Сеятели ветра

Волки выстроились в цепочку. В числе первых оказался Нири, за которого всеми руками и ногами цеплялся Шиёки.

Ханэ полетел прямо над волками. Таруо он признал сразу — тот бежал предпоследним. Замыкающим, как и полагается вожаку, был его отец.

Не знай Ханэ, что у волков вожаки бегут сзади, он бы принял за главного волка Нири: тот выделялся среди своих собратьев, как скала в море, и даже Таруо едва ли доставал ему до плеча. Нири выглядел так, словно ничто не может сбить его с лап, а если попробует, то будет тут же повержено и растоптано.

Сбоку вынырнул Казу, даже в облике полуптицы отличавшийся от остальных: его перья сверкали, как отполированные, каждое тщательно уложено и распушено. На когтях и клюве поблескивала алая краска. Амулет в виде широкой ленты с бусиной на конце свисал с его шеи

— На удачу, — пояснил Казу, перехватив его взгляд. — Надеюсь, сегодня она будет виться у наших крыльев, как мотылёк у пламени свечи.

Ханэ помедлил с ответом. Для него слова Казу звучали, как насмешка.

— Да будет так.

Какое-то время волчья стая бежала вместе, сохраняя строй, но у самого леса волки стали отделяться от общей группы. За ними улетали и прикреплённые к ним вранолюды, и Ханэ заметил, что далеко не все из них ограничились обликом полуптиц. Многие вранолюды предпочитали обернуться полностью. Обура, который отделился одним из последних и улетел за Нири, тоже последовал их примеру.

Внизу бежали глава Судза и его сын. Переглянувшись, они бросились в разные стороны. Матёрый чёрный волк, чью морду исполосовали застарелые шрамы, скрылся за деревьями. За ним пролетел крупный ворон — глава Ёмори.

Таруо задрал морду и призывно взвыл, хотя надобности в этом не было. Он был не так уж далеко, чтобы спутники-вороны его потеряли.

Их охота началась с того, что волколюд умудрился спугнуть лису: она выскочила прямо перед ними рыжей молнией, проскочила в соседние кусты, а затем издала душераздирающий крик. Волколюд сбавил шаг, с беспокойством глянул на кусты, потом на воронов.

Из кустов раздалось довольное хихиканье.

Презрительно фыркнув в её сторону, Таруо отправился дальше. Ханэ с Казу держались чуть в стороне, высматривая добычу сверху.

Казу вдруг сорвался вниз. Ханэ услышал лишь короткий писк. Когда Казу вновь поравнялся с ним, в когтях вранолюда висел увесистый кролик.

— Первая добыча за мной, — с довольным видом заявил Казу, запихивая кролика в мешок, который крепился к его поясу.

Таруо мельком глянул на них, недовольно прижав уши. К его чести, возмущаться поведением Казу он не стал.

Ханэ снизился, рискуя задеть крыльями извилистые ветви. Нельзя позволять Казу набить свой мешок зверьём раньше всех. Теперь Ханэ понимал, почему столичный вранолюд присоединился к ним: Казу оказывался в выигрыше в любом случае. Если им попадётся крупная добыча, а Казу поможет свалить её на землю, ему будут воздавать почести. Если же им не так повезёт, но Казу при этом набьёт свой мешок первым, произойдёт то же самое.

Судя по недовольной морде Таруо, он подумал о том же самом. Покосившись на Казу, Ханэ полетел ещё ниже. Он держался сбоку от Таруо. Тот сосредоточенно нюхал воздух, но перехватив взгляд Ханэ, негромко прорычал:

— Зараза.

“Он играет против нас”, — слышалось в тоне волколюда.

— Позвольте, я всего лишь поймал несчастного кролика, — послышался сверху голос Казу, — зачем же сразу обижаться? Про кроликов, к слову. Ханэ, слева от тебя.

Ханэ проглотил желание послать его к демонам Ёми и резко свернул влево. Грызун с визгом бросился прочь. Ханэ гнался за ним, петляя между деревьев, но демонов кролик держался на расстоянии.

“Ах ты ж дрянь прыгучая, — возмутился про себя Ханэ, набирая высоту. — Не сбежишь, зараза!”

