. Ну, один-два дня не имеют значения.

И вновь на ее лице отражается паника. Она трясет головой в знак отказа.

— Мы не можем.

— Кайра, — говорю я, положив руку ей на щеку. Речь явно идет не об удовольствиях или спаривании. Речь явно идет о чем-то другом, о чем-то очень плохом, и она мне расскажет, в чем дело. — Что такое происходит, о чем ты не рассказываешь?

Моргая, она смотрит на меня, и я вижу, как мысли крутятся у нее в голове. Что-то тревожит ее, и она до ужаса боится об этом рассказывать. Ее большие глаза настолько печальны, что у меня грудь сжимается от боли. Если бы я мог, то забрал бы эту ее печаль себе.

Если она позволила бы мне это сделать.

Она прикусывает губу.

— Ничего, сущие пустяки.

— Это вовсе не пустяки, и если не расскажешь мне, то я войду в эту пещеру и всем расскажу, что мы тут только что вытворяли, — не то, чтобы кому до этого есть дело, но я знаю, что застенчивая Кайра будет беспокоиться о том, что подумают люди.

Она приоткрывает губы, и на мгновение мне кажется, что она хочет еще один поцелуй. Но тогда она резко захлопывает рот и хмурым взглядом смотрит на меня.

— Ты играешь нечестно, Аехако.

— Нет, — говорю я веселым голосом. Я не намерен играть честно, когда дело доходит до нее. Она принадлежит мне. Я прикасаюсь к ее щеке. — Но ты все равно мне расскажешь, что тебя беспокоит.

Снова прикусывая губу, она пальцами дотрагивается до странной металлической штуковины, которая выступает из ее уха.

— Если…, если расскажу тебе, ты не сможешь никому об этом рассказывать. Даже Бэку с Вэкталом, вообще никому.

Будто бы я делюсь чем-то с Бэком. У этого мужчины между ушами нет ничего, кроме снежных заносов. Но я, соглашаясь, киваю головой.

Ее ладошки сжимаются в кулаки, и тогда она скрещивает руки у себя на груди. Не в гневе, до меня начинает доходить, а… крепко сжимаясь. Пытаясь себя защитить.

— Те, другие, возвращаются, — шепчет она. — Инопланетяне. И боюсь, они сумеют найти меня.