Дура

Часть 1

02.05.1998. Хогвартс

…Прозрачно-белое изваяние статной женщины в старинном изящном сюрко с длинными разрезными рукавами возвышалось у дверей, ведущих к дортуарам Равенкло. Гарри отпустил руку Луны Лавгуд и, выскользнув из-под мантии-невидимки, шагнул прямо к мраморной даме. На мгновение ему показалось, что каменная Ровена посмотрела прямо на него и загадочно улыбнулась.

Высокий лоб Основательницы венчала искусно вырезанная в мраморе корона. Тонкий искристый обруч, чем-то похожий на тот, что надела в день своей свадьбы Флёр Делакур…

— Видишь? — тихо прошелестела шёпотом сзади невидимая Луна. — Это и есть она, Диадема Равенкло…

Гарри ловко взобрался на невысокий постамент. Заглянул изваянию в холодное, отрешённое лицо. По изящному очелью Диадемы вились крохотные выгравированные буквы.

«Ума палата дороже злата», — зачем-то прочёл Гарри вслух.

— Если и так, то ты, дурачок, беднее последнего нищего из Лютного! — неожиданно прокаркал в дверях гостиной низкий женский голос. — Явился, значит… Ну что ж, Лорд будет твоей глупостью весьма доволен!

Гарри резко повернулся и, не удержавшись на узкой ступени постамента, сорвался на застеленный лазурным ковром пол. Над ним тут же выросла, ссутулившись, не по-дамски мощная, облачённая во все чёрное, коренастая фигура Алекто Кэрроу.

Преподавательница маггловедения криво усмехнулась.

«Драккл побери! — про себя выругался Гарри. — Тут и палочку не успеешь достать! Ради всех Основателей, только бы Луна не вскрикнула!»

Алекто резким движением задрала широкий рукав и, коснувшись кончиком короткого ногтя Чёрной метки на левой руке, зашептала заклинание вызова.

Гарри видел, как на полном, широком предплечье Алекто чутко шевельнулась татуированная змея. В тот же миг его голову пронзила белая вспышка мгновенной боли, туго запульсировал шрам на лбу. И помутневшее сознание затопило видение…

Прямо по тяжёлым грозовым облакам, окружившим высокий базальтовый утёс над морем от затуманенного свинцового горизонта, в развевающихся черных одеждах к Хогвартсу торопливо шагал, торжествуя близкую победу, лорд Волдеморт.

* * *

02.05.1998. Хогвартс

Северус Снейп, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, тяжело опустился в старое кожаное кресло, расслабленно вытянулся, устроив на подлокотнике горящую болезненным зудом левую руку. Уже несколько минут по отмеченному клеймом Пожирателя смерти тощему предплечью с настойчивой периодичностью раз в тридцать секунд волнами кипятка прокатывался сигнал вызова.

За плотно зашторенными окнами личного кабинета бывшего преподавателя зельеварения стояла безжизненная полуночная тишина, нарушаемая только мерным плеском озёрной зыби.

После того, как Слагхорн предпочёл для себя более просторные и удобные апартаменты, было, пожалуй, очень разумно оставить за собой эту уставленную книжными стеллажами и полками с ингредиентами для зелий комнатушку. Единственное место, где можно ненадолго остаться одному. Без бьющих в спину осуждающих взглядов коллег. Без ненависти, тугим куполом вставшей над бедовыми головами его учеников…

Очередной вызов горячо и больно заструился по руке от запястья к локтю.

Алекто?..

«Если эта бешеная медведица столь настырна, значит, все идёт, как нужно. Поттер уничтожил ещё один крестраж, и теперь он в замке в поисках оставшихся… Знал бы ты, парень, где тебе нужно будет искать последний!»

Усмехнувшись, Снейп начал педантично, одну за одной расстёгивать все 12 агатовых пуговиц на левом рукаве. Память о давнем разговоре с Альбусом Дамблдором накатила внезапно и ярко, безжалостно забросив назад во времени.

