Возлюбленная варвара (Кайра и Аехако)

Часть 4

КАЙРА

Корабль оказался гораздо больше, чем я изначально ожидала. Снаружи он выглядел большим, но, шагая по пустым коридорам, я осознаю, насколько огромно внутреннее пространство. Длинные коридоры продуваются ветрами и имеют множество поворотов, и я прохожу мимо дверей, одну за другой, многие из которых проржавели и не открываются, а на панелях других мигают красные огоньки. То, что этот корабль потерпел крушение, очевидно, и также очевидно, что в какой-то мере он разобран на запчасти. То тут, то там сняты щиты и свободно болтается проводка, а в углах сложены груды вещей. Решетчатый настил пола покрыт старыми следами давно засохшей грязи. В воздухе слегка пахнет плесенью.

Крупное тело Аехако держится в паре шагах позади меня, и от каждого движения пол сотрясается и гремит, словно при каждом шаге опрокидываются по сотне металлических пластин. Каждый раз, продвигаясь вперед, я внутренне съеживаюсь от беспокойства, выдержит ли пол нас обоих.

Напольная световая дорожка прекращается непосредственно перед проходом под аркой с трещиной по середине. Выглядит так, будто это двойные двери. Будто это часть стены, если бы на одной ее половине не имелась какая-то надпись, а на другой — панель управления. Сверху вспыхивают и потухают разбитые лампочки.

Как только это происходит, в мой наушник снова проникают звуки чириканья.

«Доложить информацию об увиденном. Стазисные капсулы остались неповрежденными?»

— Открой дверь, пожалуйста, — говорю я, прижимая руку к двери. — Мне нужно вытащить ту штуку из меня!

Металл под моей ладонью теплый, и это меня удивляет. Двери слегка сотрясаются и со скрипом открываются, затем я вхожу внутрь.

— Кайра? — просит меня Аехако, как только я вхожу внутрь. — Будь осторожна.

Время осторожничать уже прошло. Я просто хочу избавиться от этой штуковины. Я зажимаю рукой переводчик и захожу в помещение, разглядывая все, что меня окружает.

Не буду врать — помещение немного смахивает на лабораторию. Это пугает. Здесь столы, несколько скамеек и ряд мест вроде кроватей, выступающих от стены с дальней стороны. Стена с другой стороны — не что иное, как экраны и видеомониторы. Когда я делаю шаг внутрь, они включаются один за другим, прокручивая на экранах непонятные фразы.

Я с трудом глотаю. Мне не нравится, как все это выглядит, но ведь мне никогда не было по душе посещать кабинеты врачей.

— Компьютер, у тебя есть что-нибудь, чтобы удалить инородный объект?

— Здесь имеется внутренний отсек хирургического самообслуживания, — заявляет компьютер. — Я активирую его.

Отсек хирургического самообслуживания? Не входят в число наиболее важных дел, которыми я бы хотела заняться. Я становлюсь даже еще более встревоженной, когда открывается одна из стен и оттуда выбрасывается наружу удлиненная кровать. На мониторах вспыхивают и скользят сообщения.

— Пожалуйста, займите место внутреннего отсека хирургического самообслуживания.

Я с трудом глотаю и медленно иду в направлении кровати. Я могу с этим справиться. Это точь-в-точь, как там, дома, сделать компьютерную томографию, верно? Ну не так уж страшно. Уверена, у этих людей есть — или, скорее, имелось — нечто, вроде анестезии или чего-то, чем снимать боль. Даже если у них и нет, все равно нужно вытащить его оттуда.

Мне до сих пор снятся кошмары о том, как те инопланетяне имплантировали ту штуку мне в голову. О том, как меня насильно удерживали и распяли прикованной к столу, а их голоса чирикают вокруг меня. О том, как холодный металлический предмет приставляется к моему уху… а потом — нечто сверлит мне прямо в мозг, пронзая все мое тело ослепительной болью. После того, как его имплантировали, у меня еще неделю голова раскалывалась от сильной мигрени.

Даже представить не могу, на что будет похоже извлечение.

