Возлюбленная варвара (Кайра и Аехако)

Мужчина.

Я прекращаю стучать зубами и прижимаю свои замерзшие руки и ноги к его коже. Он не возражает, лишь обнимает меня покрепче. Мое тело наполняется восхитительным теплом, отобранным у него, и впервые с тех пор, как долгие часы назад я покинула племенные пещеры, я начинаю ощущать себя хорошо.

— Мы уже почти дошли? — шепчу я Аехако. — До пещеры старейшин?

— Где-то на полпути, — говорит он вполголоса. Его палец прослеживает мое ухо, потом челюсть, от чего у меня мурашки по спине побежали. — Мы движемся медленнее, чем нам хотелось бы. Буря затрудняет движение.

«Буря, а также, пожалуй, человек-тормоз», — но этого я вслух не произношу. Он знает, что я стараюсь изо всех сил. Я прижимаюсь к нему поближе и потираю пальцами его живот. Боже, он ощущается так приятно. Мои пальцы скользят вверх-вниз по плоской поверхности мышц его живота, который я исследую своим прикосновением в то время, как он ласкает мое лицо.

Меня должно по-настоящему смущать то, что Харлоу сразу же решила, что я сплю с Аехако. Но… я нахожу, что на самом деле мне все равно. Я рада этому. Мне совсем не хочется прижиматься к ней, поскольку она не теплая и не такая восхитительная — и мне уж точно не хочется прижиматься к Хэйдену. Я довольна, что под покрывалами я вместе именно с Аехако, даже если это всего лишь ради тепла.

И я вспоминаю то, что он говорил раньше. О том, что хочет быть со мной, несмотря ни на что. Жар устремляется сквозь все мое тело, и хотя я крайне измотана, я обнаруживаю, что мои руки все-таки скользят вниз, чтобы проверить, не одет ли он в набедренную повязку.

Мои ищущие пальцы наталкиваются всего лишь на мускулистые бедра в отличной форме. Господи. Так что…, да. Нет никакого пояса на талии. Никакой кожаной одежды. Ничего. Только я и крупный голый инопланетянин, в которого мне хочется зарыться ради тепла.

Черт возьми, как же иногда тяжело быть самой собой.

Аехако подается вперед и прижимается губами к моему лбу.

— У тебя пальцы… ну очень шаловливые. Ты не устала? — говорит он тихим шепотом, чтобы другие не услышали.

— Я очень устала, — говорю я ему. Однако, мне по-прежнему любопытно. Нельзя винить за это девушку. Он большой, теплый и бархатистый, и я не могу перестать его ласкать.

— Тебе следует поспать.

— Я постараюсь, — скоро. Мне просто хочется немного его исследовать и продолжать прикасаться. Я пристрастилась чувствовать его мягкую кожу поверх всех этих твердых мускулов. Я продолжаю ласкать его живот, потому что мне не хватает смелости опуститься ниже. Что-то задевает мою руку, и, задохнувшись от шока, я оттягиваю ее назад. Была ли это его…

— Не стесняйся. Тебе хотелось исследовать, так исследуй, — в его голосе слышится вызов, а также нотки веселья.

Это так чертовски похоже на вызов. Я и возмущена этим, и, разумеется, в восторге. Собрав все свое мужество, я тянусь рукой вниз. Мои пальцы наталкиваются на твердую, горячую плоть. Огромную плоть. Я… не вполне уверена, нормальный ли это размер, но, может, это обычный для инопланетян. Я беру его член в руку, обхватывая его пальцами.

Он тут же накрывает ладонью мою щеку, и тихий стон наслаждения вырывается из его груди. Это как раз по мне.

И в этот момент я слегка увлеклась этим. Его ответной реакцией. Я отпускаю его и скольжу пальцами вверх-вниз по его длине, исследуя его на ощупь своими прикосновениями. Я ощущаю вены, а вдоль верхушки обширные бугристости, напоминающие те, что у него на лбу. Головка чувствуется значительно больше, чем остальное, и мои пальцы там неожиданно наталкиваются на скользкость.