— Скоро меня не станет, Северус… Не перебивайте, пожалуйста, я знаю, что могу положиться на вас в нашем уговоре, — спокойный баритон Дамблдора отдавал металлом, хотя старик сильно сдал за последние несколько недель, — и придёт время, когда у Тома появятся основания опасаться за жизнь своей змеи.

— Нагайны…

— Да. Кажется, так он её называет… И он не будет более посылать её убивать. Оставит при себе — под магической защитой. Вот тогда, я полагаю, вы должны будете поговорить с Гарри Поттером.

— О чём?

Дамблдор прикрыл глаза.

— Ему надо будет рассказать, что когда мать, умирая, заслонила его собой в колыбели, она даровала ему защиту. И следующее смертельное проклятие, которое должно было достаться мальчику, рикошетом поразило самого Тома. Так он и превратился в бесплотный дух. Но осколок души убийцы проник в душу единственного живого существа, оказавшегося поблизости. В душу Гарри... Именно поэтому он понимает язык змей и может мыслью проникать в мысли Тёмного Лорда.

— Рhylactery viventem?!..

— Да, Гарри — живой филактерий, подобие крестража, хранящее осколок души своего врага. И пока существует Гарри Поттер, шанс на жизнь остаётся и у Томаса Марволо Риддла.

— Значит… Чтобы убить лорда Волдеморта, Гарри Поттер должен умереть?

— Да. И более того, обязательно, чтобы Том сам лишил его жизни. Если он сам разрушит свой живой артефакт, Тома можно будет окончательно уничтожить.

— Этот… живой артефакт?! Я думал, что защищаю жизнь Поттера в память о Лили… А вы… Вы все это время растили её сына, как поросёнка — на убой?!

— Вас это шокирует, Северус? Разве раньше на ваших глазах не умирали хорошие, честные, сильные люди?

— Только те, кого я не смог спасти…

— Как вы расчувствовались, друг мой… Похоже, привязались к мальчику? — серьёзно сказал Дамблдор.

— К мальчику?!! Экспекто патронум!..

С конца эбеновой волшебной палочки в дрогнувшей левой руке стекла серебряная нить. На лету преобразовалась в искрящийся звёздами силуэт призрачной серебристой лани. Патронус вскочил на ноги, в один прыжок пересёк кабинет и вырвался в открытое окно. Дамблдор проводил его взглядом.

— После стольких лет?

— Всегда…

…Метка горела уже непрерывно, как свежий ожог, наливалась его энергией и болью, опустошала, пыталась подчинить. Лорд? Алекто успела обратиться к Лорду, прежде чем её собственный сигнал ослабел и угас. Том Марволо Риддл ответил своей служанке — и теперь собирает сторонников для решающего удара. Но Хогвартс не выдаст своего ученика на растерзание тьме.

«Будь этот ученик хоть сорок раз рhylactery viventem».

Это — открытое противостояние. Война, в которой Тёмному Лорду суждено сгинуть. Конечно, если прежде решится пойти и сгинуть этот взбалмошный, неуёмный ребёнок, так похожий внешне на своего отца-подлеца…

Лили, могла ли ты предугадать, что все закончится именно так? Закончится для Лорда, для Гарри и, возможно, для многих других жителей волшебного мира, причастных и непричастных к горькой истории семнадцатилетней давности.

И уж точно закончится для него, Северуса Снейпа, пожирателя смерти, клеймёного чёрной меткой. Убийцы законного главы Хогвартса. Предателя своей единственной любви...

Да, именно так.

Вряд ли в этом мире останется после этого сражения хоть одна душа, знающая нынешнего директора Хогвартса как действительного члена Ордена Феникса. И как его агента на тёмной стороне мира.

Орден рассеян, разобщён, почти разгромлен. А дети Хогвартса… Что они могут понимать, Лили?.. Они могут только стоять и умирать в неизбежном сражении против натасканных на убийство рабов-головорезов Волдеморта.

