Свой выбор

На миг Гарри решил не ходить к леснику. В конце концов, записка его ни к чему не обязывала. Но потом засомневался.

Собираясь в школу, он надеялся получить ответы на вопросы, но обзавелся еще большим числом подозрений. Убедился Гарри лишь в одном — ему сознательно не растолковали о платформе. До появления на вокзале Поттер еще надеялся, что Хагрид оказался слишком забывчивым сопровождающим. Да и не мудрено! Вряд ли сам великан хоть раз пользовался переходом между 9 и 10 платформами. Но появление семейства Уизли развенчало всякую надежду мальчика на произошедшую с ним случайность.

Если бы Поттер знал о мире магии только то, что рассказал ему хранитель ключей, и то, что сам мальчик прочел в учебниках (при условии, что не догадался бы купить дополнительные книги), то без всякой задней мысли порадовался бы удачной встрече и с первых же минут проникся бы к рыжему семейству симпатией.

— И то вряд ли, — обдумав подобную вероятность и так, и эдак, покачал головой Гарри и сунул записку в рюкзак.

Мальчик очень любил читать книги и давно привык наблюдать за людьми, а потому с первых же секунд поведение Уизли его весьма и весьма насторожило. Но ко всему прочему он успел за август прочитать довольно много полезной литературы о мире магии и внимательно слушал рассказы дедушек и бабушек, а потому ни на миг не поверил в то представление, которое затеяло рыжее семейство специально для растерянного юного волшебника, каким, по их мнению, должен был предстать перед ними Гарри.

«По их мнению? — засомневался он. — Нет, по мнению того, кто это все спланировал!»

А это была явно спланированная сценка. Как еще объяснить то, что взрослая женщина, волшебница и мать семейства так безответственно отнеслась к Статуту о секретности? Не могла же она просто забыть о том, что магглам совсем не обязательно знать, что их кто-то называет магглами.

Но если данный момент еще можно было назвать случайностью, то само присутствие толпы магов на маггловском вокзале выходило за рамки хоть какой-то разумности. Хотя ребенок, выросший среди обычных людей, не должен был бы ничего заподозрить.

Из книг и от дедушки Флимонта Гарри знал, что маги весьма неохотно соприкасаются с миром магглов. Да и придумано у магов кучу всяких способов перемещений, которые полностью исключают возможность столкновения с обычными людьми: каминная сеть, аппарация, портключи, волшебный транспорт.

И это только для магглорожденных и полукровок, часто бывающих или постоянно проживающих в маггловском мире, нужны все эти переходы, вроде паба «Дырявый котел» или разделителя на маггловском вокзале между платформами 9 и 10. Особенно для детей, которые еще не умеют аппарировать, у которых нет родственников-магов и нет специально подключенного к общей каминной сети камина дома.

Ни один уважающий себя маг не станет пользоваться переходами. И Уизли это было совершенно не нужно, тем более что они все равно живут не в Лондоне. Они могли переместиться на платформу 9 и ¾ при помощи камина. В небольшой постройке прямо на платформе есть специальный зал сразу с пятью каминами. Миссис Уизли могла вызвать от своего дома «Ночной рыцарь», который бы очень быстро домчал семейство прямо на волшебную часть вокзала, где у этого автобуса автостоянка. Ну и, в конце концов, мать семейства могла по очереди аппарировать своих детей на платформу в специальные зоны для подобных перемещений.

В любом случае у Уизли было много разных способов, как добраться к поезду. Вряд ли тот же Драко Малфой добирался через разделитель, а уж бабушка Невилла наверняка привела внука по каминной сети, не показываясь перед магглами в своей вычурной шляпе.

«Это означает только одно — меня сознательно толкали на знакомство с Уизли и Роном конкретно, — сделал вывод мальчик, разрезая на части свой омлет. — Но зачем?»

И вот с этого начинались многочисленные вопросы, ответов на которые у Поттера пока не было.

Зачем-то Гарри старательно пихали на Гриффиндор, всячески расхваливая этот факультет, хотя учебная программа в Хогвартсе ничем не отличалась у львят, воронят, барсучат и змеек. Но мальчика кто-то очень хотел видеть именно среди ало-золотых ребят. Директор?

«Но почему? — задумался Гарри. — Ради чего?»

Пока у Поттера были лишь догадки, основанные на рассказах родственников и старост о деканах. Среди родни самыми разговорчивыми и осведомленными оказались бабушки Юфимия и Дорея. Вторая, хоть и приходилась Гарри лишь двоюродной бабушкой, к тому же не кровной, за интересы юного Поттера радела больше, чем за ныне живых и здравствующих представителей семейства Блэк, к которому относилась по рождению. И если бабушка Юфимия очень хорошо знала нынешнего декана Хаффлпаффа, то бабушка Дорея была не прочь поделиться мыслями о Филиусе Флитвике и Минерве МакГонагалл. Не застали эти дамы только декана Слизерина, хотя бабушка Юфимия и припомнила, что именно с ним в студенческие годы постоянно конфликтовал отец Гарри.

Спрауты еще несколько веков назад прославились как своими открытиями в области гербологии, так и достижениями в сельском хозяйстве, и вот уже больше ста лет покрывали четверть потребностей магов Британии в продуктах питания. Но среди чистокровных эта семья имела весьма неоднозначную репутацию и из-за своего довольно лояльного отношения к бракам с магглорожденными, и из-за того, что только Спрауты придерживались правила вводить в семью не только жен, но и мужей.

Помона Спраут происходила из младшей ветви этой довольно таки старинной семьи и с ранних лет считалась любимицей дядюшки — главы рода. Нынешним студентам Хогвартса было и невдомек, какой веселушкой и авантюристкой была декан Хаффлпаффа в детстве и юности. Но бабушка Юфимия помнила все.

