Отпрыски Императора
- Автор: Гай Хейли, Гэв Торп, Дариус Хинкс, Джеймс Сваллоу, Дэвид Аннадейлн, Дэвид Гаймер, Иэн Сент-Мартин, Крис Райт
- Жанр: Фантастика
- Дата выхода: 2019
- Цикл: Warhammer 40000
- Номер в цикле 19
Читать книгу "Отпрыски Императора"
Посмотрев на трупы, разбросанные по залу, он добавил:
— Опасная ситуация…
Загнав скорбь в дальний уголок рассудка, я попробовал мыслить здраво и встретился глазами с Галланом:
— Сегодня Макрагг потерял одного консула. Я не допущу, чтобы он утратил и второго.
Приказав нескольким бойцам охранять тело моего отца, я созвал остальных и во главе своих когорт отправился обратно в столицу. На каждом углу мне мерещилось лицо Конора, а в ушах отдавался неистовый стук сердца.
Пока мы пересекали город, из каждого храма и жилблока на нас бросались толпы. Я игнорировал бунтарей из числа гражданских, но не солдат в кольчужной броне. Они испытали на себе толику сдерживаемой мною ярости. Хотя я старался убивать этих людей с внешней бесстрастностью, как меня учили, что-то во мне надломилось, и просто расстреливать врагов уже было мало. Со стыдом вспоминаю, как, срывая гнев на повстанцах, я пробивал стены их телами, дробил черепа кулаками, бросал еще живых людей в огонь…
Пока мы шли через лужайки вокруг Сенаторума, консул качал головой, рассерженный какими-то сообщениями, полученными через потрескивающую вокс-бусину.
Заметив, что я поглядываю на него, Галлан поморщился:
— Они просят меня руководить в одиночку, пока все это не закончится — пока мы не восстановим порядок.
— Единовластный консул? — Я вскинул бровь. — Дерзкая идея.
— Противоречит всем уложениям.
— Ну, если мы хотим преодолеть кризис, то
Многозначительно посмотрев на Галлана, я зашагал дальше.
У ворот Сенаторума бушевало сражение. Когда я уже собирался возглавить атаку, консул удержал меня:
— Мы должны как можно скорее попасть в зал Совета. Необходимо поговорить с членами ассамблеи прежде, чем они примут какие-либо решения.
Жестом он предложил обойти здание и воспользоваться дверями для сервиторов и прислуги.
Я помедлил, злобно взирая на отребье у входа. Мятежники швыряли кирпичи и пытались поджечь знамена. Все они выглядели или пьяными, или невменяемыми, и мне вновь показалась нелепой сама мысль, будто я могу принадлежать к тому же виду, что и эти безмозглые создания. Как им пришло в голову обратиться против государства, которое столько для них сделало?
— Не позволяй ярости затуманить тебе разум, — посоветовал Галлан. — Мы застряли бы тут на целый час.
— Ты прав, — отозвался я. — Мне нужно доставить тебя к сенаторам, пока еще не поздно.
Затем я велел своим солдатам вступить в сражение без меня, и мы с консулом побежали к заднему фасаду здания, окутанного тьмой.
Двери оказались открытыми. Как только мы вошли в пышные чертоги Сенаторума, я разобрал то, чего определенно не мог уловить Галлан: до меня доносился не только шум толпы с примыкающих улиц, но и голоса важных персон, стекающихся в зал Совета. Кто-то объявил чрезвычайное заседание. Сотни патрициев Макрагга пробрались через бунтующий город, твердо решив, что обязаны высказаться. Даже с порога я слышал, как малодушны речи некоторых из них. Вместо чистого гнева в словах аристократов сквозило радостное возбуждение — они считали кровавую бойню благоприятным моментом.
Несколько минут Галлан бурным шепотом переговаривался по воксу с кем-то, кто передавал ему сведения из зала. Но, когда мы приблизились к центру дворца, прервал беседу и повернулся ко мне:
— Я хочу, чтобы ты вышел на трибуну вместе со мной. Так пожелал бы твой отец.
