Пара дракона

Глава 17

ДЖОЛИ

Сон рядом со Сверре дарит мне ощущение счастья. Я просыпаюсь, чувствуя себя отдохнувшей. Я все еще чувствую боль и сухость, но этого и следовало ожидать.

Сверре проснулся раньше меня. Когда я переворачиваюсь, он улыбается и притягивает меня еще ближе. Он наклоняется, и мы целуемся.

— Доброе утро, — говорю я, не заботясь о том, что он все еще не понимает меня.

Мы вместе встаем и одеваемся. Калиста действительно лучшая подруга, о которой только может мечтать девушка. Она заранее приготовила для нас эту комнату, зная, что я захочу побыть с ним наедине. Несмотря ни на что, мне нравится, что он заставляет меня чувствовать.

Сверре что-то говорит, и я отрицательно качаю головой. Приблизившись ко мне, он касается моих губ, затем моего горла. Затем он указывает на себя и повторяет этот жест.

— Не понимаю, — говорю я.

Он хмурится и пытается снова, но я не могу понять, что он пытается мне сказать. Он сдается и идет к двери, так что я следую за ним. Он уверенно передвигается по зданию. Очевидно, он знает дорогу. Нетрудно догадаться, что он уже был здесь раньше, и я бы сказала, что довольно часто, судя по той уверенности, которую он демонстрирует. Направление, в котором он движется, приводит нас к лабораториям, которые мы с Калистой использовали для изучения жизни растений и экспериментов по выращиванию земных семян в здешней почве.

Прежде чем мы доходим до этого места, он сворачивает в комнату со стеклянными кабинами. Эту комнату Калиста обнаружила, когда Лэйдон впервые привел ее в город. Она говорит, что именно там изучила язык Лэйдона, но с тех пор никто не смог разобраться с устройством. Сверре подходит к кабинке и начинает нажимать на устройство ввода. Он работает несколько минут, и экран перед ним мигает разными цветами и символами. Машина мигает желтым, и он шипит.

Он оборачивается, явно рассерженный, поэтому я отступаю, позволяя ему работать. Насколько я могу судить, он переходит от терминала к терминалу, повторяя одни и те же действия. Дойдя до последнего, он снова шипит, потом открывает сумку и роется в ней. Он достает деревянную коробку. Я узнаю ее. Я и не знала, что он взял ее с собой. Он держит ее обеими руками, глядя на нее с чем-то похожим на благоговение или, может быть, отвращение. Такая странная смесь эмоций играет на его лице.

Он открывает коробку и смотрит на шеврон внутри. Покачав головой, он достает его из коробки, кладет на ладонь и прижимает к панели ввода. Экран мигает желтым, затем синим, затем зеленым, и по нему начинают бежать символы. Он говорит что-то, что заканчивается долгим шипением. Он смотрит на меня и жестом просит подойти поближе. Когда я подхожу, мое сердцебиение учащается, зная, что сейчас что-то произойдет.

Он нежно берет меня за плечи и ставит перед машиной. Он отходит в сторону, затем протягивает руку и нажимает на устройство ввода. У меня перед глазами вспыхивает белый свет, и все вокруг кружится. Меня словно разорвало на миллион кусочков, которые разбросало по всей Вселенной. Я моргаю и оказываюсь в белом поле, которое простирается так далеко, насколько могут видеть мои глаза. Оно вливается в меня. Когда я прихожу в себя и возвращаюсь к самосознанию, я обретаю знания. Как будто я знала это всю свою жизнь, словно это то, что я знаю еще с детства.

Я отшатываюсь назад, быстро моргаю, и белая пелена исчезает. Цвета танцуют перед моими глазами, но становятся четкими, когда я продолжаю моргать. Мое дыхание прерывистое. Тошнота накатывает на меня волной, которая заставляет меня согнуться пополам. Сверре поддерживает меня, и я прижимаюсь к нему.

— Спасибо, — говорю я.

— Пожалуйста, — говорит он, и я понимаю то, что он сказал.

