Жилые массивы

Единственным половником дегтя в этой бочке меда оказались обращенные. Эти существа уже не ассоциировались с людьми. Они были скорее похоже на зомби из многочисленных зарубежных фильмов — некоторые стояли, уперев свой взор в одну точку, другие совершали вяло передвигались по бессмысленной траектории. И все будто находились в спящем режиме, явно чего-то выжидая. Вопрос чего?

— Тут все просто, пожал плечами я. Надо спуститься вниз и собрать камни.

— Не все так просто, дядя Шип. Как только я оказываюсь на земле, они начинают агриться.

— Чего делать?

— Ну, проявлять крайнюю степень агрессии.

— А сразу так нельзя было сказать? — поморщился я.

— Агриться — короче.

— У нас ушло больше времени на объяснение и спор, — подытожил я. — Я тебя галоши мокроступами не прошу называть. Но зачем лишний раз все усложнять?

— Мокроступы, — усмехнулся Крыл.

— Еще скажи, что над эбонитовой палочкой и многочленами в школе смеялся?

Крыл не ответил. Ну и зря. Я в свое время прям ржал. Но с меня и взятки гладки. Головехой не вышел, иначе бы приобрел какую-нибудь жирную мирную профессию, а не путешествовал по разным странам в качестве куска мяса.

— Давай, Крыл, продемонстрируй, как они агрятся.

Пацан не стал спорить, лишь тяжело вздохнул. Мол, вот с кем приходится работать. Но приказ выполнил. Спикировал с крыши дома поближе к стене и стал спешно набирать в инвентарь кристаллы. Хватило его секунд на шесть, потому что сначала ближайший обращенный с явно недовольным видом проворно поплелся к нему. За ним и все остальные, словно получили команду.

По мне, так, скорее всего, просто автограф хотели взять у человека, уничтожившего целый выводок. «Напишите, пожалуйста, для Каменного засранца. У меня жена из базальтовой скалы от вас в восторге». Но Крыл сегодня находился в дурном расположении духа. Поэтому дожидаться своих поклонников не стал. Легко взлетел обратно и укоризненно махнул в сторону обращенных рукой.

— Видишь, дядя Шип?

— Вижу, — согласился я. — Когда ты подходишь к ним ближе, чем на пятнадцать-двадцать метров, эти уроды начинают возбуждаться. В хорошем смысле этого слова. То есть просто хотят тебя убить.

— А я-то уже переживать начал, — мрачно отозвался пацан.

— Ничего, сейчас мы быстренько их отстреляем, — похлопал я его по плечу, другой рукой уже вытаскивая свой «Вал». Как известно, добрым словом и револьвером можно добиться гораздо больше, чем просто добрым словом.

Я прицелился и довольно скоро плавно нажал на спусковой крючок. Пуля попала бедолаге в грудь. Из крошечного отверстия брызнула струйка черной, как смола, крови. И, кстати, такой же тягучей по консистенции. Однако рана довольно скоро закрылась. Так скоро, что я даже понять не успел, что происходит.

Обращенный лишь недоуменно поднял голову, будто пытаясь кого-то разглядеть. Впрочем, старался он совсем недолго, вскоре продолжив свой бессмысленный путь. Ладно, сейчас у тебя будет шансов чуть меньше.

Следующая пуля вошла ниже правого глаза, впрочем, вопреки моим ожиданиям, не вылетела вместе с большей частью содержимого черепной коробки с другой стороны. Можно сказать, что обращенный просто украл у меня свинец. И более того, он опять не умер, вновь повторив свои действия — взгляд в пустоту, недоумение, продолжение путешествия по Городу в пределах Площади Свободы.

— Хреново, — признался честно я. — Их что, только способностями гасить придется?

— Неа, — покачал головой Крыл. — Дядя Шип, пообещай, что ругаться не будешь?

Штука старая, как мир. Ну, или как сухие пятки Слепого. На такие уловки я давно уже не велся. Однако сейчас была немного иная ситуация. И с проведением воспитательных мероприятий я решил повременить.

— Обещаю.

— Я пробовал одного из них разнести своими Железными крыльями. Не прокатило. Даже серьезных повреждений никаких не было.

— То есть ты поставил свою жизнь под угрозу просто решив поэкспериментировать над обращенными?

— Получается, что так. Но ты обещал.

— Я помню. И ругать, за то, что ты великовозрастный олух, которому почаще надо включать голову, а не седалищный нерв, не буду. Доволен?

— Ну типа того, — скривился Крыл.

А я призадумался. И чем, спрашивается, их убивать? Дустом потравить, что ли? Можно, попробовать, конечно, наступательной гранатой. Вот только она одна, а этих красавцев в больших кавычках здесь вон сколько.

Между тем в действиях обращенных словно что-то изменилось. Их движение обрели явную осмысленность. Неторопливо, один за другим, они стали направляться по главной улице, прочь от нас. У меня было всего два вопроса: «Какого черта?» и «Какого, блядский потрох, растудыть его в качель, черта?».

— Дядя Шип, а они куда собрались? — только сейчас дошло до Крыла изменения местоположения противника.

— Обиделись на выстрелы. Говорят, я нарушаю какую-то международную конвенцию против редких минералов, — ответил я, хотя на лице не было и тени улыбки. — Уходят они, Крыл. И самое паршивое, у меня такое ощущение, что я знаю куда.