Сеятели ветра

Глава 10

Белый Зал встретил их прохладой и мягким голубым светом фонарей, в которых горело лунное пламя. Впрочем, был здесь и источник настоящего тепла — камин на каменных вороньих лапах. В камине юркие огненные духи гонялись друг за другом по поленьям, мало обращая внимания на то, что происходило за пределами камина. Пока их кормили вдоволь, их это не интересовало.

Зал был достаточно просторным, чтобы вместить в себя всех участников охоты. Они бы поместились здесь, даже будучи в звериных обликах, но большинство предпочло свернуть акурэ и войти в зал по-человечески.

Ханэ проскользнул в зал первым из своей группы. Поначалу никто не обратил на него внимания, но когда за ним показалась лапа айянару, а затем и остальное туловище, одни резко смолкли, другие принялись перешёптываться, и лишь несколько самых напористых бросились предлагать помощь.

Ханэ ожидал, что Казу откажет им всем, но тот позволил им подойти к добыче. Когда четвёрка добровольцев расположилась рядом с Ханэ, Казу принялся увлечённо размахивать веером и раздавать команды.

Таруо, который держал добычу за задние лапы, только покосился на “помощников”, в которых он не нуждался.

Спустя несколько минут айянару всё-таки затащили на плоский камень, предназначенный для крупной добычи. Казу небрежным взмахом веера отогнал добровольцев, напоследок наговорив им приятных, но в целом ничего не значащих слов, Таруо устроился у лап айянару, ради приличия приняв человеческий облик. Он только щурился с показным безразличием на тех, кто глазел на их добычу.

Общее оживление стихло, когда в Белом Зале появились главы двух кланов. Глава Судза тащил за шкирку их общий улов. Они умудрились притащить нуэ — чудище с головой обезьяны, телом енота, лапами тигра и змеёй вместо хвоста. Где они его отыскали и почему никто не слышал диких воплей нуэ, Ханэ мог только гадать.

Нуэ, дух бедствий и болезней, теперь никого не мог проклясть. Он лежал на каменном возвышении, предназначенном для самой знатной добычи, и скалился в пустоту жёлтыми зубами.

Завидев добычу отца, Шиёки юркнул за спины соклановцев. Казу усмехнулся. На его красивом лице мелькнуло до того едкое выражение, что Ханэ не выдержал и прошипел:

— Ты можешь не так в открытую злорадствовать?

Казу одарил его насмешливым взглядом.

Добычи было много, и каждому не терпелось её показать. Но желание желанием, а порядок соблюдать приходилось. Честь стать первым выпала Таруо и тем, кто помогал ему охотиться.

Волк и два вранолюда отделились от общей стаи. Поднимаясь за Таруо на возвышение, Ханэ ощущал себя неуютно. Правда, со стороны так бы никто не сказал. Ханэ умел изображать уверенность, когда было необходимо.

Пока Таруо докладывал о том, как прошла его охота, Ханэ разглядывал стаю. Вороны и волки перемешались друг с другом, и Ханэ не знал, что должен по этому поводу чувствовать. Радость от того, что у их кланов намечалось более искреннее перемирие, чем было изначально? Настороженность из-за того, что Судза так легко проникли в их ряды?

Его взгляд скользил по головам собравшихся, пока сердце не кольнуло неясной тревогой. Моргнув, Ханэ вгляделся пристальней.

“Точно. Шиёки нет. Куда этот паршивец спрятался? Ему же отчитываться после нас, а он, выходит, сбежал? Глупый, так ты сделаешь только хуже”.

Таруо закончил рассказ коротким поклоном. Две стаи, которые и до того обсуждали шёпотом успех наследника Судза, разразились криками радости. Ханэ дёрнул рукой, чтобы прикрыть уши, но опомнился и заставил себя заложить ладони за спину. Эти вопли были в честь первой тройки “счастливчиков”. Неприлично будет от них закрываться.

Казу взирал на толпу с задумчивым прищуром, словно ему не было никакого дела до почестей, и Ханэ с досадой подумал, что столичный родственник привык к подобному отношению в Тайдзу. Врагов у него там точно было немало, но и союзники наверняка имелись. Казу умел расположить к себе, когда действительно этого хотел. Раз уж он с древним заклинателем спелся, нашлись и те, кому дружба с Казу была весьма выгодна хотя бы по этой причине.