Весь мир замирает, когда я смотрю в его глаза. Я понимаю его, и он понимает меня. Он обнимает меня одной рукой, пока я не успокаиваюсь.

— Сверре, — говорю я, и его имя легче слетает с моего языка. Мне не нужно концентрироваться на нем, как раньше, чтобы убедиться, что я правильно понимаю звуки. Он улыбается. — Сверре!

Когда я беру его руки в свои, меня охватывает волна эйфории. Мы можем поговорить! Мое сердце расширяется, и мне кажется, что грудь наполняется большим количеством воздуха, чем я могу вместить. Я в таком восторге. Не могу подобрать слов, что сказать, поэтому обнимаю его.

— Вот вы где, — говорит Калиста позади меня. Когда я оборачиваюсь, в моих глазах стоят слезы, и она останавливается, когда я пытаюсь их вытереть. — Ты в порядке?

— Она в порядке, — отвечает Сверре прежде, чем я успеваю. — Я починил машину. Теперь она должна сработать на ком-угодно.

Мое горло сдавливают эмоции, слишком сильные, чтобы их можно было сдержать. Я киваю и вытираю слезы, пока комок в горле наконец, не проходит достаточно, чтобы я могла говорить.

— Замечательно! — говорит Калиста. — Я приведу сюда остальных. Не мог бы ты показать мне, как управлять ею?

Я замечаю, что Сверре держит шеврон в руке, но ничего не говорю.

— Да, — говорит он, поворачиваясь спиной ко мне и Калисте, и лезет в свой рюкзак. Когда он оборачивается, коробка и шеврон исчезают. Мне придется спросить его об этом позже, но я могу сказать, что прямо сейчас он не хочет привлекать к этому внимание. Сверре показывает нам с Калистой, как управлять машиной. Теперь, когда он ее запустил, все просто.

В течение следующего часа мы находим наших друзей, и все они соглашаются изучить язык. Розалинда, Амара, Инга, Лана и Мэй пользуются машиной. Когда Мэй заканчивает, Розалинда оглядывает группу.

— Надо спросить Гершома, может и он захочет, — говорит она.

— Зачем? Он мудак, — говорит Амара, высказывая мысль, которая у всех нас на уме.

— Мир, — говорит Розалинда. — Мы не можем позволить себе внутренние распри. Нас слишком мало, и мы слишком зависимы друг от друга. Он — член Совета.

— Да, но он придурок, — продолжает настаивать Амара. — Я имею в виду, что-то типа супер-придурка эпического уровня. Он похож на предводителя всех е*анутых.

Я фыркаю.

— Она права, — соглашается Калиста.

— Как бы то ни было, — говорит Розалинда, выезжая на большую дорогу. — У него есть место в Совете. Предложение должно быть озвучено. Это также может помочь ослабить межрасовую напряженность.

— Сомневаюсь. Придурок всегда останется придурком, ну да ладно, — говорит Амара.

— Пойду поищу его, — говорит Мэй и убегает.

Мы болтаем, и все хотят привлечь внимание Сверре теперь, когда они могут говорить с ним свободно. Вскоре Мэй возвращается с Гершомом, а с ним еще трое мужчин. Никто из них не выглядит счастливым.

— Гершом, — приветствует его Розалинда. — Машина работает. Вы можете выучить язык змай, который поможет нам в совместной работе ради нашего совместного выживания.

— Наше взаимное выживание? — спрашивает Гершом, оглядывая нас, как насекомых.

Трое мужчин, стоявших рядом с ним, скрестив руки на груди, свирепо смотрят на нас.

— Да, — просто отвечает Розалинда.

— Наше взаимное выживание — не моя забота, Леди-генерал, — говорит Гершом. — Выживание нашей расы — вот, что для меня важно. Я не буду изучать их язык. Они не нужны нам для выживания. Мы должны поддерживать нашу собственную расу.

— Прекрасно, — невозмутимо отвечает Розалинда. — Сейчас созывается Совет.

