Его ледяное высочество

Где-то в ящике под столешницей лежит безоар. Ему надо встать…

— Я правда попаду к твоему отцу, если воспользуюсь камином? — услышал он.

Драко поглаживал носом ее кожу. Она еще здесь.

— Да, он обычно не спит по ночам.

— Но у него нет палочки, не так ли?

— Нет, милая. Откуда ты знаешь?

Безоар. Надо встать.

— Ты стер мои воспоминания.

— Да, — ответил он. Скоро она вернется к Вислому. — Ты так льнула ко мне в тот вечер. Я не мог не стереть память гриффиндорской заучке. А вдруг твой рыжий освоит Легилименцию?

— А сон тоже ты мне подсунул?

— Какой сон?

Сон, ну конечно. Это все зелье. Накатывает волнами, забирает и отпускает — насылает воспоминания, пока не поглотит его окончательно.

— Про себя, — донесся до него голос Грейнджер.

— Нет. Я стер тебе память. А потом усыпил. И все. А что там было? — держался Драко. — Трахались, наверное.

— Нет.

— А что?

— Я тебя любила.

К черту, он не хотел спать!

— Правда? — спросил он. Хотя бы сейчас она может не лгать ему?

Но Грейнджер ответила:

— Да.

Надо встать. Надо преодолеть эту тяжесть в голове и встать.

— Наверное, я… — Драко прижал ее к груди. — Я…

Его разбудил яркий солнечный свет. Вчера он забыл завесить окна.

Драко не помнил, когда в последний раз спал на кровати. В последнее время он заходил в свою детскую комнату только потому, что она сообщалась с уборной.

Рядом с ним спала обнаженная Грейнджер.

Я тебя любила.

Она все еще обнимала его.

Я тебя любила.

Она была такой красивой спящей. Ее лицо раскраснелось на солнце, совсем как вчера вечером, когда она отдавалась ему.

Я тебя любила.

Ее волосы были растрепаны, и это выглядело очень возбуждающе. Драко вспомнил, как они лезли ему в лицо вчера, но ему было совершенно наплевать.

Грейнджер лежала в его постели.

Он ужасно хотел ее. Он ужасно хотел остаться с ней. Когда она проснется, они продолжат то, что начали вчера, — и пусть оно идет всё нахер.

Драко пронзила боль в предплечье. Метка горела. Чертов ублюдок вызывал их с утра пораньше.

Грейнджер лежала в его постели.

Почему она снова не ушла? Она опять все усложнила… В нем начинала подниматься злость. На Волдеморта. На нее. На себя. Грейнджер так выбесила его вчера, что он был готов послать ее к черту. А потом она стала его целовать… Драко не сразу остыл. Он все еще был в бешенстве. Но она смотрела на него таким взглядом и так откликалась на его прикосновения, что у него снесло крышу.

Если бы это был просто секс… Но это был не просто секс. Грейнджер так сильно нравилась ему, что если бы вчера она сказала «нет», ему бы хватило просто целовать ее у стены.

Драко осторожно снял ее руку со своего живота и встал. Что там она задумала? Опоить его зельем? Драко смотрел в окно. Там внизу заросли дурмана. Дурман… Конечно, дурман. Правда и ложь. Дурман. Дурман. Дурман. Где-то в ящике лежит безоар. Ему надо встать. Надо преодолеть эту тяжесть в голове и встать.

Раздался треск камина. Темнота. Пусто. Драко лежал на диване. Он должен встать. Должен встать, пока снова не провалился туда. Он опустил ноги на пол. Глаза закрывались. Его затягивало. Затягивало в сон. Туда, где все случилось и ничего не произошло. Туда, где была она. Туда, где он не помнил, что она ушла. Драко застонал, вставая. Голова такая тяжелая, и ноги как будто не его. Он двинулся в сторону столика. Там, в потайном ящике, должен лежать безоар. Камень лежал там с тех пор, как Волдеморт стал устраивать собрания в его доме. Надо поспешить, потому что комната начала расплываться перед глазами.

В зеркале появилась Грейнджер. В руках она держала поднос с едой. Как бы его позабавила эта сцена на втором курсе, когда стерва унизила его перед всем классом. Она сказала тогда, что якобы отец купил ему место в команде по квиддичу. Драко до сих пор не мог ей это простить. Но сейчас ему было не до того. Он чувствовал себя как на шестом курсе, когда ему надо было починить шкаф и убить директора. Если он провалится, то пострадает он сам и его семья. Все эти дни в голову приходили малодушные мысли отправить Грейнджер обратно в подвал. Но, несмотря на неуверенность и страх, он все-таки сделал это — послал за ней.

Драко еще не знал, как именно поможет ей сбежать. Грейнджер не шкаф, чтобы ее починить. Он чувствовал, нет, не то бессилие и скорое падение в бездну, как это было с заданием Волдеморта. Он чувствовал другое. Что что-то в нем навсегда изменится.

Драко встретился с ее полными обиды и злости глазами. А потом Гермиона бросила поднос на пол.

Звук ударил в голову резкой болью — и это отрезвило. Он проснулся снова. Болел ушибленный бок, которым он ударился о столик. Он скользнул расфокусированным взглядом на разбитую бутылку на полу. Протянул руку и нащупал ручку невидимого шкафчика под столешницей. С ним не было палочки, но магия в его доме подчинялась ему. Ящик выдвинулся. Драко выудил камень и положил его в рот. Потом упал на пол, не заботясь о том, что может пораниться о разбитое стекло. Ему было слишком плохо.

Постепенно в голове прояснялось. Зрение становилось четким. Взгляд выхватил среди осколков бутылки крохотный бутылек.

Драко находился в реальности.

Он уперся ладонями в пол и медленно оттолкнулся. Наконец, ему удалось приподняться и сесть. Гул в голове утих. Драко встал. Он снова мог стоять на ногах. В мире сна прошло много времени, в реальности Грейнджер ушла не так давно.

Он не мог отпустить ее. Не так.

Драко поднял пузырек, сунул его в карман брюк и вышел в дверь, чтобы догнать Гермиону в парке.

Если успеет.