«И зачем ты прожил на этом свете без малого тридцать девять лет, Северус Тобиас Снейп?..»

Он выдвинул ящик тяжёлого письменного стола и вынул обрывок колдографии. Солнечно-рыжая юная женщина улыбалась счастливо и… неподвижно. С тех пор, как снимок был разорван надвое, жизнь в нем умерла. Но не оставлять же рядом с ней, единственной, того человека, который их разлучил. Да ещё с их сыном на руках...

Джеймс навсегда остался на полу запущенного дома, отнесённый сквозняком под пыльный комод, где ему суждено было улыбаться только мышам и тараканам. Но здесь его помнят. И большинство, в отличие от Снейпа, поминает добром, как ни странно.

«Простила ли ты меня с небес, Лили?..»

Он бережно вложил колдографию во внутренний карман сюртука и переворошил оставшиеся в ящике снимки. Поверх других скользнуло ещё одно фото.

Хогвартс, внутренний двор. Перемена. 1976 год. Нестройная толпа школьников, уже мнящих себя состоявшимися личностями, суетливо строится на поросших мхом ступенях для коллективного портрета. Разные классы, разные факультеты… Разные судьбы.

Стройная рыжая девочка вполоборота неотрывно глядит на рослого лохматого очкарика, покровительственно положившего руку на плечо невысокому русому пареньку с остроносым мышиным личиком. С левого фланга, где алые обшлага форменных мантий сменяются муарово-зелёными, на девочку так же пристально смотрит патлатый и носатый, худощавый и нескладный недавно назначенный староста класса.

…И, как выстрел в затылок угловатого слизеринца, ещё один взгляд. Осторожный, прямой, синеглазый. Восхищённый?..

Третья по счету девушка во втором ряду. Небольшой рост, рано округлившаяся фигура, простоватое, открытое лицо, тугие каштановые косички...

Мэри Макдональд, Гриффиндор…

— Вот ведь, смеркут её побери! Не могла посмотреть в какую-нибудь другую сторону!..

Резко задвинув беспомощно застонавший ящик, Снейп рывком поднялся из кресла. Морщась, застегнул манжет. Косым движением палочки погасил тусклый свет в кабинете.

Пора. Чары запрещения на дверь кабинета можно не накладывать. Он сюда больше не вернётся.

Он только должен успеть выполнить то, что обещал.

* * *

02.05.1998. Запретный лес

— Я умею ценить мужество, даже если его демонстрирует мой враг. И сожалею о понесённых вами потерях. Если продолжите сопротивление, вы все до единого разделите участь тех, кто сегодня уже пал. Но я этого не желаю, для меня драгоценна каждая капля волшебной крови...

Голос, сухой и жёсткий, как треск сгорающего в костре валежника…

Этот слишком высокий для мужского голос заполнял все пространство холодного, пасмурного весеннего дня. Отражался от стен опустевших немых домов Хогсмида, звенел на крытых железом крышах, шелестел среди кривых стволов старого сада вокруг Воющей хижины, бился в заколоченные окна.

В словах, холодных и гулких, падающих в сознание, как камни в колодец, тонуло время...

«Ты должен жить... Ради жены. Ради сына и вашего славного древнего имени — жить и сохранить свой разум для будущего. Кто бы ни победил. Страшно… Тебе страшно, Люциус Малфой? Да. Ты не создан для того, чтобы сражаться с противником лицом к лицу. Со времён похода Вильгельма Завоевателя, притащившего из Нормандии на эти земли своего вассала, твоего предка, сила чистокровного волшебного рода была в другом — в интриге и расчёте, в умении манипулировать людьми и обстоятельствами... Погибают герои. Умные — побеждают. Мудрые пожинают плоды побед. И сегодня ты снова сделаешь все, чтобы и в этот раз было так же».