Котел, полный солнечного света

— Да что ты себе позволяешь, полукровка? — голос Беллатрикс явно слышался из лаборатории. Он громыхал так, будто ведьма кричала прямо внутри гудящего от внезапной мигрени черепа.

— Мисс? — что-то пискнуло на уровне бедра. Пенни с трудом сфокусировала взгляд и увидела домовую эльфу, облаченную в наволочку с вышитым на груди гербом дома Малфоев. — Пройдемте за мной, мисс. Милки велено приглядеть за вами пока мастер Северус здесь не закончит.

* * *

Они выходили из Малфой-мэнора глубокой ночью. Северус стремительно несся прочь от особняка по самым неприметным и запустелым тропкам, намертво вцепившись в руку едва поспевающей за ним Пенни. Хватка была болезненной, но девушка не жаловалась — его касание, пусть и грозящее оставить на запястьях синяки, придавало сил, а заодно распространяло на нее его защитные чары.

Когда антиапарационный купол остался позади, Снейп остановился так резко, что Пенни по инерции влетела в него на полном ходу. Девушка не успела растеряться: он крепко обхватил ее обеими руками и трансгрессировал прочь. Уткнувшись в уютное тепло его плеча лицом, вдыхая полной грудью запах его кожи и пряных трав, Пенни наконец разрешила душившим ее слезам прорваться наружу. Они тихо текли по щекам, и расплывались мокрым пятном на лацкане его сюртука.

Зельевары аппарировали несколько раз. Пенни чувствовала, как ноги опускаются то на мягкий газон, то в холодный снег, то на потрескавшуюся мостовую. Девушка даже на секунду не приоткрыла глаз: ей не было интересно какими маршрутами их уносил Северус, запутывающий трансгрессионный след. Главное, что он был рядом, а с ним Хэйвуд было не страшно попасть хоть в преисподнюю. Пенни лишь крепче жалась к нему, теплому и родному, слушая тарабанящее сердце за черным бархатом мантии. Ей казалось, что она вновь стала маленькой девочкой, беззащитной и слабой, а человек, к которому она льнула всем телом, был неприступной надежной скалой, укрывшей ее от всех ужасов мира. Импульс за импульсом Северус перебрасывал их все дальше от поместья Малфоев, параллельно сканируя Пенни — не наложил ли кто чар слежки, не ковырялись ли в ее мозгу, нет ли на ней проклятий…

[image_23290|center]

Скрип двери своего дома она узнала бы из тысячи. Они вошли внутрь, замки мелодично щелкнули, и прихожую залил мягкий уютный свет многочисленных ламп. Не выпуская ослабевшую Хэйвуд из рук, Снейп накладывал на ее жилище чары, гораздо больше чар, чем обычно. Когда он наконец закончил, Пенни почувствовала, как он пытается отстраниться.

— Нет! — она вцепилась пальцами в его плащ, не позволяя Северусу разомкнуть объятья.

— Пенни…

— НЕТ! — девушка лишь крепче обхватила его плечи, до боли сильно прижалась к груди Снейпа, словно боясь, что он пропадет, стоит ей отпустить его хоть на секунду.

— Тише, Пенни, тише. Все позади. Дай взглянуть. Ну же.

Нехотя, медленно, она ослабила хватку.

Он взял ее лицо в ладони и вдумчиво всмотрелся в заплаканные глаза.

Повинуясь немой просьбе, зельеварка окончательно сняла все барьеры, облегчая легилименту доступ к глубинам ее памяти. Он смотрел ее воспоминания, диалог за диалогом, действие за действием, и его дыхание выравнивалось. Беллатрикс, на удивление, вела себя почти прилично. Пожирательница больше пугала, нежели действительно вредила Пенни. Сама же Хэйвуд защитила свои мысли настолько хорошо, что секрет Дамблдора уцелел.

Уголки его рта дрогнули.

— Все хорошо, родная. Ты держалась молодцом.

Сердце забилось быстрее. «Родная». Так он ее еще не называл.

Девушка попыталась улыбнуться. Вышло так себе. Это простое действо стоило ей последних сил: ноги подкосились и Северус подхватил ее на руки.