Самая громкая история случилась с Помоной Спраут летом после шестого курса, когда на выставке гербологов она познакомилась с невероятно талантливым, очень увлеченным, но весьма пожилым магом-садоводом из Австралии. Восторженная юная студентка не впечатлила довольно знаменитого в узких кругах селекционера и исследователя, а вот он ее — очень даже. Весь седьмой курс Помона писала письма знаменитому волшебнику, игнорируя и косые взгляды подруг, и недовольство родни. А по завершению образования просто умчалась в Австралию, даже не получив на это разрешение родителей и главы рода.

Девушку искали, запрашивали данные у автралийского Министерства Магии, но объявилась Помона дома только через пятнадцать лет, чтобы поставить семью в известность о своем замужестве и о том, что ее возлюбленный согласился с традицией Спраутов и готов переменить фамилию. Выглядела она счастливой и увлеченной, а потому родня, хоть и ругалась, но приняла свалившуюся на них новость. Даже смирилась с тем, что супруг самой младшей из дочерей рода в пять раз старше своей избранницы.

Следующие годы новоявленная чета Спраутов путешествовала по Южной Америке, Африке и Азии, при каждом своем новом появлении производя фурор в британском гербологическом сообществе. Но счастье длилось не долго, не прожив в браке и двадцать лет, мистер Спраут скоропостижно скончался. Все понимали, что сто семьдесят лет — довольно солидный возраст для мага, но супруга селекционера и исследователя была безутешна.

Особенно сильно Помона Спраут жалела о том, что у нее с мужем так и не появилось детей. Из-за этого она ужасно мучилась и надолго впала в депрессию, пока дядюшка не убедил вдову занять место преподавателя в Хогвартсе. В школе она быстро пришла в себя, найдя в чужих детях смысл к дальнейшему существованию. Никто и не удивился, когда эта деятельная и решительная особа спустя пять лет заняла место декана. Зато совершенно все барсучата были счастливы. Профессор умела быть доброй и мягкой, как родная тетушка или бабушка, но и могла превратиться в коршуна, защищая своих детей.

О Филиусе Флитвике рассказала бабушка Дорея, несколько раз наблюдавшая этого маленького волшебника на соревнованиях дуэлянтов много лет назад. С ее слов выходило, что профессор лишь выглядит маленьким и слабым, а на самом деле вполне заслуженно носит звание одного из сильнейших магов страны, пусть и никогда никому об этом не напоминает. Да и характер у него не такой уж и покладистый, ведь пусть и только на половину, но Филиус Флитвик — гоблин, а гоблины — народ жесткий и неуступчивый.

— Пусть тебя не обманывает его внешний вид, — сказала бабушка Дорея во время своего рассказа. — Флитвик — сильный маг, один из лучших мастеров чар. Не удивлюсь, если Альбус Дамблдор втайне его побаивается, не зная всех возможностей маленького профессора. Не факт, что в дуэли директор школы победил бы этого полугоблина.

— Но ведь Дамблдор победил Гриндевальда, считавшегося самым сильным темным волшебником до Того-Кого-Нельзя-Называть, — напомнил тогда Гарри.

— Верно, но Геллерта Альбус знал лично, изучил досконально, а Флитвик, как и любой гоблин, весьма избирателен в плане выбора друзей, каждого он к себе не подпустит, — хмыкнула Дорея Поттер. — Да и знаешь… Дамблдор считается великим волшебником, но все его достижения — одна весьма неоднозначная дуэль и раздутая другими слава.

Услышав это, Гарри невольно хмыкнул тогда. За этот плохо скрываемый скептицизм бабушка Дорея мальчику ужасно нравилась.

По поводу декана Гриффиндора мнение бабушек сошлось. Обе они помнили Минерву с тех пор, как та, еще довольно молодой волшебницей, пришла работать в Хогвартс помощницей преподавателя трансфигурации. А потом заняла и место преподавателя, когда его освободил Дамблдор, заняв место учителя по ЗОТИ. Альбус посчитал, что вести защиту параллельно с должностью заместителя директора будет проще, чем более сложный предмет превращения одного в другое.

— Я в то время уже не училась, — припомнила бабушка Юфимия, — но много слышала от других. Многие родители были озадачены тем, что первым делом новый преподаватель защиты взялся упрощать программу. Что там говорить, прежде и сам предмет назывался иначе, пока Дамблдор не вычеркнул из учебного плана основы кровной магии, темной магии и ритуалистики и других дисциплин, превратив предмет в какой-то фарс! Прежде выпускники Хогвартса могли на ходу определять темные заклятия, подбирать контрзаклятия, вычислять всевозможные ловушки, готовить противоядия практически на коленке… А после обучения Альбуса всех их знаний хватало на борьбу с боггартами и дуэлинг самыми примитивными заклинаниями.

Минерва МакГонагалл, по воспоминаниям бабушек, всегда слыла хорошим преподавателем, но все знали о ее безответной влюбленности в Альбуса Дамблдора. Из-за этого нынешний декан Гриффиндора так и не вышла замуж, даже каникулы проводила в школе и ни разу за эти десятки лет не усомнилась в действиях своего кумира.

О декане Слизерина сведения были весьма размыты, но из обрывков фраз Драко и со слов ребят за столом Рейвенкло Гарри сделал вывод, что таинственный Северус Снейп — очень строгий, но и очень ответственный преподаватель, который пусть и не выказывает любви к детям, но готов оберегать их от неприятностей не хуже сторожевого пса.