— Разве ты там должен быть мокрым? — спрашиваю я, пребывая в легком потрясении.

— Когда ты прикасаешься ко мне, мое семя не в силах оставаться внутри, — бормочет он, губами прослеживая изгибы моих бровей. — Твои прикосновения чересчур возбуждающие.

Мои прикосновения? Это мои-то? Вряд ли кому-нибудь когда-либо приходило в голову в отношении меня использовать слово «возбуждающий». Я прикусываю губу и скольжу рукой еще ниже, задев другие части его тела. Яйца. Это слово кажется таким дурацким. Мешочек — больше бы подходил. Там внизу он безволосый, а кожа даже еще мягче, чем я себе представляла. Я окружаю толстое основание его члена, и мои пальцы задевают… Господи. Должно быть, это и есть его шпора. Это твердая, рогоподобная штуковина над его членом, размером где-то с мой мизинец. Что за причудливо-странная часть тела. Хотелось бы знать, как это совпадет с моим телом. Предполагаю, что все нормально, поскольку ни у Джорджи, ни у Лиз не было ни единой жалобы. Я ласкаю ее пальцами и чувствую, как Аехако против меня напрягается. Ооо! У меня между ног начинается разгоряченная пульсация, и я плотно сжимаю свои бедра.

— Что я должна делать? — спрашиваю я его.

Он наклоняется и нежно целует меня в губы.

— Остановиться.

Это… не то, чего я ожидала услышать. Я резко отрываю от него руки, будто обожглась.

— Я что-то делаю не так?

— Ну что ты, — Аехако зубами покусывает мои губы, посылая еще один разряд приятного возбуждения по всему моему телу. — Просто, если ты продолжишь, понятия не имею, как буду объяснять другим, почему моим семенем забрызгана вся пещера.

В потрясении у меня вырывается смешок, и Аехако рукой закрывает мне рот.

— Успокойтесь, вы оба, — рычит Хэйден в нескольких футах от нас.

О, Боженьки! Аехако прав. Мы должны остановиться. И все же, так трудно убрать руки от него и вернуть их обратно на его прекрасную, безопасную грудь.

Он, должно быть, чувствует то же самое, потому что крепко меня целует, а потом отпускает меня.

— Засыпай, — бормочет он. — Сможешь исследовать еще, когда останемся наедине.

Когда я погружаюсь в сон, мне кажется, что это именно та идея, которая определенно заслуживает всяческого внимания. Во сне я грежу о теплой синей коже и шпорах и еще кое-каких клевых штучках типа этой.

АЕХАКО

Следующим утром вылезать из шкур становится тяжким испытанием. Не потому, что я устал, а потому что Кайра своей сладкой фигуркой свернулась возле меня, и ее маленькое тело податливо прижато к моему. Не думаю, что мне когда-либо настолько сильно хотелось оставаться на месте.

Другой человек все еще спит, хотя место Хэйдена в шкурах уже пусто. Что ж, между ними нет никаких отношений. Это меня не удивляет — на мой взгляд, Хэйден дистанцируется от всех, даже еще больше, чем Рбхош. По крайней мере, он такой с тех пор, как потерял свою пару, не успев заявить на нее права. Кто знает, как такое влияет на сердце мужчины?

Я осторожно выбираюсь из шкур, чтобы не разбудить Кайру, и тихо одеваюсь, прежде чем направиться к выходу из пещеры. Хэйден стоит неподалеку, уставившись на что-то на заснеженной вершине горы. Я присоединяюсь к нему, и он указывает на снег.

— Мы не одни, — говорит он.

У меня волосы встают дыбом при виде следов в нетронутом, густом снегу. Они не достаточно глубоки, чтобы быть моими или Хэйдена, а форма и размер не подходят для человеческих ног. Но совершенно очевидно, что прошлой ночью нас кто-то навещал.

Или что-то.

Я приседаю рядом с ним и прикасаюсь к следу. Снег покрыт засохшей коркой, а это означает, что следу уже несколько часов.

