Ходок-2. Слияние

Глава 21. Неизбежная гибель

Есть люди, о которых скорбят, но есть также и те, о которых никто и не вспомнит. Попадание в лапы смерти неизбежно, но то, что ты оставишь после себя, зависит лишь от тебя одного, ни от кого больше.

Мудрость старца, прожившего жизнь и заглянувшего в глаза костлявой.

Тощий, плюгавый, как всегда подшофе, мужичок лазил по необъятным просторам архива. Особенно ему нравилось перебирать личные карты людей. Конечно, доступа к овеществлённым показателям знати у него не имелось. Но и тасуя в руках разноцветные пластинки простых обитателей Велграда, пьянчуга ощущал себя властителем судеб.

Он словно вторгался в чужую жизнь и подсматривал. Последнее время Иннокентий гордился картой сына. Она сменила цвет и стала синей, а не серой, как раньше. Кроме того, отпрыск выиграл отбор, протащил в финал групповых состязаний Дома Одаренных никому непотребную девчонку и сейчас участвовал во втором круге общегородского турнира.

— Эх, дожила бы Марфа до этих дней! — прослезился забулдыга и, по привычке осмотревшись по сторонам, приложился к бутылке низкопробного самогона.

На более дорогое спиртное денег уже не хватало. Внезапно от созерцания пластины сынишки его отвлёк золотистый блеск.

— Опять! — выпучил глаза пропойца.

Карта треклятого Ваньки вновь сияла золотом. А ведь шельмец пропал вот уж неделю как. Тогда ещё Иннокентий обрадовался, что злополучный отрок не будет подвергать Сидора новым опасностям.

— Тебе не провести меня больше, Вий! — хитро прищурил архивариус залитые вусмерть глаза, — Ик… ик… Изыди! Изыди нечистый!

Иннокентий махал в воздухе рукой, сжимая в ней светящуюся платину. Он делал это до тех пор, пока небольшая молния не выстрелила ему прямо в лоб.

— Ты достал трясти мое второе вместилище! — раздался в ушах голос самого Люцифера.

От ужаса Иннокентий взвизгнул и обгадился. Затем спешно попытался откинуть карту и отползти прочь. Но пластинка прилипла к пальцам и больно жглась.

— Эй, пьянь подзаборная. У меня для тебя задание есть! Выполни его, а не то рука отсохнет!

— Сделаю! Я все сделаю! — жалобно заскулил алкоголик и от перепуга начал кланяться. Он всегда так делал, когда боялся.

*****

Через пару часов стражники Восточных ворот наблюдали прелюбопытную картину. Известный на весь Велград бухарь, Иннокентий, по прозвищу Червяк, абсолютно трезвый покинул пределы полиса.

— Насколько мне известно, алкаш никогда не выходил за территорию града? — удивленно спросил напарника караульный, — Любопытно, куда сморчок направился? Да ещё спешит, словно за ним черти гонятся.

— А я почем знаю?! Может, белку словил с бодуна, вот и мается! — смеясь, ответил другой дозорный.

Вскоре служивые позабыли о странном инциденте. Разговор, как всегда, перешёл на баб и на вечно недовольное начальство.

Иннокентий же, не помня себя от ужаса, бежал к заставе порядка, в пустошь Даждьбога. Руки и ноги тряслись, пот заливал глаза, а сердце бешено колотилось. Организм требовал новой порции пойла.

Не в силах сопротивляться соблазну, архивариус потянулся левой рукой в карман. Там он припрятал флягу с зелёным змием. Но тут взгляд упал на замотанную в ветошь правицу.

— Вельзевул запретил пить, пока не выполню приказ! — вспомнил весь исходящий трясучкой от тремора алкоголик, — Эх, и почему я ведаю столько названий сатаны, а ума не нажил.

Страх превысил желание выпить. Червяк собрался с духом и ещё быстрее поспешил к цели. Через несколько минут он взял на прокат костюм самого низшего качества, выслушал напутствие о том, что такому слабаку дальше третьей засечки лучше не соваться, и побежал в вотчину бога солнца.

Направление указывал дьявол. Нечистый жалил ладонь, когда забулдыга сворачивал не туда. Линия хода выдалась почти прямой. Лукавый вёл кратчайшей дорогой. Столбы Иннокентий не считал. Его колотил озноб, ужасно хотелось промочить горлянку. Настолько, что в глазах плясали темные пятна, во рту, словно коты нагадили, а живот постоянно бурчал и норовил исторгнуть содержимое желудка.

Что для пропойцы в таком состоянии жара и размытый кисель? Да плевать он хотел на столь мелкие неудобства. Дойти бы, а потом нажраться, как свинья. Вот и все, чего желал жалкий Червяк. Иннокентий полностью оправдывал данное ему прозвище последние лет двенадцать своей никчемной жизни.

На самом деле, забраться так далеко пьянице позволила пластина. Карта неярко мерцала, отгоняя жар и потоки сиреневой мути.

После почти часа ходьбы Иннокентий чуть не упал в неожиданно раскрывшуюся возле ног яму. На дне дыры виднелся обугленный труп какого-то мальчишки.

— Бросай! — колоколом раздался в башке глас Люцифера.

Архивариус послушно размотал тряпку и разжал пальцы. Прилипшая ранее намертво к руке железка взлетела в воздух. Затем неторопливо опустилась на грудь покойника.

— Да мёртвый ли он!? — выдохнул пьянчуга.

Интеллигентный Червяк увидел, что диафрагма обгоревшего до неузнаваемости паренька время от времени судорожно подергивается, — Неужели, дышит?

Между тем, пластина медленно погружалась внутрь необычного отрока, мягко протапливая плоть, словно воск. После того, как карта скрылась под покровами тканей, по полутрупу стало расползаться золотистое свечение. Не спеша, сантиметр за сантиметром оно окутало неизвестно как очутившегося здесь подростка. Одновременно исцелялись ожоги.

— Ванька?! — поражено выдохнул архивариус, — Так он бесам продался? Нужно немедленно доложить князю!

Иннокентий попытался улизнуть. Он сполна удовлетворил любопытство. Но попытка бегства не увенчалась успехом.

— Теперь ты не нужен! — раздались в мозгу страшные по смыслу слова, а жара и чернильная муть навалились на бедолагу.

Червяк повалился на бок. Архивариус хрипел, с трудом делая каждый следующий вздох. Изморенный и ослабленный алкоголем организм не выдерживал, а жалкое снаряжение не могло спасти безумца. Он забрался дальше, чем следует.

Последним, что разглядел Иннокентий, было как целый и невредимый, но явно не в себе Ванька, выбрался наружу. Паренек не обратил никакого внимания на агонизирующего человека. Пошатываясь, отрок двинулся прочь.

— Стой, помоги мне! — лишь мысленно проканючил бедняга.

Даже шептать сил не осталось. Губы ссохлись и слиплись.

Неожиданно возле доходяги материализовалось белая, как снег, личная карта. Но он этого уже не увидел. Архивариус отошёл в мир иной, завершив никому не нужное существование на этом свете.

Через неделю мумию Иннокентия найдут. Нет, его не хватились. Просто князь пошлет отряд инфов для того, чтобы выяснить причины резкого понижения температуры в пустоши Даждьбога. Обнаружат и личную карту Ивана Полудуба. Ее необычный цвет спишут на странности данной территории. А уж зачем городской алкаш поперся за десятый столб, а тем более поволок туда пластину, не выяснит и самое скрупулёзное расследование.