У меня во рту все пересохло, но я очень осторожно сажусь на край этой кровати.

— Пожалуйста, лягте на обозначенное ложе, — голос компьютера меняется, превращаясь в соответственную нежную, расслабляющую версию. В манеру убеждать больных, пожалуй. Как бы там ни было, я немного расслабляюсь и начинаю укладываться.

Аехако тут же появляется рядом со мной и берет мою руку в свои.

— Кайра.

— Что случилось?

Он смотрит на стены, полные мониторов, мигающих огоньков и компьютеризированных технологий, которые даже для меня непостижимы. Он выглядит… более, чем просто встревоженным. Должно быть, для него это слишком ужасающе. Его ладонь сжимает мою.

— Тебе не обязательно удалять его. Я ценой своей жизни буду защищать тебя от тех инопланетян.

Я улыбаюсь ему болезненной улыбкой.

— Аехако, у них лазерные пушки и технологии, которые мы с тобой даже представить себе не можем. Копья и пращи против них практически ничем не помогут. Если они хотят захватить меня, ничто не сможет их остановить. Мне нужно избавиться от этой штуки, потому что я хочу скрыться, а не потому, что считаю, что ты не можешь защитить меня.

Его серьезное лицо изучает меня, и я вижу, как тревога отпечатывается у него на лбу, покрытым бугристыми наростами, и в его решительно сжатой челюсти. Ему все это не нравится, совсем не нравится. Просто поразительно это видеть в таком спокойном парне, как Аехако.

— Ты уже можешь отпустить мою руку, — поддразниваю я его, пытаясь удержать свой голос беззаботным.

— Кайра, — говорит он низким и хриплым голосом. Вместо того, чтобы отойти, он наклоняется ко мне ближе, затем крепко сжимает мою руку и прикладывает ее к своей груди. — Стань моей парой.

Я в шоке пялюсь вверх на его крупное тело. Это что,… инопланетная версия предложения руки и сердца?

— Твоей парой? Но я считала, что мы должны резонировать…

Он качает головой, большими рогами прорезая воздух. Моя рука прижата к его стучащему сердцу в груди, покрытой жесткими, гладкими наростами.

— Мы не будем резонанс-парой. Просто парой.

— А в чем разница?

Он смотрит на меня, решительно и так серьезно. Аехако протягивает вторую руку и в нежной ласке легонько гладит мою челюсть.

— Мы выбираем быть в паре друг с другом до тех пор, пока нас не разлучат.

— Разлучат?

— Либо смерть, либо кхай.

Никак не могу определиться, это романтично или же разбивает мне сердце.

— А если ты станешь для кого-то резонировать…

— Я не намерен этого делать.

— Но как ты можешь это знать?

— Я не знаю. Все, что я знаю, — это то, что ты моя пара, и я не стану слушать никого и ничего, даже собственный кхай, который может сказать обратное.

Ага, и наверняка его новоявленная резонирующая пара будет прям в восторге от этого.

Однако, он смотрит на меня, дожидаясь ответа. А у меня… сердце разрывается на части. Не потому, что я не хочу быть его парой. От этой мысли меня насквозь наполняет счастье. Мы с Аехако флиртовали уже на протяжении нескольких недель, и он вел себя заботливо, весело, так по-доброму, и, в общем, — от начала и до конца просто замечательно. Если бы я могла здесь выбрать парня себе в пару, на этом заледенелом шаре, вращающимся в космосе? Это непременно был бы он.

Но я бесплодна. Я не могу иметь детей.

Мы были бы «просто парой» лишь до тех пор, пока его кхай не решит, что пора за счет него расширить генофонд населения. И тогда ему придется спариваться с Харлоу или Клэр, или какой-нибудь другой из оставшихся неспаренных девушек, а я останусь в полном одиночестве. В очередной раз.