— Не могу понять, что за существо, — говорю я ему вполголоса, чтобы люди ничего не расслышали. — У кого три пальца на ногах вроде этих?

Сам след — в два раза больше моей собственной ступни, сформированный в виде трех длинных заостренных зубцов вместо пальцев ног. У меня на ноге три пальца, но… не такие. Странно.

Это и злит меня, и вызывает защитную реакцию, стоит мне лишь подумать о хрупких людях, спящих в пещере. Мысль, что нечто подходило настолько близко, заставляет меня чувствовать свое бессилие.

— По-твоему, это те инопланетяне, о которых говорила Кайра? — Хэйден окидывает меня беглым взглядом. — Следы делают круг вокруг нашей пещеры и недалеко от сюда, на месте пересечении ручья, исчезают.

Я облизываю большой палец и проверяю направление ветра. Он дует против нас. Если в следах и был оставлен запах, по которому можно было бы отслеживать, то он уже давно пропал. Проклятье.

— Если это были те инопланетяне, почему они не напали, пока мы спали? Под прикрытием бури? Кайра думает, что они хотят вернуть свою раковину, что у нее. Если это именно то, чего они хотят, почему этого не сделали?

Я потираю себе лоб у основания рогов. Я злюсь на себя — в ярости, что кто-то подошел настолько близко к нашей пещере и представлял собой угрозу для моей женщины. В ярости, что не караулил на дозоре, а вместо этого забрался в постель к ней, чтобы разделить пару мимолетных минут удовольствия.

Хэйден пожимает плечами и встает на ноги. Его это не беспокоит. Для него это всего лишь очередная охота, еще один день. Случается, что мне так и хочется, чтобы произошло нечто, что заберет эту мертвую пустоту из его глаз. Растормошит его и заставит понять, что в опасности сейчас та, кто очень важна для меня. Он упирает руки в боки, бегло смотрит на свежевыпавший снег, а потом поднимает взгляд на небо.

— Какой бы ни была причина, по которой мы идем, нам нужно поторопиться и доставить женщин в пещеру старейшин до того, как наш новый друг вернется.

Он прав. Я киваю головой и иду будить женщин. Я обдумываю, предупредить ли их о проблеме, так как у меня нет уверенности, как они отреагируют. Кайра и без того достаточно напугана.

Однако, когда вхожу в пещеру, Кайра сидит, и ее личико отражает обеспокоенность.

— Нас преследуют? — ее голос очень тихий.

Я оглядываюсь на фигурку другого все еще спящего человека. Она не слышала ни слова. Каким образом Кайре удалось уловить наш с Хэйденом разговор?

Как будто угадывая мои мысли, Кайра прикасается к раковине в своем ухе.

— Вот это позволяет мне слышать… довольно-таки далеко. Я слышала твой разговор с Хэйденом. Нам угрожает опасность?

Я обдумываю преуменьшить опасность, но Кайра заслуживает знать правду. Я развожу руками.

— Не знаю. Что-то подошло близко к пещере, а потом ушло, и мы понятия не имеем, что это. Но нам лучше поторопиться в пещеру старейшин.

Она кивает головой и вскакивает на ноги.

КАЙРА

Вчерашняя снежная вьюга прошла и оставила после себя слабый, едва прощупывающийся солнечный свет от двух малюсеньких солнц, а на земле — дополнительный фут свежего, пушистого снега. Мое сердце замирает от этого вида, но нет времени тут рассиживаться и надеяться, что снег растает. Нам нужно добраться до пещеры старейшин, и как можно скорее.

Мы сворачиваем лагерь и стремительными темпами уходим. Кажется, даже быстрее, чем быстрые темпы вчерашнего похода, но может это потому, что я устала. Как бы то ни было, за остальными мне угнаться дается еще труднее, чем обычно, до такой степени трудно, что Аехако несколько раз должен возвращаться и отыскивать меня. Это обременительно, но никто на меня не кричит, потому что, конечно же, очевидно, что я стараюсь изо всех сил.

В очередной раз, когда Аехако возвращается обратно туда, где я плетусь в хвосте, он сбрасывает ношу, которую несет.