Все еще размышляя о своей утрате, я лишь кивнул, с трудом понимая, о чем идет речь.
— Но нельзя предстать перед ними в таком виде, — продолжил Галлан.
Я недоуменно нахмурился, но затем сообразил, что он имеет в виду мои боевые доспехи. После возвращения в столицу мне не удалось переодеться и снять кольчугу с пластинчатой броней, перепачканные в грязи, крови и пепле.
Слегка улыбнувшись, консул покачал головой:
— Если ты войдешь в зал Совета в таком грозном обличье, там тоже вспыхнут беспорядки. — Он схватил меня за руку. — Мы должны стать голосом разума, Робаут. Хватит на сегодня зверств.
Я вновь кивнул. Всю жизнь я старался не опозорить имя отца, и сейчас, после его смерти, это почему-то стало еще важнее.
Когда я начал расстегивать снаряжение, Галлан, знавший устройство здания гораздо лучше меня, указал на одну из дверей:
— Вон там слуги помогут тебе переоблачиться.
Пока я шел туда, консул почему-то задержался. Мне пришлось сказать:
— Иди, я быстро.
Галлан, воззрившись на меня с болью в глазах, кивнул и поспешил прочь.
В комнате висели суконные тоги и мантии, положенные патрициям законодательного собрания. Направившись к гардеробу, я на ходу начал сбрасывать части доспеха, и броня залязгала о холодный кафельный пол.
Я еще не полностью разделся, когда в помещение вбежал какой-то служитель, поклонился и закрыл за собой дверь.
— Мой господин, — пробормотал он и, кинувшись ко мне, расстегнул оставшиеся латы.
— Вон ту! — резко произнес я, показав рукой на самое скромное одеяние, какое мне удалось отыскать: простую бело-синюю тогу, не настолько обильно расшитую золотом, как ее соседки.
Слуга помедлил, но, видимо, сочтя за лучшее оставить свое мнение при себе, принес выбранное облачение.
Надевая тогу, я ощутил нечто странное — тот же химический аромат, что и в кабинете отца. Та же самая подспудная тревога проникла в мои мысли, побуждая осознать, почему запах знаком мне. В этот раз я прошел в рассуждениях до конца, и перед глазами встали картины иллирийской кампании — жестокой, но принесшей удовлетворительный результат. На каждого убитого варвара пришлось десять его сородичей, которые вняли разумным доводам и сложили оружие. Впервые в жизни я увидел, как дипломатия берет верх над грубой силой.
Но вождь повстанцев, поджарый недомерок по имени Зуллис, не пожелал преклонить колено. Он дрался, будто крыса, угодившая в западню, — размахивал таким же кривым ножом, какие раньше я замечал у его ассасинов. Зуллис с хохотом заявил, что лезвие смазано нейротоксинами, и швырнул клинок мне в лицо. Я преподал негодяю исчерпывающий урок хороших манер, однако так и не забыл смрад его яда…
Ухмыляясь, служитель напал на меня с длинным изогнутым кинжалом, блеснувшим в полутьме.
Отскочив вбок, я поймал врага за запястье и начал медленно выкручивать ему руку, пока не раздался хруст кости. Изменник взвыл от ярости и боли.
— Моего отца убил ты, — произнес я. — Ты отравил его. Вот почему он не подпускал меня к себе.
Если прежде мой гнев пылал, как у взбешенного зверя, то теперь леденил мне кровь. Никогда еще я не чувствовал себя так… нечеловечески. Мне казалось, что я стал оружием.
— Да! — прохрипел ассасин, неистово вращая глазами и пытаясь выдернуть руку.
Когда он фыркнул и захихикал, я сообразил, что на него действуют боевые стимуляторы.
— Почему?
— За деньги! — глупо рассмеялся мятежник и, скрипя зубами, придвинулся ко мне. От внезапного удара ногой в живот у меня вышибло воздух из легких.
