Уосэ Камуи. Часть 1

— Вы меня продали… Продали как козу, за мешок муки… — произнесла Сияна, пораженная предательством матери.

— Смирись. — сказала женщина, выходя из комнаты.

— Я всё равно не выйду за него. — твердо произнесла девушка, глядя в закрывшуюся за ней дверь. * * *

Наступил вечер. Борута и Годин Горынович подошли к комнате Сияны.

— Хочу первым увидеть свою девицу-красавицу! — заявил Борута и Годин Горынович не посмел противиться его желанию.

— Унесите это! Я не дам своего Слова выйти за него! — раздался крик его дочери из-за двери. — А будете заставлять, при всех опозорю его отказом! — послышались звуки падающих вещей и бьющейся посуды.

Борута удивленно вскинул свои мохнатые брови:

— Что это? А? — и посмотрел на опешившего Година Горыновича.

— Молодая она ещё… — начал оправдаться тот, — Волнуется вот перед помолвкой… Ничего она так не сделает! — попытался он успокоить старика и увести от комнаты, — Пойдём пока выпьем мёда с гостями, а она пока успокоится, оденется и выйдет попозже…

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Борута — Да уж! Ох уж эти молодухи, что необъезженные кобылки! А после свадьбы присмиреют быстро. Ничего-ничего, не она первая… Пожалуй, я сам с ней поговорю ласково, да успокою… — и прежде чем глава успел ему что-то возразить, вошёл в девичью спальню.

Посреди комнаты, среди хаоса разбросанных вещей и разбитой посуды, гневной валькирией стояла Сияна. В одной тонкой нижней рубахе, с растрёпанными волосами, она горящими глазами осматривала комнату, ища, что такое ещё можно разбить или сломать. Увидев Боруту, она застыла и вперилась в него злым немигающим взглядом.

— А разве можно жениху невесту до свадьбы видеть? — тихо спросила стоявшая возле двери мать.

— Так у нас сегодня только помолвка. А свадебку через неделю сыграем. — он растянул тонкие губы в улыбке, отчего его лицо стало ещё более отталкивающим.

Мать удивлённо охнула:

— Через неделю?! Так быстро!..

— А чего тянуть-то?

— Не будет никакой свадьбы! — встряла в разговор Сияна, — Я не выйду за тебя! Не бывать этому! А будешь настаивать, при всём народе опозорю отказом!

— Сияна! — гневно окрикнул её отец.

— Кхе-хе-хе, ничего-ничего. Дайте поговорить нам наедине, — сказал улыбающийся Борута, подталкивая родителей к двери, — девица успокоится, да и передумает.

— Идём, — ответил на молчаливый вопрос в глазах супруги Годин Горынович. — Оставим…э-э-э… молодых наедине.

Улыбаясь, Борута плотно закрыл за ними дверь. Повернулся к Сияне и улыбка сползла с его лица. Молча он подошёл к ней и со всей силы впечатал ей кулаком в живот, отчего девушка согнулась пополам и задохнулась от боли. Он схватил её за волосы и притянул её лицо к своему.

— Дрянь! Так ты хочешь опозорить меня перед людьми отказом?! — громким шёпотом, глядя ей в глаза, зашипел Борута. — Считаешь, что я не гожусь тебе?! Да кто ты есть?! Скотина, которую мне продали за кусок сала! Я оказываю тебе большую честь, а ты, голодранка из нищего рода, ещё и морду от меня воротишь?!

Он отпустил её волосы и наотмашь ударил по лицу, от чего Сияна упала, а из рассечённой губы потекла кровь.

— Я прикажу своим людям всё здесь сжечь дотла и нанизывать на копья любого, кто попытается выбежать из огня. Я лично подожгу тебя… — он подошел и с силой ударил девушку ногой в живот, и она застонала от боли. — А может, я отдам тебя сначала на потеху своим ратникам, а после пущу тебя бежать голой по лесу и натравлю по твоему следу собак, чего такому молодому мясу пропадать? А то мясцо ваших людей, которые обоз сопровождали, уже протряслось в них давно…

— Так ты… — удивлённо начала было говорить девушка, но Борута прервал её новым ударом ноги в живот, и она заплакала от боли, свернувшись в клубок.