Пенни чувствовала, как его обеспокоенный взгляд пронизывает сознание насквозь, проникает в самое ее естество, сосредоточившись на ее магической ауре. Он изучал ее раскуроченный, перетружденный до предела энергетический стержень и на лбу пролегали глубокие морщины.

— Огры тебя унеси, Хэйвуд! Разве можно так истощать ядро?

«Вот так гораздо привычнее» — подумалось ей, пока девушка разглядывала мутным взором любимое лицо, искаженное яростным возмущением. Когда-то он так же смотрел на Барнаби, случайно выпившего отраву во время урока.

Сказать хоть что-нибудь не получалось, поэтому Пенни лишь слабо моргнула в ответ и прислонила голову к плечу Снейпа. В глазах стремительно темнело, и Хэйвуд казалось, что она вот-вот рассыплется пеплом прямо у него на руках.

Северус чертыхнулся и бросился по лестнице наверх, бережно прижимая к груди обмякшую девушку. Она казалась легкой, словно пушинка, будто бы за один этот день в подвале Малфой мэнора умудрилась потерять добрых десять фунтов веса. Добравшись до второго этажа, пройдя уютную спаленку насквозь, Снейп распахнул ногой дверь, ведущую в ванную комнату. Аккуратно усадив свою ценную ношу на приземистый туалетный столик, он повел палочкой, поворачивая медные краники до предела. Вода зажурчала, быстро наполняя глубокую белоснежную чашу. Мановение палочкой и с верхних полок, из лаборатории, из оранжереи по воздуху тонкими струйками взвились лепестки лекарственных трав, целебные порошки, эфирные масла и устремились через весь дом прямо в горячую воду, окрашивая ее в цвет парного молока.

— Потерпи немного. Сейчас будет легче, вот увидишь…

Еще пара взмахов палочкой и одежда слетела с девушки, отброшенная куда-то в угол. Те же манипуляции и с собственным облачением, и уже через мгновение Снейп медленно погружался вместе с Пенни в теплую пену, устроившись так, чтобы девушка прислонялась спиной не к скользкой боковине эмалированной ванны, а к его обнаженной груди. Ее затылок лег Северусу на плечо, пальцы легонько сжали жилистую руку, обнимающую ее талию.

— Дыши глубже, Пенни. Вот так… умница.

Ее порывистое рваное дыхание медленно выравнивалось. Прошло какое-то время, прежде чем каждые вдох и выдох Северуса и Пенелопы полностью синхронизировались. Аромат трав и масел действовал успокаивающе, молочная пена ласково нежила кожу, снимала напряжение в мышцах. Судорожно сведенные пальцы рук и ног расслаблялись в горячей воде.

Дождавшись, пока ее сознание окутает спокойное умиротворение, Северус сосредоточился на потоках собственной энергии: магия мощными струями потекла по его жилам, а вода катализировала волшебный импульс, оплетая девушку облаком чар, словно искрящийся кокон.

— Закрой глаза.

Медовые ресницы сомкнулись. Северус чуть подался вперед, прижимаясь губами к одному виску, в то же время прислонив кончик палочки ко второму.

«Слушай мой голос» — раздалось внутри ее головы.

Пенни слушала. В какой-то момент перестало существовать все, кроме его голоса. Он стягивал ее мягким тяжелым бархатом, что-то ласково шептал ей. Хэйвуд растворялась в разлившейся по жилам неге, позволяя тихому густому баритону Северуса вести ее куда-то внутрь себя самой, в самую глубину сознания. Там, в сердце собственного «я», девушка вдруг осознала, что она четко, словно наяву, видит что-то сияющее. Пенни присмотрелось. Это нечто напоминало собой стеклянную сферу, полную жидкого света. Сфера неровно мерцала, Хэйвуд различила по ее периметру многочисленные пульсирующие трещинки.

— Что это?

— Твое магическое ядро. Не бойся, оно восстановится. Нужно просто немного подождать...

Она явственно ощущала губы и руки Северуса, чувствовала его обволакивающее, словно плед, тепло. От каждого его прикосновения, к сфере тонкими струйками текли золотистые сияющие ручейки энергии. Девушка затаив дыхание смотрела, как они заполняли собой трещинки, разглаживали выщерблины на оболочке ядра. Магический стержень медленно, но верно напитывался потоками чужого колдовства, словно истрескавшаяся сухая земля, что жадно пьет благодатную влагу дождя. Пенелопа ясно слышала, как сияющий шар легонько гудел, принимая в дар толику сил Снейпа. С каждой секундой беспокойная рябь оседала: поверхность ядра казалась все более целостной.