Ханэ сделал резкий разворот и, сложив крылья, бросился камнем вниз. От этого манёвра у него закружилась голова. Земля была ближе и ближе. Ханэ знал, что одно неверное движение — и вместо добычи он получит переломы, но ему оставалось только положиться на амулет “удачи”.

Ханэ выпрямился рывком у самой земли, но всё же не удержался и прокатился по ней, крепко прижав кролика к себе. Зверь остервенело бил его задними лапами, и если бы не защита акурэ, этот чертёнок уже сломал бы ему рёбра.

Ханэ впился в добычу когтями, прижал её к земле. Кролик пищал и вырывался, но его судьба уже была решена. Быть ему перекусом после охоты.

Вранолюд вонзил в него клюв. Взвизгнув, добыча в последний раз попыталась вырваться, но вскоре обессиленно затихла.

“Не бог весть какая добыча, но зато она есть, — решил Ханэ, забрасывая кролика в корзину. — Может, наша с Казу удача перевесит, и мы найдём что-то стоящее”.

Из ленты Казу послышался короткий мальчишеский крик. Таруо встал, как вкопанный, прижал уши к голове и настороженно зарычал. Казу очень живо изобразил удивление и беспокойство.

— Что у вас случилось? — быстро спросил он.

— Да ничего особенного, — весело откликнулся Обуру. По голосу было слышно, что он едва сдерживает смех, и Ханэ поймал себя на желании придушить его или, по меньшей мере, влепить затрещину. — Шиёки, стой, не крутись! Мы тебя сейчас снимем!

Какое-то время лента молчала, но потом опять ожила.

— Шиёки попал в ловушку, но теперь он снова свободен и горд. К слову, как проходит ваша охота?

— Пока ничего особенного, — в тон брату произнёс Казу. — Смотри, чтобы этот птенец больше никуда не влип.

— Я тебя понял, — ответил Обура таким тоном, что у Ханэ мурашки под перьями побежали. — Буду следить за ним в оба глаза.

“Демоны их побери, они собираются его покалечить?! — Ханэ бросил косой взгляд на Казу, который перевязывал ленту. Глянув в ответ, Казу располагающе улыбнулся, и Ханэ ещё больше уверился в этом. — К чертям эту охоту, да пропади оно всё пропадом, если я не успею!”

Ханэ резко развернулся в другую сторону. Он взмыл над вершинами елей, когда услышал приглушённый рык Таруо:

— Там впереди, что-то огромное! От него пахнет кровью!

— Это искажённый, айянару! — ахнул Казу, поднявшись вровень с Ханэ за пару взмахов, и взволнованно добавил: — Ханэ, ты хотел полететь к этому чудовищу, в одиночку? Я ценю твою храбрость, но жизнь твою ценю не меньше, если честно. Таруо, что скажешь? Будем звать остальных?

— Это наша добыча, — прорычал в ответ волк и бросился вперёд.

Ханэ заметался между удаляющимся волком и дорогой, которая вела к Шиёки. Демонов айянару, нашёл, когда вылезти! Не мог сделать это чуть позже?

Шиёки нельзя было оставлять без присмотра, но то же можно было сказать и о Казу с Таруо. Если наследник Судза сейчас пострадает, первым делом в этом обвинят Ёмори, а клану война с волками не нужна.

Ханэ плевался про себя всеми ругательствами, какие знал. И почему он не изучил технику раздвоения?

Когда вдали раздался рёв айянару, Ханэ наконец принял решение.

Он повернул за Казу.

Айянару оказался громадиной с длинными конечностями, из-за чего он напоминал паука, но строение тела у него явно было, как у хищного зверя. Над двумя парами горящих голодом глаз покачивались смехотворно мелкие “усики”, как у рыбы-удильщика. Когда трое охотников выбежали к нему, ёкай жадно вгрызался в лося. Заметив их, айянару резко вскинул морду, слизнул с нижней челюсти кровь, а затем издал такой вопль, словно с него наживую сдирали кожу.