И я не уверена, справлюсь ли я с отказом. Я не такая сильная как Лиз или Джорджи. Я слабая и неуверенная в себе, и одна лишь мысль о том, что от меня отказывается моя новая пара, причинит мне острую боль. А мне пришлось бы смотреть, как Аехако сближается с другой. Он вырос в довольно большой семье. Он любит своих маму с папой и младших братьев. Согласись я стать его парой, я бы лишила его всего этого лишь ради своего общества. Я никогда не смогу иметь детей. Я никогда не смогу ему резонировать. А что, если он надеется, что когда-нибудь я стану ему резонировать? Что ж, тогда его ждет горькое разочарование.

Это то, что он заслуживает знать, прежде чем я определюсь с решением.

Я должна ему сказать. Я поднимаю глаза на его большое, серьезное лицо.

А слова, что срываются с моих губ:

— Ты хочешь иметь детей?

Аехако в удивлении моргает глазами. И сразу видно, что я свела вопрос не совсем к тому, на что он надеялся. Но думаю, что оно того стоит. Раз он сам детей не хочет, полагаю, что, будучи его «парой», буду лучше себя чувствовать. Может, потому что в этот момент я узнаю, что у меня все еще будет место в его сердце даже в том случае, если кхай лягнет его, решив, что ему пора становиться папочкой. Но его слова разбивают эту надежду вдребезги.

— Разумеется, я хочу детей, — медленная улыбка растягивают его губы. — Какой мужчина не мечтает о своей собственной семье?

Чувствую себя муравьем. Крошечным раздавленным муравьем на поверхности ковра. Я отпускаю его руку.

— Ясно, именно это я и хотела узнать. Спасибо.

Он начинает хохотать и берет мое лицо в свои большие ладони.

— Кайра, да не волнуйся ты так. Я уже много лет вижу, как кхай резонирует среди тех, кто спарился. Создается впечатление, будто он чувствует любовь между двумя людьми и решает соединить их во всех отношениях.

Ага, ну конечно. Больше похоже на то, что кхай сдается и хорошенько встряхивает хозяина хотя бы еще один последний разок, лишь бы устроить небольшую развлекушку за счет своего носителя. Я не считаю это столь же романтичным, как кажется ему. Ну, как бы то ни было, этого не произойдет. Я улыбаюсь ему тоненькой улыбкой.

— Давай обсудим это, когда я выберусь отсюда, ладно?

Беспокойство омрачает его выразительные глаза, и он наклоняется ко мне и одаривает быстрым, нежным поцелуем.

— Я буду дожидаться тебя здесь.

Я выскальзываю из его рук и ложусь на кушетку.

— Я готова, — говорю я компьютеру. Кушетка вместе со мной тут же начинает задвигаться обратно в стену, и я смотрю, как взволнованное лицо Аехако исчезает из поля моего зрения.

Зажигаются огоньки, а потом гаснут.

Я втягиваю воздух, потому что это совсем не похоже на томографию, скорее на обследование патологоанатомом в морге. А что, если этот аппарат сломается и не выпустит меня обратно наружу? Охваченная стремительно усиливающимся страхом, я начинаю ускоренно дышать. Я прикасаюсь к панели управления прямо над моей головой. До нее расстояние меньше, чем длина моей полностью вытянутой руки, и то же самое по бокам. Начинает мерцать свет, и я наблюдаю, как оживают стены с еще какой-то писаниной и крутящимися диаграммами — наверное, моими жизненными показателями.

— Что вас беспокоит? Расскажите о своих симптомах, — спрашивает плавный компьютерный голос.

— Мне нужно удалить инородный объект, — я указываю рукой на переводчик в моем ухе.

— Пожалуйста, оставайтесь неподвижно. Наши системы просканируют вас, чтобы провести обследование вашего организма.

Я опускаю руку и лежу на кровати, стараясь оставаться неподвижной. Я окидываю взором все вокруг себя, удивляясь всем этим технологиям. Я намного меньше самой кровати — по-моему, здесь может разместиться даже мускулистое тело Аехако — а это мне подсказывает, что ша-кхай после крушения не сильно изменились. Тут есть подголовник — вероятно на случай, если у пациента чрезвычайно большие рога — но для моей шеи он слишком велик, и, не обращая на него внимания, я наклоняю голову в сторону.