Сэр, простите, ещё кое-что...

~ 15 ~ Простое желание

Дома Гарри с головой окунулся в изучение покупок. С восторгом обстучал-обшлепал оловянный котел, с трепетом слушая, как он звенит и бренчит, как в его нутре отдается гулкое эхо, всласть поигрался с весами, взвешивая на них всё, что смог найти, придумать, и всё, что могло поместиться на чашечках: перышки, бусинки, сухарик, тот же сухарик, только надкушенный, надо же проверить, сколько весит откушенный кусочек! Мамину брошку, папину серебряную запонку, оторванную от куртки пуговицу, тополиный листик, сорванный с дерева… А когда настало время ужина, увлекся по новой: взвесил пустую тарелку, потом ту же тарелку с кашей, таким образом выяснив очень важную вещь — он на ужин съел двести семьдесят грамм каши!

В общем, развлекается ребёнок, исследует новинки, пробует обычные вещи с необычной стороны. Из книг он выбрал томик Ньюта Саламандера, с которым и юркнул под одеяло с фонариком, резонно решив, что штудирование чудовищ так будет куда романтичнее и страшнее. Что ж, не ошибся малец, знакомство с драконами, гиппогрифами и полувидимами прошло на ура: драконы пахли горячим металлом, выдыхали огонь и потрошились для различных зелий, гиппогрифы оказались пугающе странными, уродливыми гибридами орла и коня, особенно сильно поразило, что в неволе их кормят хорьками и драконьей печенью. Гарри аж перекосился весь, представив, как проглоченная орлиной глоткой пища переправляется в конский желудок. А полувидим… вот он заинтриговал мальчика больше всего: шутка ли, обезьяна, умеющая становиться невидимой, да ещё настолько, что её шерсть используют для изготовления мантий-невидимок. Заснул Гарри на странице с оборотнями, устав от впечатлений.

Наутро его разбудила Мира, прибежала в комнату и запрыгнула на него, оседлала и запрыгала по его спине, звонко треща в ухо:

— Гарри! Гарри! Гарри, проснись! Я проснулась и хочу кушать!

Восьмилетняя полненькая девочка была довольно увесистой для одиннадцатилетнего тощего мальчика, и, просыпаясь, Гарри ощущал себя совершенно расплющенным, как отбивная котлета под мясным молотком. Закряхтев, он убрал из-под щеки забытую с ночи книгу и попытался перекатиться на спину, но на нем сидела Мира. Гарри дернул плечами и прогундосил в подушку:

— Да слезь с меня, бегемотиха…

Мира надулась, но слезла с брата, чтобы, однако, снова оседлать его, как только тот перекатился с живота на спину. На это Гарри только крякнул, чувствуя, как желудок напарывается на позвоночник. О-о-ох, слониха!.. Но сердиться на неё, такую родную, было просто невозможно, особенно, когда она умоляюще заглядывает в твою душу своими огромными карими глазищами… И всё-таки для вида стоит посопротивляться.

— Большая уже! Давно бы приготовила себе чего-нибудь, — добродушно проворчал Гарри, стараясь не поддаваться жалобным глазкам. Мира заныла:

— Ну Га-а-арри, ну я проспала… а папа на работу уехал, и, по-моему, он не завтракал.

Ой-ей… Гарри ладонями прикрыл глаза — а он-то хорош, продрых бессовестно до полудня, а папа голодным уехал на работу! Вздохнув, он посмотрел на сестру.

— Пусти, я встану.

Мира поспешно убралась с него и, встав возле двери, кротко смотрела, как брат торопливо одевается, заправляет постель и уходит в ванную. От нечего делать в ожидании она подошла к столу и погладила спящего на нем соболя. Интересные занятия и звери у Гарри: ездит в индейский резерват к своему гувернеру, год назад обзавелся соболем, вчера вот птицу ему подарили и мустанга…

