Магический эликсир

Глава 12

Драко шел по улицам магического Лондона, узнавая мощеные мостовые, старые здания и уголки, где никогда не парковались машины. Прогулялся по Косому переулку, перебарывая страх встретиться с собственной совестью и стыдом, когда в памяти возник исчезательный шкаф в «Горбин и Бэркес».

Люди не смотрели на него. Только проходя мимо магазина мистера Олливандера, он увидел в окне старого мастера, которого держали в подвалах его дома. Тот кивнул ему, и Драко кивнул ему в ответ.

Он чувствовал себя непривычно в мантии. Он чувствовал себя непривычно в этом городе, который, как ему казалось, знал хорошо. Но то, что рисует память, и то, что существует на самом деле, может сильно отличаться.

Наконец, он нашел трактир, где договорился встретиться с Поттером. Тот уже ждал его. Поттер смотрел на него как-то странно, расспрашивал про его планы. Драко никогда не делился своими планами. Особенно когда перед ним стояла какая-то сложная задача. Рассказать о своих планах значило никогда не приступить к ним.

Поэтому он ответил то, что и так было всем известно:

— Собираюсь работать зельеваром.

— Как Снейп?

В министерстве все ждали, что он начнет разбирать записи Снейпа. Это было хорошей идеей, но Драко собирался делегировать это. Он слишком много времени провел запертый среди старых вещей, принадлежащих другим людям. Он слишком долго прятался от жизни.

Он не стал говорить, что собирается купить дом в Аргентине. Мир магических растений и существ Южной Америки разнообразен и плохо изучен.

Драко не мог прочитать мысли Поттера без палочки. Тогда в Буэнос-Айресе с Гермионой это было что-то другое. Не легилименция.

— Как Гермиона? — спросил он наконец.

Поттер как будто до этого хотел в туалет, но не мог выйти, а тут ему дали разрешение: он весь расслабился.

— Недавно вернулась в Англию.

Драко хотел поговорить с ней, но в министерстве сказали, что ее не было.

Поттер поежился.

— Эта формула нерабочая, — сказал Драко честно, — и я ее предупредил.

У Поттера было перед ним одно преимущество: избранный никогда не думал о последствиях, он просто действовал. Драко один раз совершил поступок — стал Пожирателем Смерти — и последствия разгребал до сих пор.

В глубине души Драко знал, что мог это сделать. Может не сразу, но мог восстановить формулу зелья памяти. Но его останавливал страх — страх снова совершить ошибку.

— Она в тебя всегда верила, — сказал Поттер, вставая. — Она всегда была о тебе лучшего мнения, чем мы все. Даже на шестом курсе она не верила, что ты… ну...

Даже лучшего мнения, чем я сам о себе.

— Эта формула нерабочая, — повторил Драко. Ещё можно уйти. Еще можно повернуть назад. Но он произнес, зная, что ни Поттер, ни он сам теперь не забудет эти слова: — У меня уйдет время, чтобы ее восстановить.

— Я ей передам. — Поттер протянул ему руку, и Драко пожал ее в ответ.

Когда Поттер ушел, Драко призвал к себе Акцио стакан сливочного пива. Ему давно уже хотелось остаться одному и попробовать палочку, которую ему вернули в министерстве. Но ему хотелось большего. И он знал, что способен на большее. И если кто-то и смотрел на него, узнавая в нем Драко Малфоя, бывшего Пожирателя Смерти и сына Люциуса Малфоя, Драко этого не замечал. Его мысли были заняты другим.

Он снова думал о Гермионе. Он никогда не любил никого прежде. Прежде у него не было потребности делать кого-то счастливым. Он приготовит это зелье. Возможно, ему и не удастся воссоздать формулу Снейпа, но он может создать свою собственную. Для нее. Потому что она была единственным человеком, кто в него верил, хоть и не любила его никогда.

Но лучше бы не было этих дней в Буэнос Айресе, когда он не помнил, что она его ненавидела. Лучше бы не было этих дней, когда они сидели в парке, когда она приходила к нему в лавку и помогала разбирать старые вещи. Лучше бы не было того вечера, когда она лежала на нем и их пальцы сплетались. Лучше бы он никогда не целовал ее. Потому что с чувствами не так-то легко справиться. Ненавидеть ее было просто. Любить ее гораздо сложнее.

Драко оставил деньги, которые снял со своего счета в Гринготтсе, и вышел на улицу. На сегодня у него была назначена еще одна встреча.

Вечером они ужинали с Асторией Гринграсс в ресторане дорогого магловского отеля. Драко положил белоснежную салфетку на колени, разломил теплую булочку и намазал маслом, пока Астория выбирала с сомелье вино. Астория выглядела совершенно потрясающе в простом бежевом платье. Он вспомнил, что много раз видел ее без платья, вообще без ничего. Астория красивая, очень красивая, полностью в его вкусе. Но когда Драко встречался время от времени с ней глазами, он замечал, что ее взгляд был недовольным и злым, совсем не похожим на взгляд другой девушки, о которой он все еще думал.

Наконец, принесли первое блюдо.

Драко медленно ел креветки в хрустящей панировке, запивая их прохладным шардоне, и пытался угнаться за мыслями Астории. Она что-то говорила о своем отце, о его связях, о том, что Драко мог бы…

— Ты предлагаешь мне пойти в политику? — спросил он наконец.

— Конечно, как твой отец…

Мясо во второй перемене блюд было плохо прожарено, не так, как он просил. Драко оставил его и пригубил вино. Стать как отец. У него всегда был интерес к власти, еще со школы. И это был куда более легкий путь, чем создавать зелье, которое не мог создать никто.

