Перевоплощение

Согласно Порфирию, душам даются новые тела сообразно их достоинствам и недостаткам. Прокл считал себя перевоплощением пифагорейца Микромаха. Ямвлих разъясняет, что люди здесь страдают, не сознавая, что расплачиваются за ошибки, совершенные в прошлых жизнях. Плотин всегда скрывал свой день рождения, потому что стыдился совершенных им дурных поступков, повлекших за собой его повторное рождение, и считал, что никто не должен торжественно отмечать его пороки.

В пересмотренном издании трудов Платона, вышедшем в семнадцатом веке, платоновская доктрина повторного рождения поддерживается с глубоким знанием предмета. Выдающимися защитниками этой идеи были кембриджские платоники[26]. Повторное рождение признавали Кадворт и Юм, а также Фурье и Леру. В книге под названием «Множественность жизней души» Андре Пеццани попытался соединить перевоплощение с римско-католической идеей искупления.

Томаса Тейлора, писавшего на протяжении последней четверти восемнадцатого и первых тридцати лет девятнадцатого веков, вполне можно назвать последним платоником. Он посвятил свою жизнь возрождению философии Платона и подарил миру самые толковые из всех переводы произведений греческих и римских платоников.

В своей «Антологии» в предисловии к «Халдейским оракулам» Тейлор пишет: «Они полагают, что душа часто нисходит в мир по многим причинам: либо вследствие постепенного исчезновения у нее крыльев, либо повинуясь отцовской воле».

Самую цивилизованную силу в западном мире представляли греки. От них доктрина метемпсихоза перешла в раннюю христианскую церковь, где получила широкое признание в годы становления, предшествовавшие Никейскому собору. После подробнейшего исследования трудов Платона Вольтер вынужден был констатировать, что именно Платон был настоящим основателем христианской церкви. Если Греция и выделилась среди других стран совершенством философии, то лишь благодаря возвышенным представлениям ее народа о происхождении судьбе богов, вселенной и человека. Метемпсихоз как доктрина составлял неотъемлемую часть греческих знаний и служил мощнейшим стимулом к совершенствованию человеческой природы, каковой только можно отыскать в их учениях.