Свой выбор

Глава 24. За бокалом мятного ликера

Северус Снейп отложил в сторону последний лист проверенного эссе и скривился. Начался новый учебный год, а студенты так и не стали хоть немного умнее. Их тупостью можно было прикрываться, как щитом. Вышла бы непрошибаемая даже Темным Лордом защита! А ведь зельевар еще не столкнулся с первокурсниками этого года, занятия с ними у профессора стояли на пятницу. Радовало лишь то, что третьей парой, уже после обеда в тот же день, к нему заявятся семикурсники. Если хотя бы часть из них не растеряла мозги за лето, то Северус сможет во время их уроков заняться и зельем, которое упоминалось в "Зельеварение сегодня", и, если повезет, частично пополнит запасы зелий Больничного крыла тем, что сварят студенты, хотя из года в год Снейп не особенно на это рассчитывал.

Вызвав Темпус, зельевар скривился. Приближалось время ужина, но идти в Большой зал совершенно не хотелось. Вот только Альбус вряд ли простит подобную вольность в первую неделю занятий. Да и студенты! По собственному опыту Северус знал, что значительная часть конфликтов происходит как раз перед или после приемов пищи.

Опыт не подвел зельевара. Когда он подходил к Большому залу, решив не петлять по коридорам, чтобы войти через дверь для преподавателей, там как раз развернулась сцена, похожая на ссору.

«Поттер, — скривился профессор, мигом опознав одного из первогодок. — Чего и следовало ожидать!»

Он подошел поближе, уже собираясь отчитать мальчишек, немного перегородивших проход, когда услышал с расстановкой брошенную реплику брюнета и замер.

— Должен был? Кому. И почему. Я. Должен?

Говорил мальчик негромко, в голосе чувствовалась злость, но было заметно и то, что рейвенкловец не собирается переводить словесную перепалку в физическую стычку. Слова же и сам тон Поттера немало поразили Снейпа. Как и все то, что мальчишка сказал следом, все также не повышая голоса. Из-за этого у профессора не было шанса придраться к Поттеру и снять баллы.

Мальчишка уже ушел, а Северус так и стоял в коридоре, глядя ему в след. Пока не сообразил, как это выглядит со стороны, и стремительно пронесся мимо студентов.

За ужином Снейп то и дело посматривал в сторону воронов, прокручивая в голове то, что услышал. Как он ни вертел слова мальчишки, а по всему выходило, что ребенок не так прост, как многим кажется. И совсем не такой, каким его рисовал все эти годы Дамблдор.

Северус, пусть и прошло много лет, прекрасно помнил Джеймса Поттера. Нахального, даже наглого, безмозглого и самовлюбленного гриффиндорца, который без всяких сомнений ввязался в противостояние с силами, значительно превосходившими его не такие уж и выдающиеся навыки. Вот только на старшего Поттера — вечно лохматого, в съезжающих с носа очках, с перепачканными чернилами и грязью руками, громкого, требовательного и неимоверно неаккуратного — больше походил шестой Уизли, чем родной сын Джеймса. Младший Поттер сидел за столом ровно, напоминал очень спокойного ребенка и ел аккуратно, наслаждаясь пищей, а не пихал в рот все, что видел, как сынок Артура и Молли Уизли. И даже одежда на Гарри Поттере сидела идеально, а не абы как.

Снейп поморщился. Ненавидеть Поттера становилось все сложнее.

* * *

В этот раз все собрались в покоях Филиуса. Снейп с благодарностью принял из рук полугоблина причудливую серебряную чашу — набор исконно гоблинской посуды маленький профессор привез с собой в тот год, когда приступил к преподаванию в Хогвартсе. В чаше плескался гоблинский мятный ликер, о котором Флитвик тут же и рассказал, попутно поделившись с собравшимися коллегами подробностями своего визита к родне этим летом.

Родители Филиуса Флитвика были все еще живы, но жить предпочитали в далекой Швейцарии, где никому не было дела до столь неравного союза. Даже гоблинская родня издали вполне принимала чету Флитвиков, хотя когда-то практически изгнала отца Филиуса.

Мать профессора давно разменяла вторую сотню лет, но все еще отличалась крепким здоровьем. В Швейцарии эта дама добилась невероятного для эмигрантки и женщины успеха — владела собственным бизнесом по производству волшебных музыкальных инструментов и каждый год пополняла благотворительные фонды маленьких европейских школ магии, в которых учились те, кому не хватало денег для поступления в Шармбатон.

В Британии аналогов подобным небольшим учебным заведениям не было, хотя миссис Флитвик еще двадцать лет назад настойчиво предлагала создать что-то подобное в разных частях страны, упирая на то, что значительная часть чистокровных и полукровок или не обладает достаточным уровнем магии для поступления, или не имеет для этого средств. В итоге в школу поступают не все дети, многие вынуждены перенимать навыки у родителей, что ведет к появлению плохо обученных магов, не имеющих шанс хоть на какие-то положительные перемены в жизни в будущем. В это же время магглорожденных в Хогвартс принимают бесплатно, по особой программе Министерства, что не способствует доброжелательному отношению к ним со стороны магов-бедняков. Но Министерство Магии что много лет назад, что сейчас всячески игнорировало здравые предложения как миссис Флитвик, так и других разумных волшебников, готовых поделиться и опытом, и деньгами.

— И в итоге мы имеем ту самую оппозицию власти, которая в прошлый раз гласно или негласно поддержала Того-Кого-Нельзя-Называть, — вздохнул Филиус, пересказывая последний разговор с матерью. — Война ничему не научила наше Министерство!