На кухне Гарри занялся готовкой позднего завтрака для себя и Миры, так как старшие братья и сестра усвистели на летние практики-лагеря. Готовил он, готовил, а на душе было очень неспокойно, всё вспоминался рассеянный папа, уехавший в полицию голодным… Взгляд Гарри упал на пластиковый контейнер для завтраков, и в мозгу вспыхнула догадка, что, возможно, ещё не всё потеряно. Ведь письмоносцы носят не только письма, но и посылки, а значит… Четыре овощные котлеты и порция спагетти отправились в посудину, туда же пластиковая вилка, сверху контейнер был тщательно перевязан бечевкой, а под неё подложена записка. Заметьте, Гарри действовал без задней мысли и из чистых и искренних побуждений. Повернувшись к окну, он посмотрел на сокола и раздумчиво сказал:

— Денвер мне вчера сообщил, что ты девочка. Я назову тебя Кандида, ладно?

Соколица наклонила голову набок и тоненько свистнула. Гарри счел это согласием и, кивнув, протянул ей контейнер.

— Отнеси папе, пожалуйста.

Повторяю: Гарри сделал это из добрых побуждений, стремясь накормить голодного папу. Зато денёк в Лос-Анджелесском полицейском участке для честных сотрудников полиции выдался весьма насыщенным. Сперва сквозь солнечно-стеклянный простор коридоров пролетел сокол, сжимающий в лапах небольшой кухонный контейнер, неся за собой шлейф удивления и вопросов. И пока Кандида летела до Коломбо, по всему зданию разнеслась весть о пернатом гонце, воздушной атаке биооружием, сбежавшем цирковом дрессированном питомце, преждевременно открывшемся «Шоу птиц», которое каждый вторник устраивает персонал Гриффит-парка, террористической диверсии с подложенной пластиковой бомбой, пернатых шахидах с той же целью и многие разные прочие версии, ни одна из которых не оказалась верной. Причина визита пернатого гостя была самой банальной — он принес лейтенанту обед…

Не подозревая о том, какую шумиху и треволнение он создаст своим невинным поступком, Гарри, выпустив птицу в окно, вернулся к столу и доложил Мире ещё немного спагетти, себе добавил ещё пару котлет. После чего они неспешно и вдумчиво позавтракали. Мира ела и одновременно игралась с едой, накручивала на вилку и складывала по краям тарелки получившиеся «гнездышки», украшая их серединки кетчупом, потом брала спагетину за кончик и, забрав в рот, начинала всасывать, следя за тем, как она раскручивается из кучки. Гарри эта идея понравилась, и он тоже попробовал. В результате этого вкусного эксперимента они оба перемазались маслом и кетчупом, но это никак не испортило их настроения, тем более, что последствия легко смылись теплой водой с мылом.

— Спасибо тебе, Гарри, ты спас мне жизнь! — торжественно сообщила Мира, сыто вздыхая и поглаживая туго набитый животик. Гарри что-то снисходительно пробурчал под нос, больше озабоченный тем, что сегодняшний день придется потратить на сестрёнку. А ему так хотелось заняться покупками. Хотя… Мира ему в этом не помешает. И Гарри решил ей довериться.

— Слушай, хочешь, вчерашние покупки вместе посмотрим? Мы с папой за ними в Нью-Йорк ездили.

— Хочу! — просияла Мира. И спросила любопытно: — А что вы купили?

— Да так… всякую всячину для волшебной школы, — нехотя бормотнул Гарри, чувствуя себя слишком взрослым для этой детской волшебничьей ерунды. Ну помилуйте! Парню одиннадцать лет, о космосе уже мечтает, о благородной профессии спасателя на водах и пожарного подумывать начал, но на первом месте была, конечно же, полицейская академия, а тут, нате вам, приглашение в несерьезную сказочную чушь! А, ладно! Зато эта ерепень в самый раз для того, чтоб младшую сестрёнку развлечь.

Мира с неистощимым интересом принялась исследовать купленные предметы: котел, весы, склянки-флаконы, мантии… одну из них примерила, нахлобучила на голову остроконечную шляпу и покрутилась перед зеркалом. Подобрала тоненькую указку и спросила:

— Это что? И для чего?

— Это волшебная палочка, — ответил Гарри.

— А она настоящая? — продолжала расспрашивать Мира, поглаживая перламутровую рукоятку. — У волшебной палочки на кончике должна быть золотая звездочка. Как у фей, я видела.