— Заткнись! — снова зашипел он, — Заткнись! Тебе всё равно никто не поверит!

Борута присел на корточки возле неё и с нескрываемым удовольствием заглянул в её плачущее лицо.

— Тебе, наверное, родные расписали уже, как ты будешь хорошо жить со мной? Как я буду тебя холить и лелеять? — он злобно рассмеялся и схватил Сияну рукой за горло — Хочешь узнать, как я заботился о своей прошлой жене, а? Она была слишком толстой, и я посадил её на хлеб и воду, чтобы накормленное родителями сало сошло с её боков. А когда она, наконец, понесла, я разрешил давать ей ещё кружку молока в день. О, как она благодарила меня! Ползала, целовала мои сапоги… — было видно, что воспоминания доставляют ему удовольствие. — А потом повитуха сказала, что у неё будет девочка. Я был добр к этой свинье, а она не смогла даже подарить мне сына, а понесла еще одной никому не нужной грязной тварью! О-о-ох и разозлился я тогда… Я бил её плетью, а она скулила и визжала, как и взаправду была свинья… — его корявые пальцы все сильнее впивались в нежную шею Сияны и она начала задыхаться — Я долго охаживал её плетью, пока она не затихла и не перестала шевелиться. А затем, я воткнул ей нож в живот, в её грязное выпирающее брюхо…

Злобная усмешка исказила его лицо, и он продолжил:

— А хочешь знать, как я буду «заботиться» о тебе? Я посажу тебя в холодный подвал на цепь, как собаку, и буду посещать тебя по ночам. Твои родные и крошки не получат больше от меня, хватит с них и того гнилья, что я уже привёз, всё равно выбросить пришлось бы. А когда ты мне родишь сына, я отрежу тебе волосы и посажу на псарню, где тебе самое место. А из твоих волос я прикажу сплести пояс, который подарю твоему отцу, после того как мои псы растерзают тебя…

Борута замолчал и, наслаждаясь, ещё сильнее сомкнул пальцы на горле Сияны, и она захрипела. С нескрываемым удовольствием он наблюдал за её страданиями, девушка окончательно была сломлена и раздавлена.

— Сейчас ты оденешься и приведёшь себя в порядок. А затем выйдешь к гостям и при всех подтвердишь своё страстное желание выйти за меня замуж, поняла? Или ты хочешь сегодня ночью увидеть своих родных и близких в погребальном костре или на пиках моих ратников? А?! Отвечай, хочешь? — почти теряя сознание от нехватки воздуха, Сияна вёе же смогла отрицательно помотать головой — Аааа, не хочешь… Вот и ладненько…

Борута брезгливо отшвырнул её от себя, встал и вышел из комнаты.

В комнату вошла мама. Увидев лежащую на полу дочь с кровью на лице и синяками на шее, она бросилась к ней и принялась вытирать платком.

— Что случилось, доченька? — громким шепотом спросила она.

— Чудовище… Какое же он чудовище… Это он наш обоз украл, и людей убил… А вы продали меня ему… Вы предали меня из-за куска гнилого хлеба…

— Не говори так… Он просто рассердился на тебя за твоё упрямство. Будь с ним поласковей, и он будет хорошо с тобой обращаться… Всё будет хорошо, вот увидишь.

Сияна ничего не ответила ей, она поняла, что мать с отцом были настолько заворожены богатством Боруты, что совершенно ничего не хотели замечать вокруг себя. * * *

Гости пили, ели и смеялись. За отдельным столом восседали Годин Горынович с супругой, назначенный сват и Борута. Одно место, рядом с Борутой пока ещё пустовало. Девушка ещё пока сидела в самом дальнем конце светлицы вместе с другими незамужними девицами. И отличалась от них вышитым белым сарафаном и накинутым на голову полупрозрачным кружевным покрывалом. Оно символизировало её чистоту и невинность, а траурный белый цвет сарафана говорил о том, что сегодня она «умрёт» для своих родителей как дочь, чтобы «возродиться» в новой семье и с новым статусом — жена.

«Сон… Сон… Это сон… Я хочу проснуться… Почему я не просыпаюсь никак?..» — думала Сияна.