Она проходит мимо Гершома, который почти осмеливается встать у нее на пути, но отходит в сторону в самый последний момент. Мы следуем за Розалиндой наверх, и она ведет нас в комнату с двойными дверями. По ту сторону стоит большой стол со стульями. Она садится во главе стола, а Гершом садится рядом с ней. Остальные рассаживаютсяя на свободные места, Сверре садится рядом со мной, мы держимся за руки под столом.

— А где Лэйдон? — спрашивает Розалинда.

— Думаю, он уже в пути, — говорит Калиста.

— Хорошо, мы подождем, — говорит Розалинда.

— Нет, мы должны начать прямо сейчас, — вмешивается Гершом. — Думаю, мы должны послать патрули, чтобы выяснить, не приземлились ли другие части колониального корабля с выжившими.

— Гершом, — тихо произносит Розалинда. — Я сказала, что мы подождем.

— А я сказал, что мы начнем, мы, в конце концов, сопредседатели этого Совета.

Они пристально смотрят друг на друга, но вопрос становится спорным, когда дверь открывается и входит Лэйдон. Он смотрит на Сверре долгим взглядом, от которого волосы у меня на затылке встают дыбом. Отведя взгляд, он подходит и садится рядом с Калистой.

— Совет в полном составе, — говорит Розалинда на обоих языках. Я замечаю, как Гершом закатывает глаза.

— Добро пожаловать, наш гость, — говорит Розалинда, кивая Сверре. — У него есть, о чем нам сообщить.

Сверре встает, положив обе ладони на стол перед собой. Он прочищает горло, прежде чем заговорить.

— Приветствую, — говорит он. — Спасибо могучему воину Лэйдону, что позволил мне войти на его территорию.

Розалинда переводит для Гершома, но больше никому нет дела до того, понимает он или нет.

Лэйдон кивает в ответ и поднимает руки над столом ладонями вверх. Сверре кладет руки перед собой ладонями вниз. Оба мужчины опускают руки.

— Есть угрозы, о которых ты, возможно, не знаешь, — говорит Сверре, не сводя глаз с Лэйдона. — Заузлы высадились на планете.

— НЕТ! — восклицает Лэйдон, вскакивая на ноги, гнев волнами накатывает на него.

Все тут же вскакивают. Лэйдон трясется от гнева. Сверре стоит неподвижно, глядя на Лэйдона.

— Стойте! — кричу я, чтобы меня услышали сквозь какофонию всех говорящих одновременно.

Все смотрят на меня. Лэйдон садится и смотрит на Сверре.

— Ты ошибаешься, — говорит Лэйдон.

— Что, черт возьми, происходит? — спрашивает Гершом. Розалинда не успевала за быстрыми обменами реплик.

— Если бы ты выучил язык, Гершом, то был бы в курсе, — огрызается она.

Гершом сердито смотрит на нее, но ничего не говорит.

— Лэйдон, мне незачем тебе лгать, — говорит Сверре.

— Кто или что такое заузлы? — спрашивает Розалинда.

— Работорговцы. Они досаждали нам на протяжении истории многих поколений. Они — сила, с которой приходится считаться.

— И они здесь? Почему? Планета опустошена — почему они оказались здесь сейчас? — спрашивает Розалинда и смотрит на Калисту, которая неохотно переводит для Гершома.

— Насчет этого я не знаю, — отвечает Сверре.

— Потому что они злобные и жестокие, — говорит Лэйдон. — Мы должны быть готовы сразиться с ними. Нам нужно привести оборону города в действие.

— Мне в этом пока не везет, — отвечает Амара.

— Я понимаю, — говорит Розалинда. — А как они выглядят? На что они способны?

Сверре протягивает руку и постукивает пальцем по столу. Панель скользит в сторону, затем загорается консоль. Все мы переводим взгляд на нее. Его пальцы клацают по клавишам, и в центре стола появляется голограмма. Космический пират. Точно такой же, как те, что напали на наш колониальный корабль и привели нас к крушению.

— Сукины дети, — бормочет Амара.

— Кто-нибудь еще заметил, что они похожи на помесь Хищника и Опустошителя? — спрашивает Мэй.

Я смотрю на нее, снова на голограмму, а потом заливаюсь смехом.

— Ты чертовски права!