Только в смерти

II

Валькирия горела. Это была, всего лишь, оболочка, клетка из черного металла, объятая огнем.

Харк поднялся на ноги. Он предположил, что его выбросило прямо при столкновении. Если так, то пыль, мрачная пыль дурного булыжника Яго, спасла его. Он мог вспомнить, как они устремились вниз, а затем рухнули на толстую мягкую подушку реголита.

Хотя, он не был совершенно неповрежденным. Его спина безжалостно пульсировала, и он чувствовал, как кровь течет по его ногам. На его голове была рана. Что-то, Харк понятия не имел что, разорвало его аугметическую руку у локтя, оставив искрящийся обрубок из проводов, которые истекали смазкой вместо крови.

Он захромал к обломкам. Несколько вещмешков упали нетронутыми. Два порвались, и древние страницы вибрировали на ветру. Он встал на колени и попытался собрать их.

— Нужна рука?

Он поднял взгляд. Твензет, с покрытым кровью лицом, стоял рядом с ним. Когда Твензет увидел обрубок механической руки Харка, он замешкался.

— Я, честно, не имел в виду ничего такого, сэр, — сказал он.

— Я никогда и не думал, что имел, рядовой, — сказал Харк. — Помоги мне.

Твензет упал на колени и начал собирать вырванные страницы, запихивая их обратно в мешок.

— Чисто выбросило? — спросил его Харк.

Твензет пожал плечами. — Я там очнулся, если вы это имели в виду, — сказал он.

Он посмотрел на Харка. — Где мы?

— Не могу сказать.

— Остальные мертвы?

Харк присел на корточки и посмотрел на пылающие обломки. Зажаренные черные силуэты сидели в ремнях безопасности в центре пожара. Харк отвернулся.

— Да, — сказал он.

— Не все, — произнесла Тона Крийд, хромая позади них. Он держала свою винтовку у живота левой рукой. Его правая рука была покалечена и висела. Большая часть кисти ее правой руки отсутствовала. Кровь капала на пыль.

— Мы тяжело приземлились, — сказала она.

— Я хорошо это помню, — сказал Харк.

— Я выбросила тебя, — сказала она Твензету. — Я пыталась вернуться за Свейзи и Клидо, но... — ее голос затих. Она опустилась на колени.

Харк встал. Они были в широкой низине, проходе, окруженном возвышающимся стенами скал. Наступала ночь, придавая всему фиолетовый оттенок.

— Слушайте, — сказал Твензет.

Харк сначала ничего не услышал, затем появился звук, похожий на гудение передатчика вокса. Гудение стало ворчанием далекого грома, а затем гром стал грохотом турбин силовых установок. По проходу приближались огни. Мощные фонари, озаряющие сумерки.

— Взять мешки, — сказал он.

— Сэр? — спросил Твензет.

— Взять мешки и вперед, — прорычал Харк.

Твензет закинул мешки на спину. Харк помог Крийд подняться на ноги. Они обошли горящий остов самолета и направились вверх по склону из валунов и летящей пыли.

— Куда мы идем? — спросил Твензет, задыхаясь от усилий от переноски тяжелых мешков.

— Подальше от обломков, — ответил Харк.

Шум позади них стал громче. Они могли слышать грохот траков.

— Наверх, — сказал им Харк. Они прошли приличное расстояние от места крушения. Они, подгоняемые Харком, забрались на плоскую каменистую поверхность и залегли.

Внизу, два боевых танка Леман Русс вкатились в зону видимости, сияя фонарями. Пыль струилась с их гусениц. Позади них, противовоздушный танк Гидра, с поднятой к небу счетверенной автопушкой, резко остановился. На пыль вышли фигуры, пехотинцы, сопровождающие бронетехнику.

— Пятьдесят второй, — сказал Твензет. — Смотрите, на башне! Пятьдесят второй. Это Кадогасский. Слава Трону! — Он начал вставать. Харк дернул его вниз.

— Посмотри снова, — прошептал Харк.

Броня на башнях двух больших танков была помята и выжжена местами. Ни одна из машин не выглядела хорошо. Казалось, что у них на носу были привязаны вещевые мешки.

Твензет пригляделся более пристально.

Объекты не были мешками. Это были обезображенные трупы людей в хаки, привязанные колючей проволокой к передним частям танков, подобно трофеям. Тела задергались и свесились, когда танки остановились.

Пехота пошла вперед, мимо ожидающих танков, к горящему остову Валькирии. Сумерки делали их длинные плащи и куртки лиловыми.

Твензет увидел железные маски, закрывающие их лица.