«Только ли в Министерстве дело?» — подумал Северус, но не стал озвучивать собственное мнение. Зельевар никогда не забывал имена тех, кто реально контролировал жизнь в магической Британии. И время от времени ужасался тому, что происходило вокруг.

Вот только многие ничего не замечали, убаюканные статьями в «Ежедневном Пророке» или сладкими объяснениями тех или иных принятых правительством решений по колдорадио. Никому не приходило в голову самому разобраться в проблеме и взглянуть вокруг без призмы чужого навязанного мнения.

— Ликер — чудо, Филиус, — с восторгом заметила Роланда Хуч, пригубив изумрудную жидкость из своей чаши.

— Это из отцовских запасов! — с гордостью ответил маленький профессор. — Одна из самых удачных партий. Он даже продал не все, хотя вы же понимаете!..

Собравшиеся закивали, прекрасно понимая, что прибыль для гоблина — все. Даже если этот гоблин — производитель известных на континенте коньяков и ликеров.

Еще некоторое время преподаватели обсуждали новости с континента, а потом перешли к насущным проблемам и делам.

— Я снова предложила Минерве провести осмотр ее деток, но она в который раз отказалась, — поделилась с коллегами Поппи Помфри. — А ведь именно к ней попадает больше всего магглорожденных. И… вы же знаете!

О! Они знали. Особенно Северус, которому, как человеку с колдомедицинским образованием, мадам Помфри то и дело жаловалась.

— Сначала Минерва едва не рычит, что у нее нет времени выделить один выходной для того, чтобы привести в Больничное крыло детей для общего осмотра, а потом мне приходится сталкиваться с целым ворохом проблем, если она допускает в квиддичную команду не достаточно здорового ребенка. Или если кто-то из ее ало-золотых себе что-нибудь ломает.

Помона с сочувствием покивала, а Роланда молча опрокинула в себя порцию ликера.

— На следующей неделе начнутся уроки полета, — замогильным голосом выдохнула она. — Я уже сейчас молю саму магию, чтобы она уберегла детей от неприятностей. Но эти метлы!

На этот раз Помона похлопала по руке мадам Хуч, выражая ей свою поддержку. Поппи и Роланда переглянулись и вздохнули.

Вот уже несколько лет две эти волшебницы с яростью львиц сражались каждая на своей маленькой войне, но пока безрезультатно.

Помфри всячески упрашивала директора нанять пару помощников. Она даже примерно знала, кого бы хотела видеть подле себя. И кандидаты в целом были готовы переехать в Хогвартс и занять предполагаемые должности помощника колдомедика и зельевара. Когда-то, еще сотню лет назад, так и было, но при Диппете и Дамблдоре штат работников в Хогвартсе сильно сократился. Альбус же и вовсе считал, что одного колдомедика вполне хватит на школу, где постоянно проживает порядка трехсот человек студентов. И одного зельевара, основная работа которого учить и следить, так же достаточно для того, чтобы для всех в любое время года хватало лекарств.

Роланда же неизменно приезжала в школу со своим личным запасом умиротворяющего бальзама, прекрасно зная, что впереди уроки полетов, на которых детям вновь предстоит встреча со старыми и ненадежными метлами, а потом начнутся тренировки и матчи по квиддичу, на которых студенты неизменно травмируются. А бывает и так, что едва не погибают. И все из-за того, что МакГонагалл из года в год отмахивается от осмотров своих первоклашек.

Так было четыре года назад, когда Минерва, фанатично увлеченная квиддичем, отстояла право Оливера Вуда занять место вратаря. Роланда пыталась отговорить волшебницу в беседе с глазу на глаз, но заместитель директора была непреклонна. Ее глаза горели восторгом, она заверяла мадам Хуч, что Вуд, маленький и щупленький, станет идеальным вратарем. Но этот восторг потух, когда Оливера сбили с метлы в первом же матче, и его не успели подхватить чарами. Мальчик свалился вниз с большой высоты и переломал себе почти все кости. Поппи тогда пришлось заклинанием помещать Костерост гриффиндорцу прямо в желудок — мальчик просто не смог бы выпить столько этого противного на вкус зелья. А ведь заклинание весьма и весьма болезненное! Но не болезненней ощущения того, как срастаются обратно кости.

Параллельно с множеством ушибов Помфри нашла у мальчишки парочку неудачно сросшихся переломов, кучу мелких проблем из-за скудного питания дома и полдюжины проклятий, которые бы навредили мальчишке еще до того, как ему стукнуло бы тринадцать. Северусу тогда пришлось изрядно потрудиться, вываривая специальные антидоты и снимая часть проклятий. А ведь многое можно было предотвратить, не вынуждая ребенка переносить все неприятные и болезненные ощущения за пару-тройку дней.

— На этот раз кто будет первым? — уточнила мадам Помфри у коллег. — Бросите жребий?

Практику обязательных колдомедицинских осмотров ввел, вступив в должность, Снейп. Его тяжелое детство многому его научило, и Северус совсем не хотел быть таким же деканом, как Слизнорт. А потому первым делом зельевар предпочел выяснить все о собственных студентах хотя бы с медицинской точки зрения. Тем более, первые несколько лет после войны даже в семьях магической знати детям жить было весьма и весьма непросто. Их будни сопровождались постоянным стрессом из-за частых визитов авроров, нередкими побоями как со стороны посторонних, так и родных, таким образом вымещавших собственный стресс. Полный осмотр студентов Слизерина выявил и ряд детей с признаками нарушения питания, и множество плохо залеченных травм. И даже случаи, требовавшие как привлечение авроров, так и работников Отдела семьи и брака.