Жилые массивы

Глава 8

Медленных обращенных мы, конечно же, обогнали. И даже успели поднять тревогу прежде, чем эти, с позволения сказать, испорченные крысами люди, подобрались к окрестностям квартала. И пока мы занимали в обороне, Миша, Блокиратор и Чудик, как самые необязательные в этом сражении, спешно грузили «буржуйку» и прочую поклажу в сани.

Не то, чтобы я не верил в своих людей. Однако чертово предчувствие не давало покоя. А уж если у меня коленки дрожат, значит, все действительно довольно серьезно. И лучше на всякий случай перестраховаться.

— Ты чего тут делаешь? — спросил я Тремора, который каким-то образом надел снегоступы и приковылял под стену дома.

— Как что? — искренне удивился он. — Вы же без меня не справитесь.

Он бесшабашно улыбнулся, как могут только молодые люди, в голове которых гуляет ветер. Однако это придало мне дополнительной уверенности. Ничего, мы еще поборемся. Если уж с крысами справились одной левой, в смысле, одним Крылом, то может быть и тут что получится.

Обращенные уже мало напоминали людей. Если только отдаленно. Они походили на грубые, вырубленные из камня наспех недоучкой скульптуры. Которые вдруг ожили и явно хотели предъявить создателю за свой внешний вид. Вот только почему-то решили, что создатель — кто-то из нас.

А еще у меня возникла аналогия с могучими советскими атомными ледоколами. Подобно им обращенные медленно, но неотвратимо продирались сквозь толщу снега. Интересно, а если бы намело им по пояс, они двигались бы так же успешно?

Вот только, если память не изменяет, СССР сделало семь кораблей, покоряющих Арктику. Обращенных было почти в два раза больше. Тринадцать штук. Слишком много для нас. И дело даже не в суевериях.

Однако самое противное было в звуке, с которым двигались нелюди. Толстые засохшие корки, выступающие в роли кольчужной брони, соприкасались друг с другом с самым мерзким скрипом, который можно было вообразить. В безмолвной снежной тишине улице, наполненной наступавшим отрядом обращенных, был только он.

— Не стрелять, — сразу предупредил я. — Кто начнет первым?

Неспешное движение противника позволяла попробовать свои силы каждому. И посмотреть, что же лучше сработает.

Псих сделал шаг вперед. Не то, чтобы для применения способностей ему нужно было сократить дистанцию. Просто давал дать нам понять, сейчас будет громко. Собственно, оно действительно так и стало.

Вопил Крикун самозабвенно. С чувством, толком, расстановкой. Сначала попробовал накрыть противников широкой звуковой волной, потом сузил коридор и увеличил мощность своих динамиков. Обращенные даже ухом не повели. Кстати, за этими уродливыми наростами я ушей не заметил.

— Ладно, Псих, не надрывайся. Не все коту масленица. Слепой, давай теперь ты. Попробуй одиночным, самым мощным.

Старик кивнул, вытянув руку в сторону. В ней стремительно начала расти игла. Остановился Слепой только тогда, когда его метательное оружие достигло размеров массивной стрелы, которая больше подходила какой-нибудь баллисте. Я еще испугался — удержит ли старик такую дуру одной рукой. Однако, видимо, на собственные творения Слепого законы физики не распространялись. Потому что старик с видом порядком всуднушего и одряхлевшего Геракла, без особых трудностей метнул иглу-стрелу в ближайшего обращенного.

Уродливая голова, покрытая черными коростами, с мерзким чавканьем отделилась от туловища и застряла в снегу. Обращенный остановился и принялся медленно заваливаться вперед, на ходу рассыпаясь на части. Брызнула в стороны черная, похожая на жирную нефть, кровь. Острыми осколками разлетелись на части струпья и корки. Одиноким красавцем выпал из груди яркий кристалл и утонул в снегу.