— Я должен работать зельеваром.

— Все можно обойти...

— Я не против работы зельевара, мне всегда нра...

— Драко, — перебила его Астория, — сколько ты собираешься зарабатывать на этом? Вы потеряли много денег после войны.

— Мы растеряли всю нашу человечность еще раньше, — ответил он.

Астория подняла на него взгляд, но ничего не сказала.

— Ты порвала со мной, когда мне вынесли приговор.

Под куском мяса разливалась лужица крови.

— Я не думала, что ты когда-нибудь вернёшься.

— А если бы я не вернулся?

Официант унес тарелки и поставил перед ними десерт. Тирамису, посыпанное шоколадом.

— Какие глупые вопросы, Драко. — Астория погрузила ложку в десерт.

Она снова что-то там щебетала. Драко кивал, думая о том, что завтра ему предстоит встреча с отцом. Он отказался от кофе, расплатился и помог Астории надеть пальто.

— Мы не останемся? — Она посмотрела на стойку регистрации.

— Нет, Астория. Я завтра утром возвращаюсь в мэнор.

— Но у нас есть целая ночь...

Она положила руку ему на талию так, как это делала прежде. Ее прикосновение не было отталкивающим, наоборот. У них всегда был потрясающий секс, и она была очень красивой. Он мог бы с ней остаться. Мог бы подумать над ее предложением.

— Мне надо отдохнуть, завтра утром в мэнор, — сказал он.

* * *

В министерстве Гермиона узнала, что ее искал Малфой. После работы она аппарировала в гостиницу, где он остановился. Она надеялась, что он уже остыл и выслушает ее. Даже если он больше не захочет ее видеть, он хотя бы будет знать, что она встречалась с ним не ради зелья.

Гермиона поднялась по лестнице, но замерла, когда услышала приглушенный звук голосов. Голос Драко она узнала сразу же. Второй — женский — был ей незнаком. Они о чем-то спорили. Драко явно был раздражен. Гермиона развернулась, чтобы уйти и вернуться позже.

— Драко, но мы помолвлены... — услышала она.

— Ты не думала об этом, когда уходила.

— А что я должна была сделать?

— А ты сама не понимаешь?

— Нет, не понимаю!

— Тогда о чем мы говорим?

— Мы говорим о нашем будущем...

— Нет никакого наш...

— Я люблю тебя.

— Если бы ты меня лю…

Было неприятно стоять там и слушать, как разворачивалась чья-то личная трагедия. И отчасти ее собственная. Ведь она ничего не знала об этой части жизни Драко. Нет, она, конечно, знала, что у него была чистокровная богатая невеста, но она никогда не думала, что у него с этой девушкой могли быть чувства. Она не думала, что у Малфоя были чувства к кому-то еще, как были в прошлом у нее с Роном. Но то, как звучал его голос...

— Нет, так нельзя, Драко! — продолжала девушка. — Это жестоко! Я не могла пойти туда за тобой!

— Асти...

— Мне тебя не хватало все это время... Я знаю, ты меня не помнил. Но я тебя помнила. Нам же было так хорошо. Давай вспомним. Давай попробуем все сначала.

Драко выругался.

А потом воцарилась тишина, в которой Гермиона почувствовала себя совершенно лишней. Этот разговор не предназначался для ее ушей, а то, что происходило сейчас, тем более. И она теперь не знала, как уйти, чтобы не выдать себя звуком шагов. А слушать и знать, что происходило в коридоре в шаге от нее, она тоже не могла. Она стояла, застыв, испытывая стыд и ещё одно чувство. В тишине прозвучал приглушенный вздох Драко.

Снова раздался голос девушки. И тогда Гермиона побежала по лестнице вниз. Она вышла из гостиницы, но никто не заметил ее.

Она стояла на улице, и шел снег с дождем.

Невидимая броня, которой обросло сердце после предательства Рона, была снята рукою Малфоя так же легко, как он снял с нее платье. Он не знал, не думал, что обнажал ее душу и пробуждал ее чувства все это время, пока они были вместе. Как бы она ни сопротивлялась, чувства были, и они делали эти дни в Буэнос Айресе такими сладкими, такими теплыми и наполненными светом. И они стоили того, чтобы она за них поблагодарила.

Ей не оставалось ничего другого, как признать — она есть, она живая и она любит. Но тут же другой голос напоминал ей, что сейчас он целует другую девушку. И тогда все ее чувства замирали, тело сковывало холодом и снежинки на щеках ощущались болезненнее и злее.

Она любит. Она любит. Она любит. Она просто любит. И пусть он тоже любит и будет счастлив.

— Я благодарна тебе за чувства, — сказала она вслух. И слезы, которые Гермиона подавляла в себе с того самого дня, когда стояла на раскаленном асфальте, беспомощно оглядывалась и всматривалась в равнодушные лица идущих мимо людей, полились из глаз. И перешли в рыдания. Все равно улица была пустынна, и никто не мог увидеть, как она плачет. Она повторяла снова и снова, пока ей не стало легче: — Я благодарна тебе за чувства. И за то, что ты был в моей жизни.

Слезы все еще текли, но боль отпустила. Когда ничего не остается, человек возвращается домой. И у нее были родители, которые не помнили ее, но они у нее были.

Ей надо отдохнуть от борьбы и боли, от масок и доспехов, от ненависти и лжи. Ей просто нужна передышка. В Буэнос Айресе светило солнце, здесь падает снег. Но Гермиона продолжала чувствовать к Драко любовь, а значит, желала ему только хорошее: с ней или с другой женщиной, которая сможет сделать его счастливым.