Пошатываясь, я отступил, проклиная себя за глупость. Неприятель отвлек меня, к тому же моя скорость реакции сильно уменьшилась. Я не спал в течение всей иллирийской кампании, а вернувшись домой, столкнулся с бунтами. Возможно, даже моя выносливость не беспредельна?
Взяв нож в здоровую руку, убийца снова ринулся в атаку, однако на сей раз ему не удалось застать меня врасплох. Уклонившись от выпада, я беспощадно впечатал кулак в висок предателя.
Издав влажный булькающий звук, он рухнул как подкошенный.
— Кто тебе заплатил? — рявкнул я, сграбастав ассасина за шею.
Химический запах тут же усилился, и враг обмяк в моей хватке, а на губах у него выступила пена.
Уронив изменника на пол, я понаблюдал за его мучительными предсмертными корчами, нисколько не наслаждаясь зрелищем. Во рту убийцы по-прежнему густо пузырилась пена, и смрад становился все насыщеннее. Он раскусил капсулу с каким-то веществом: наверное, тем же токсином, что и на кинжале.
Я кинулся к двери, но на бегу увидел, что рядом с моей броней лежит какой-то кружок — та самая монета, которую велел мне забрать умирающий отец. Подняв ее, я выскочил в коридор… и снова остановился, разглядев на ней нечто странное.
В ярком сиянии светошара мне наконец открылась истина.
— Нет… — выдохнул я, разогнул монету пальцами и снова уставился на нее, не желая верить своим глазам.
Убедившись, что они не лгут, я помчался дальше.
Когда я вошел в зал Совета, Галлан уже занял трибуну и старался утихомирить патрициев. Аристократы Макрагга ссорились между собой почти с такой же свирепостью, как толпы на улицах.
Вход располагался за возвышением для оратора, поэтому консул не видел меня и продолжал кричать, пока я подходил к нему.
— Речь не только о Коноре, но и о его сыне! — орал Галлан, стуча кулаком по кафедре. —
Ошеломленные сенаторы притихли и стали перешептываться.
— А что касается его сына Робаута, высокомерного незваного гостя… Мы приняли его в своих домах так тепло, как только могли. И вот чем он отплатил нам! Десять минут назад я видел его здесь, во дворце. Он пытался пробиться в этот самый зал с помощью бунтарей, против которых якобы сражался в Иллирии! Чем же Робаут занимался там на самом деле? Замышлял свергнуть нас! Мы остановили его, но с огромным трудом. Мне пришлось убить его своими руками.
В тот же миг я подошел вплотную к Галлану, в луч света, и публика пораженно охнула. Патриции в замешательстве смотрели на меня, пока консул описывал мою «гибель».
— Мне не стыдно за то, что я сделал! — прокричал он, неверно поняв изумление на их лицах. Меня Галлан по-прежнему не замечал. — Робаут предал Макрагг, и я почувствовал, что не имею права пускать его сюда, поэтому покончил с его изменой единственным надежным способом.
Тут я наконец вмешался:
— Когда мой отец умирал, я был рядом с ним.
Аристократы молчали, и мои слова разнеслись по залу.
Побледнев, консул обернулся ко мне.
— И спросил, кто виновен в его смерти, — продолжил я, приставив отравленный клинок ассасина к горлу Галлана. — Он не мог говорить, но все равно указал на своего убийцу.
Вынув монету, я поднес ее к лицу консула, на котором читались паника и смятение.
— Полагаю, она очень редкая, — сказал я, поворачивая кругляш в пальцах. — С неверной чеканкой. На ней изображены не два консула, а только один, на обеих сторонах. Тут лишь
Он рассмеялся:
— Так ты жив! Прекрасно. Слышал, тебя убили…
Я пристально посмотрел на консула:
— А я слышал
Улыбка застыла у Галлана на лице, и, похоже, на секунду он растерялся. Потом в его глазах вспыхнул гнев.
— Какое право ты имеешь заявляться сюда с угрозами? Ты здесь чужой, парень, и так было всегда. Откуда ты вообще взялся? И кто твой настоящий отец? Тебе еще повезло, что я не убил тебя, когда…