Смерть обращенного, точнее именно то, как он умер, добавила определенных размышлений. Обычно исчезали только существа, порожденные Городом. А трупы людей оставались на месте. Хочешь — хорони, хочешь — в бочку засаливай (привет людоедам). Вывод у меня был только один: после процесса превращения эти уродливые создания переходили в «собственность» Города.

Ладно, в конце концов, это не мои проблемы. Главное, что с обращенными можно вести конструктивный диалог. Не такие уж они и бессмертные. Итак, минус один, итого двенадцать.

— Ща я попробую, — залихватски бросил Тремор.

Его вид боевой трансформации если не пугал, то вызывал крайнюю степень отвращения. Пацан стал похож на застывшего земляного голема, кожа которого сильно и глубоко потрескалась. Он присел на колено, пристально поглядел на одного из обращенных, хлопнул в ладоши и развел руки.

Снег под ногами дрогнул. Впрочем, наступавшим пришлось еще хуже. Белый покров под под троицей, шествовавшей с правого фланга, стал стремительно уходить в образовавшуюся расщелину. Обращенные потеряли равновесие и решили посмотреть внимательнее на пробоину в асфальте. Один даже задумал потрогать ее рукой, а второй сунул туда ногу. Молодцы, сходу определили лишние для себя конечности. Жалко, что расщелина оказалась скромных размеров, всего метр на три. В моих влажных мечтах я бы похоронил там всех обращенных.

Тремор хлопнул в ладоши и замерзший асфальт сомкнулся, сжимая в своих объятиях двух нелюдей. Снова черная кровь, осыпавшиеся тела и кристаллы. Итого, осталось десять.

Сам пацан зашатался, будто готовясь потерять сознание, и чуть не упал. Пришлось поддержать его за руку.

— Да все нормально, Шипастый, это я так.

— Ага, переусердствовал.

— Ладно, ребятки, моя очередь, — выступила вперед Гром-баба.

Собственно, на нее у меня и была основная надежда. Мощные иглы Слепого восстанавливаются долго. Тремор, как я понял, в ближайшее время тоже не сможет провернуть свой фокус снова. Крыл, Псих, Алиса, да и я, чего уж там, здесь ничем решительно помочь не могли. Эх, была бы Кора в порядке, хватило бы какой-нибудь острой длинной арматурины, чтобы расчленить атакующих на несколько частей. Но в бою всегда так, приходится полагаться только на те силы, которыми ты располагаешь именно сейчас.

Громуша набирала ход тяжело. В снегоступах особенно не побегаешь, поэтому про ее ускорялку можно было забыть. Однако танк, видимо, рассчитывала на грубую физическую силу. Ну да, рука у нее в боевой трансформации тяжелее, чем кувалда. Разок прилетит, сразу свет выключится.

Вот и она явно рассчитывала на честный боксерский поединок. Поэтому сблизилась с одним из обращенных и с замахом саданула его по голове. Думаю, у меня после такого бы качан разлетелся на части. Потом пришлось бы только собрать в спичечный коробок оставшееся от головы и отправить на родину для торжественного погребения.

Обращенный лишь завалился на спину, утонув в снегу. Однако о глубоком нокауте речь даже не шла. Он неторопливо и деловито поднялся на ноги и медленно двинулся навстречу Громуше. Видимо, после превращения мозг у нелюдей тоже высыхал, потому ни о каком сотрясении речь не шла.

Наш танк решила повторить удар, забыв прописную истину. Нельзя совершая одни и те же действия, ожидая иного результата. Обращенный опять рухнул наземь и вновь поднялся. Только пока неподалеку от нас происходила эта сутолока, к Громуше стали подтягиваться и остальные нелюди. Танк ткнула одного, боднула головой второго, от третьего попыталась отмахнуться локтем. И тут-то и погорела.

Непонятно каким образом, но медленный обращенный успел ухватиться за руку Громуши. И рухнул вместе с нашей внушительной дамой. Почему-то в этот момент вспомнилась поговорка про шкаф и его громкое падение. Танк отбивалась даже лежа, но стало понятно, что она увязла.