Покрывало плохо скрывало её смертельную бледность и тёмные круги под глазами. Разбитую губу мать замаскировала, накрасив дочери губы соком клюквы, а синяки на шее прикрыла плотными рядами бус до самого подбородка.

Так «счастливую» невесту можно было показывать людям. Только красные от сока губы ещё больше оттеняли неимоверную бледность девушки. Но это ничего, можно списать на тусклый свет масляных ламп, да и кто её будет особо разглядывать после выпитого хмельного мёда?

Девушки пили, ели, и нарочито громко смеялись, стараясь привлечь внимание молодых ратников из свиты Боруты. Сегодня они достали из закромов свои самые красивые наряды, яркие ленты и украшения. Общие праздники с чужими родами случались крайне редко, а каждая мечтала «отхватить» себе мужа получше, чтобы утереть нос подружкам — вот, мол, я какая! А в чужом краю, как известно, и трава зеленее, и вода чище, и парни лучше.

Среди девушек была и Горянка. Сегодня она надела свой самый лучший вышитый сарафан, вплела в косы атласные ленты, которые прошлым летом привёз ей батюшка с ярмарки, да выпросила у матери серёжки и бусики из красного блестящего камня. Пусть все видят, что Горянка ни чем не хуже дочки главы, а даже лучше!

Пару раз она пыталась уязвить колким словом Сиянку, вот де, если муж у неё дед, то не станет ли Сияна сразу бабкой? но та сидела безмолвно и неподвижно как каменная, и будто не слышала никого. Даже сквозь покрывало, Горянка видела её сильную бледность и глубокие тёмные тени под глазами, и у неё сердце сжалось от жалости к ней.

Но Горянка рассердилась и отогнала от себя это чувство — так Сиянке и надо! Сколько парней за дочкой главы бегало, а на неё, Горянку, и внимания никто не обращал! А она ведь не хуже, и станом ладна, и коса с руку до пят, не косая и не хромая, песни петь голосиста, да и мастерица хоть куда! А теперь вот отдадут Сиянку за старикашку в чужой род, настанет и её, Горянкин, черед, начнут парни и за ней табунами ходить! С такими мыслями она оставила девушку в покое, больше будто не замечая её, и принялась с остальными девицами заигрывать и строить глазки ратникам.

Назначенный сват поднялся со своего места, прокашлялся, прочищая себе горло и, поднял кружку, привлекая к себе внимание присутствующих. Все притихли — сватовство началось.

Сват повернулся к Годину Горыновичу, и тот тоже встал.

— Добрый ты хозяин, Годин Горынович, — начал сват, — хорошо гостей принимаешь! Доброе у тебя хозяйство, добрые люди и всё-то у тебя есть! — глава поклонился в ответ.

— А знаешь ли ты, — продолжал сват, — зачем мы к тебе приехали?

— Нет, не знаю. — ответил глава — И за чем же вы пожаловали, гости дорогие?

— Есть у тебя, Годин Горынович, один товар. А у нас на этот товар имеется купец. — ответил сват и показал рукой на Боруту, тот поднялся со своего места и произнёс:

— Прилетела птичка из краёв ко мне, да не из дальних, а с твоих. Села птичка ко мне на окно, да песню спела. Песню спела, как у тебя бывала, как у тебя бывала и какое чудо видала. И так красиво она распевала, что захотелось и мне у тебя побывать, да это чудо увидать. Чудо увидать, да и себе его забрать.

— Трудно гостю отказать. — сказал Годин Горынович — Только, какое ж чудо мне отдать? Может, это бубенец?.. — спросил он, обводя рукой присутствующих, и люди Боруты зашумели хором в ответ:

— Не-е-ет!

— Может, сивый жеребец?

— Не-е-ет!

— Ааааааа, знаю! Сладкий леденец!

— Не-е-ет! — ответили собравшиеся и засмеялись.

— А есть ли у тебя дочка? — спросил Борута.

— Дочка-то у меня есть, да не отдам я её, одна она у меня, красавица, будет в старости мне утешением. — сказал Годин Горынович и люди протестующе заулюлюкали. — Но! Если сама она за тебя замуж захочет пойти, то неволить не буду, так и быть, отпущу!