Вранолюды закружили над ним, отвлекая от Таруо и заодно выясняя слабые места. На первый взгляд казалось, что тех вовсе не было: всё тело айянару покрывали выросты, похожие на чешую, лапы выглядели слишком мощными, чтобы их можно было перебить одним ударом и отлететь до того, как оно ударит в ответ. Его грудь и шею закрывала толстая хитиновая пластина, на которой виднелись царапины и небольшие вмятины, но их явно было недостаточно, чтобы навредить этой твари. От затылка и дальше по хребту шли два ряда треугольных выростов, такие же покрывали его бока. Вместо носа у существа были две щели. Уши тоже не торчали, не схватишь. Под глазами у него были шипы — видно, на тот случай, если какой-нибудь умник попытается их выцарапать. Сами глаза то и дело закрывало полупрозрачной плёнкой-щитком.

Айянару широко расставил лапы, закрывая ими добычу, ощерил клыки, зло щуря все четыре глаза.

Таруо кружил рядом. Низко пригибаясь к земле, он вздыбил шерсть на холке и рычал на одной ноте, не сводя глаз с айянару.

Ханэ выхватил метательный нож и, размахнувшись, свистнул этой твари. Айянару быстро развернулся и зашипел. Мгновение спустя лезвие со свистом рассекло воздух и вонзилось было в глаз, но эта зараза успела закрыть глаза “плёнкой”. Нож соскользнул по ней на землю, не причинив айянару никакого вреда.

Существо подпрыгнуло. Ханэ едва успел увернуться, когда острые зубы клацнули совсем рядом с ним. Рядом рассмеялся Казу.

— Назад! — вдруг крикнул Казу, ловко выпутывая что-то из перьев. В его когтях блеснул позолоченный шнурок.

Ханэ только хотел сострить, что эта штука вряд ли заинтересует айянару, ведь он не ворон и блестящие вещи не собирает, как Казу без тени сомнения метнул шнурок в добычу.

Безобидный на вид шнурок на лету растянулся, как змея. До айянару долетела приличной длины верёвка. Едва коснувшись его лапы, верёвка стремительным броском перескочила на другую, связывая их вместе. Взвизгнув, айянару впился в неё зубами. Верёвка тут же дотянулась до его челюстей одним из концов.

Амулет Казу кружил вокруг айянару, запутывая его всё сильнее с каждым витком. Айянару вертелся, приглушённо мычал, но сделать ничего не мог. Не прошло и минуты, как ёкай рухнул с таким грохотом, что земля задрожала.

Ханэ и Таруо уставились на поверженного ёкая с одинаковым потрясением. Казу же изящно опустился перед самой мордой айянару, хотел похлопать его по морде, но передумал и отдёрнул руку.

— Предваряя ваши вопросы… Этот шнурок — симэнава, — снисходительным тоном объяснял Казу. — Я заслужил её за помощь одному оммёдзи. Как видите, она достаточно сильна, чтобы сдержать даже этого дикого зверя. Однако, убить его она не в состоянии.

Таруо немного оправился от потрясения. Приблизившись к добыче, он окинул её взглядом.

— Вы двое тоже мало что сможете с ним сделать. Он весь бронированный, — сказав это, Таруо открыл пасть.

Раздался неприятный треск. Впившись зубами в пластину, Таруо резко повернул голову. По хитиновой пластине поползли трещины, в уголках пасти волколюда выступила кровь. Ханэ наблюдал за ним со смесью восхищения и трепета. Он даже не представлял, что у Таруо настолько мощные челюсти.

Скоро всё было кончено. Пластина осыпалась неровными кусками, обнажая пульсирующий комок. Раскрыв пасть в последний раз, Таруо сдавил комок в зубах.

Визг айянару прокатился по лесу, прозвучал эхом вдалеке. Дикий вопль оглушил обоих вранолюдов. Таруо прижал уши к голове и, жмурясь, продолжал давить на сердце айянару.

Ханэ видел, как айянару скрёб по земле, но не слышал ничего, кроме звона. Даже когда зверь затих, выпучив на них остекленевшие глаза, у Ханэ всё ещё звенел в ушах его предсмертный крик.

Таруо выплюнул окровавленный комок из пасти и сел рядом с добычей, вывалив алый от крови язык. Ханэ опустился напротив. Казу вытянул руку — верёвка соскользнула с айянару, словно живая, и по-змеиному поползла к хозяину. У его ладони симэнава снова собралась в маленький безобидный шнурок, который годился только для того, чтобы подвязывать волосы. Видно, на шнурок попала кровь, потому что Казу принялся искать ручей. Ненадолго Казу пропал, а когда вернулся, шнурок снова переливался золотом в его волосах.