Таруо тоже принимал восторги, как должное. Ещё один, привыкший быть первым и всеми уважаемым. Среди них только для Ханэ рёв такой толпы был в новинку. Впрочем, он не жаловался. Пусть у него не было таланта Казу располагать к себе других, не было авторитета Таруо, у него была вещь, которой не владели ни один, ни другой.

Обучение у таких тэнгу, как Фукоу, стоило потерянной удачи. Безымянный бог думал, что воспитает себе нового последователя, но здорово ошибся. Ханэ смог вырваться и выжить, и тем сохранил знания, жизнь и свободу. В сравнении с этим его проигрыш в игре казался даже смешным.

Восторги наконец стихли. Спускаясь за своими спутниками, Ханэ украдкой потёр ухо, в котором всё ещё звенело.

— Поздравляю, — сказал всем троим Обура, когда они поравнялись с ним.

— Твой черёд, брат мой, — мелодично откликнулся Казу, глянув на него из-под полуприкрытых век. — Вот только почему я не вижу Шиёки?

В тот же миг с возвышения, как приговор, прозвучало имя наследника Ёмори. Голос вранолюда прокатился подобно раскату грома, только на него никто не отозвался.

Где-то в толпе мелькнул взъерошенный Нири. Глянув на них, волколюд сделал большие глаза и прошипел:

— Его нигде нет!

— Как же так? — наигранно ужаснулся Казу.

— Моя вина, — поник Нири, который как раз пробрался к троице. — Я не уследил, когда он испарился.

— Нири, не мели чепухи, ты не его нянька, — неодобрительно произнёс Таруо и повернулся к Ханэ. — Вы, я так понял, близки. Где мальчишка мог спрятаться?

Таруо смотрел на него с такой уверенностью, что Ханэ не мог просто отмолчаться.

— Точно не его комната, скорее всего и не моя. Слишком очевидно. Разве что в саду или около складов? Там легко затеряться.

— Тогда веди. Ты ведь имеешь полное право использовать акурэ?

Ханэ кивнул. Волкам с их нюхом было бы легче, но кто позволит гостям вооружаться на глазах у хозяев? Это не охота, чтобы волкам позволили разгуливать в зверином облике.

В обеих стаях поднялся ропот. Отсутствие Шиёки уже заметили все.

— Мы с Ханэ найдём его и приведём сюда! — Таруо пришлось повысить голос, чтобы перекрыть шум толпы.

Как только Белый Зал остался позади, Ханэ обернулся полувороном. Сбавив шаг, он прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться только на звуках. Ханэ медленно поводил головой вправо-влево, пока чуткий слух не уловил голос Шиёки.

Мальчишка не мог сбежать далеко. За ворота его не пустили бы, так что прятаться приходилось на территории усадьбы. Как Ханэ и предполагал, он затаился у складов. Увы, прятаться бесшумно он ещё не умел.

Ханэ глянул на Таруо.

— Нашёл?

Вранолюд кивнул и махнул рукой в сторону складов.

— Опять это место? — прорычал волколюд. — Зуб даю, он сейчас рядом с кирином!

— Почему там?

— Спрятаться легче. Не знал бы, сам не подумал, — на бегу откликнулся Таруо. — Они с Арухой там играли.

Таруо добрался до склада первым и решительно вошёл внутрь. Окинув кирина хозяйским взглядом, волколюд рывком поднял его хвост. Под свисающими наподобие купола прядями обнаружился Шиёки. Мальчишка попытался отползти подальше, но было уже поздно. Осознав, что его заметили, Шиёки обречённо шмыгнул носом.

— Не хочу я туда идти, — хрипло ответил он.

— Из-за тебя церемония не может продолжиться, — жёстким тоном ответил Таруо. Не слушая возражения воронёнка, волколюд схватил его за ворот и вытянул из укрытия, как нашкодившего щенка.

— Отец на тебя рассердится, — добавил Ханэ.

— Ага, а на это, значит, не рассердится?!