Что в поединке боксера-тяжеловеса, превосходящего противника в технике и ударной мощи, может быть страшнее всего? Ответ простой — клинч. А когда бой ведется по правилам улицы, это может стать даже фатальным обстоятельством.

Обращенные сгрудились над Громушей, еще не зная, что делать с неуязвимым врагом. Но явно не собираясь выпускать ее из своих заскорузлых крепких объятий. Зараза, опять придется одежду портить.

В этот раз переход в боевую трансформацию произошел так быстро, как, наверное, не происходил никогда. Я выпустил лиану, нацеливаясь не на обращенных, а на торчащую лодыжку Гром-бабы. После отклонился назад и сосредоточившись, заставил себя избавиться от шипов на верхней части тела. Те осыпались, оставляя на снегу вокруг эдакий ковер с зеленым колером. Получается, теперь надо менять прозвище. Я могу быть не Шипастым, а Гладким.

— Держитесь за меня! — крикнул я остальным.

Сразу же отклонил корпус назад и дождавшись, когда тело облепят несколько пар рук, рванул лиану на себя. Толстый побег, не привыкший к подобного рода использованию, затрещал, однако выдержал. Это вам не тросы, купленные по дешевке в «Ашане», которые рвутся сразу же.

Гром-баба неторопливо, но вместе с тем неотвратимо заскользила по снегу к нам. А вырвавшись из цепких объятий обращенных, поехала даже резвее. Нелюдям оставалось лишь разочарованно преследовать свою упорхнувшую жертву. Но куда им было до моего зеленого фуникулера.

— Спасибо, Шип, — пробасила Громуша, добравшись до группы и поднимаясь на ноги.

— С тебя двойная пайка, — усмехнулся я.

Однако дополнительных поводов для веселья не нашел. Обернулся на Слепого и вопросительно качнул головой. Тот кивнул в ответ и стал формировать еще одну иглу.

Даже по внешнему виду я понял, что получилось что-то невнятное. По длине та вышла с фугасный снаряд. По ширине… Эх, вот пусть многие женщины и врут, что размер не главное. Но сейчас был явно не тот случай.

Впрочем, игла ушла так же стремительно, как и первая. Правда, эффект у нее был пожиже. Она влетела в горло одному из наступающих, но не прошла насквозь, отделяя голову от тела, а застряла. Обращенный неторопливо вытащил иглу, заливая снег черной кровью и продолжил движение, на ходу регенерируя рану. Вот теперь точно все.

Слепой сдулся. Все-таки ему нужно намного больше времени для перезарядки способности, Тремор тоже не счет. А больше козырей в рукаве у меня не было. Я почему-то поглядел на мертвенно-бледную Башку, которая за все время не вымолвила ни слова и громко скомандовал.

— Отступаем в двор квартала!

Если предстояло избежать сражения, то у многих людей открывалось второе дыхание. Мои оказались не исключением. Все ломанулись с такой прытью в квартал, что отступление стало похоже на массовое бегство. Учишь их, учишь, а потом все как в песок. Только Слепой притормозил, водя дулом автомата по надвигающимся обращенным, будто оружие здесь могло чем-то помочь. А я, поддерживая обессиленного Тремора, который все еще хромал, отправился догонять остальных.

К моему облегчению, тыловая группа со своими обязанностями полностью справилась. Потому что Кора, «буржуйка», пара пятилитровых бутылей с фильтрованной водой, пулемет и несколько вещмешков со всякой мелочевкой (скорее для удобства перевозки раненых) уже оказались загружены в сани. Оставалось лишь запрячь лошадок.

— Кора, двигайся, нашел тебе хорошего соседа.

— Да нормально, я могу идти, — слабо возмутился Тремор.

Но подталкиваемый мной, оказался в санях. И сразу же покраснел. Так, у нас что тут, получается? Минуту, сейчас и без Крыла вспомню, о, точно, краш. По крайней мере, Кора мимолетно посмотрела на Тремора без всякой застенчивости, после чего подняла свои глаза на меня. Взаимности у них никакой.