— Ну так это у фей, — нехотя буркнул Гарри. — У них сказочные палочки. А эта — настоящая.

Мира помахала палочкой перед собой и деловито уточнила:

— А она может исполнить мое самое заветное желание?

— Э-э-э… — заерзал Гарри, внезапно почувствовав себя очень неуютно. — Смотря какое, — неуверенно вставил он, думая о девчоночьих глупых фантазиях.

— А как колдовать? — загорелась Мира, помахивая палочкой. — Криббле-краббле-бумс? Фокус-покус, исполняй?

— А что ты хочешь? — настороженно поинтересовался Гарри. — Красивое платье принцессы? Самый большой торт?

— Не-е-е… — протянула сестрёнка. — Торт я сама испеку, а платье можно сшить. Нет, я хочу, чтобы палочка наколдовала здоровья бабушке, чтобы на свете получилось лекарство от рака, чтобы мамочка всегда-всегда была дома! А ещё я хочу, чтобы у папочки вырос настоящий глазик, и чтобы он мог видеть обоими глазами.

— Слишком много желаний, — смущенно выдавил Гарри, чувствуя себя крайне неловко: вот тебе и девчоночьи фантазии…

— Значит, надо что-то одно? — послушно переключилась Мира. Постукивая палочкой по ладони, она принялась рассуждать: — Ну, мама так и так когда-нибудь приедет домой сама, когда бабушка поправится. Лекарство от рака и старости, наверное, должны изобрести ученые, там же химии полно. Тогда… тогда самое заветное мое желание — это чтобы у папы были два глазика, вот! — торжествуя, подытожила Мира. И бухнула: — Ну, Гарри, говори заклинание!

— Какое заклинание?! — перепугался Гарри. — Я ж не знаю ещё ничего!

— Ты ведь в волшебную школу уезжаешь? — задумалась Мира. Гарри настороженно кивнул. — Значит ты должен выучить нужное заклинание, которое сможет наколдовать папе настоящий глаз. Гарри, пообещай мне, что ты найдешь это очень важное заклинание!

— Обещаю! — честно пообещал растерянный Гарри. Поискать он точно поищет, а вот найдет его или нет, это уже проблемы школы и волшебников. Но он правда поищет, а вдруг Мира права? И есть в мире магии такое волшебство, способное вырастить утраченный орган?

— Отлично! — успокоилась невозможная девчонка и протянула ему палочку с вопросом: — А что она умеет?

Пожав плечами, Гарри выпустил из кончика золотые и красные искры, чем привел сестрёнку в восторг: всё-таки простенькое волшебство — достаточно зрелищное чудо, красивое и необъяснимое. После искорок из палочки вылетели мыльные пузыри и теплые вихорки, которые и принялась дуть во всех направлениях, гоняя пузырьки и искорки по комнате. Мира скакала вслед за ними, ловила и восхищенно попискивала.

Искать Гарри начал прямо на следующий день, когда смог подкараулить Майю, оставить на неё Миру, и благополучно удрал на сеновал с учебником Константина Анатомикуса под мышкой «Строение человека и не только». Сеновалом назывался сарайчик над пекарней на задворках булочника Габза Зараяна, с чьим сыном Тоби Гарри учился в младших школах. Габз держал пекарню, где пек потрясающие булки, пышки и караваи, ежедневно снабжая свежим печевом жителей всей Доран-стрит, благодаря чему доранцы могли сэкономить деньги и время, а также бензин для своих машин. Семья Коломбо тоже закупалась хлебами именно у Габза по тем же причинам: во-первых, близко, во-вторых, вкусно, дешево и сердито.

Ну, а хлеб у Габза Зараяна был действительно выше всех похвал! Ни один ребёнок Коломбо не донес до дома целый хлеб: ароматная и хрустящая корочка, как правило, была обычно сгрызена. Ну как тут устоять-то? Несешь домой горячую булку, а у самого голова кружится от одуряющего запаха свежевыпеченного хлеба… Зубы так и тянутся сами собой, отдельно от мозгов.