Ханэ немного отодвинулся от мешка, который Шиёки сунул ему прямо под нос. Таруо только презрительно процедил:

— Ты сейчас подставляешь свой клан. Не мне это говорить, но ты хоть подумал, как твоё бегство отразится на нём? К тому же, твой отец наверняка уже всё знает.

— Знает? — с непритворным ужасом повторил за ним Шиёки и прижал мешок к груди. — Так Нири и Обура уже…

“Не Нири. Точно Обура, — мысленно поправил его Ханэ. — Ему слухи распространить, что клювом щёлкнуть. Тем более, в нашем клане слухи распространяются быстро”.

Шиёки поник. Он больше не сопротивлялся, и Таруо потащил его к выходу, мало интересуясь, что по этому поводу думают оба вранолюда.

— Я понимаю, чего ты боишься, — смягчил тон Таруо. — Но если ты убежишь, лучше не станет. Достанется тебе, конечно, сильно, но изгонять тебя вряд ли будут.

— Утешил так утешил, — ехидно отозвался Шиёки.

На этот выпад Таруо промолчал, хотя ему очень хотелось ответить, Ханэ по глазам видел. Как бы Ханэ ни плевался в сторону Судза, их наследник хотя бы умел вести себя достойно. Он был ещё вспыльчивей Шиёки, но Ханэ ни разу за время их знакомства не замечал, чтобы его вспышка гнева переросла во что-то слишком бросающееся в глаза. Самое большее, что Таруо себе позволял — сжать кулаки или прорычать что-нибудь сквозь зубы.

Скоро они вернулись под своды Белого Зала. К ним тут же подскочил донельзя взволнованный Нири, но из мальчишки ему не удалось вытянуть ни звука.

Шиёки напоминал мокрого кутёнка, которого только-только выловили из воды. Он смотрел себе под ноги, не смея поднять глаза.

— Подними голову, — вполголоса сказал Таруо. — И хватит смотреть, как затравленный зверь. Если уж собрался стать главой, учись смотреть в глаза собственному стыду.

— Это как? — теряясь под его пристальным взглядом, едва слышно прошептал Шиёки.

— Вспомни свой самый удачный день. И представь, что ты находишься там.

Шиёки глубоко вздохнул. На мгновение он прикрыл глаза, а когда открыл их снова… на Ханэ и Таруо смотрел тот же перепуганный воронёнок. Ханэ показалось, что он запаниковал даже больше прежнего.

Увы, времени бояться у него не осталось. Теперь на Шиёки смотрели все, а с двух сторон стояли Нири и Обура, которые не дали бы ему скрыться ещё раз.

Шиёки вскинул голову. Его лицо стало бледным, как рисовая бумага, руки слегка дрожали. Обура смотрел на него беспристрастно, Нири — слегка озадаченно. Поколебавшись, Нири опустил руку на его плечо и несильно подтолкнул вперёд.

Троё самых неудачливых охотников поднялись на каменное возвышение. Шиёки больше не пытался спрятаться за спины старших спутников. Он стоял, как неживой, и почти не дышал.

Слово взял Обура, и на первых же словах Ханэ ощутил растущее недовольство. Хоть он хотел этого и был готов подтолкнуть Шиёки к минуте личного позора, но Обура расписывал неудачи птенца в таких красках, что тот успел покраснеть до ушей, побледнеть и снова зардеться. Увы, старший родственник не собирался его щадить. Столица хорошо научила Обуру, как размазать соперника по земле, не прибегая к насилию.

К концу речи Шиёки походил на полупрозрачную тень. Как и его брат, Обура закончил речь изящным поклоном.

В Белом Зале стояла тишина. Вранолюды и их гости растерянно переглядывались, не понимая, как реагировать, ожидая, когда хоть кто-то сделает первый шаг. Только никто не хотел становиться следующей живой мишенью. Один неверный шаг мог навлечь на такого смельчака гнев главы Ёмори, и если Судза медлили, чтобы не портить отношения между кланами, то вранолюды опасались другого. За неуважение можно было легко схлопотать по клюву от главы, а затем уже от соклановцев. Однако, поддерживать Шиёки тоже никто не торопился. Проступок есть проступок, не хвалить же его за то, что он провалился на охоте?