Не открывая глаз, Пенни нащупала в воде его кисть, и их пальцы сплелись. Сейчас, пронизанная тончайшими нитями целебной магии Северуса, она чувствовала связь с ним так явно, как никогда раньше.

* * *

Белые хрустящие простыни пахли луговыми цветами. Рука начинала неметь, поэтому Снейпу пришлось слегка поменять позу. Он сделал это плавно и очень медленно: Пенни спала под боком, и меньше всего сейчас Северусу хотелось, чтобы она проснулась от его неловкого движения. Глубокий восстанавливающий сон должен был продлиться еще как минимум пару часов. Северус старался не шевелиться и не шуметь, чтобы случайно не потревожить ее.

Глупышка потеряла громадное количество энергии. В попытке защитить свою память, Хэйвуд с лихвой компенсировала недостаток опыта в окклюменции глубинными ресурсами своего источника магии. Ментальной практики опаснее было поискать. Еще час подобного окклюменционного блока, и девушка могла бы запросто впасть в кому, истощив последние силы организма. Северус судорожно выдохнул. Пенелопа старалась сохранить его секрет настолько отчаянно, что чуть себя не погубила.

От одной мысли о том, что она могла сегодня погибнуть, ему становилось дурно. Знала бы Пенни как его трясло, пока он со всех ног летел в мэнор, заклиная ее оказаться невредимой! Ему вдруг живо вспомнились разметанные по полу рыжие волосы Лили, казавшиеся окровавленными в свете разбитой лампы. Северусу тяжело было даже представить себе, что история вновь повторится. Он точно знал: во второй раз он подобной боли не вынесет.

Черные глаза скользили по открытому лбу, по припухшим смеженным векам, по плавным скулам. Он примечал все: россыпь медных, почти незаметных конопушек на носу и щеках, тоненький шрам на скуле, что достался ей в пору бесконечных школьных приключений, едва-едва проступающий над губой персиковый пушок, порозовевшие, слегка оттопыренные ушки. Каждая ее черточка казалась ему сейчас упоительно прекрасной. Северус сделал глубокий вдох, борясь со внезапно накатившим искушением сгрести ее в охапку, прижать к себе изо всех сил. Если бы не страх разбудить мирно посапывающую Пенелопу, он бы так и поступил.

Хэйвуд нахмурилась и что-то недовольно промычала во сне. Такая серьезная, такая… забавная. Снейп невольно улыбнулся.

«А ведь это ты заново научила меня улыбаться»

Когда, во имя Мерлина, он успел так привязаться к этой невозможной девчонке? Настолько, что от одного взгляда на нее сердце бередило мучительной нежностью, а от мысли, что с ней могло что-то случиться, хотелось перестать дышать?

«Когда ты стала для меня самым дорогим, Пенни?»

Не могло же это случиться много лет назад, когда солнечный ребенок, сущее дитя, с упоенной радостью смешивала сложнейшие зелья на школьных уроках? Запала ли крошка Пенелопа ему в душу в то самое утро, когда он впервые посмотрел в эти горящие восторгом глаза, с самого детства искрящиеся добрым, почти осязаемым светом? Уже в первые годы учебы, будучи совсем еще юной, Пенни поражала его не только своими навыками зельевара, но и силой воли, и умением любить людей несмотря ни на что. Ведь как-то же она сумела подружиться со вздорной Мерулой Снайд, разговорить замкнутого Талботта Уингера, отвлечь Ориона Амари от медитаций и квиддича, разглядеть человека в ужасе подземелий, молодом декане Слизерина Северусе Снейпе. Зельевар как наяву увидел застенчивую мягкую улыбку девушки в мантии с желтой оторочкой. А потом живо вспомнил, как в самый последний день в качестве студентки, Пенни звенящим от волнения голосом пригласила профессора потанцевать на выпускном балу. Как тонкие пальчики легли в его ладонь, как легкий шлейф мелисы защекотал ноздри, как мягкое марево белого кружева оттеняло ее локоны, сияющие золотом в пламени свечей, пока наставник и его лучшая ученица медленно кружили по Большому Залу.