Муж в подарок. Снегурочка против!

Изумленно округлив глаза, пригляделась и поняла, что это паук. Упитанный такой, с мохнатыми лапками. Откуда он взялся, ума не приложу — после генеральной уборки их всех выселили из гостиной. Этот, видимо, спустился с чердака, упал в чудесную причёску Мариссы, и сейчас копошился там.

— Что? — внезапно замерла девушка, почувствовав что-то неладное. — Вы так на меня смотрите…

— Э-э-э-м, у вас там…

— Что?!

Рис поставила чашку и принялась ощупывать голову. Рука ее почти сразу наткнулась на паука. Мохнатый, быстро сориентировавшись, соскользнул по волосам чуть ниже и тем самым раскрыл себя.

— А-а-а-а! — раздался душераздирающий визг, который, наверное, услышала даже тетушка Сизальда в подвале. — Пау-у-ук!!!

Я подскочила со своего места и бросилась на помощь перепуганной Мариссе, а она с невероятной прытью принялась кружить по гостиной, пытаясь стряхнуть паука. Но тот прочно зацепился лапками за волосы, раскачиваясь и болтаясь туда-сюда, словно на качелях.

На крики моментально прибежали Сара и Марджори, а за ними в гостиную ворвался Арэн. Муж мгновенно оценил обстановку и, сделав одно точное движение, перехватил орущую девушку одной рукой за плечи, прижал ее к себе, тем самым блокируя дергающие в приступе паники верхние конечности, а второй рукой аккуратно и быстро отцепил паука.

— Все-все. Я его снял, — примирительно проговорил он, выпустив девушку из объятий.

Марисса судорожно выдохнула, повернулась и, не думая даже сделать компрометирующую дистанцию между собой и моим мужем чуть больше, прошептала прямо ему в лицо:

— О, вы мой спаситель. Благодарю.

— Не стоит преувеличивать мои заслуги, — вежливо ответил Арэн, сам отступая назад.

Марисса последовала за ним, как на верёвочке, продолжая пялиться на моего мужа огромными, полными восторга глазами. Вся эта нелепая ситуация в целом, и её виновница в частности, начинали основательно раздражать.

— Ну вот и хорошо, что всё хорошо закончилось, — напомнила я о себе.

Марисса встрепенулась, будто только сейчас вспомнила, что я тут, на мгновение недовольно скривилась, но тут же вернулась к роли наивной лани и, виновато улыбнувшись, пролепетала:

— Простите, это так нелепо… так стыдно…

Взгляд её опять метнулся к Арэну и я поняла — просто не будет. Тут одно из двух: или девочка действительно мгновенно влюбилась в «спасителя», или изначально была нацелена на него. Как бы то ни было, но большие глаза, переполненные восторгом, румянец на юных щёчках и страдальческий вид сделали своё дело.

Арэн усадил «бедняжку» на диван, всучил ей чашку с чаем и принялся убеждать, что ничего постыдного не произошло, он был рад помочь и вообще счастлив видеть дочь давнего знакомого в своём доме.

Это я зубами заскрипела? Видимо да… А ещё, кажется, пора бы нашей гостье домой, пока у меня нервы не сдали.

Марисса, буквально за минуту, мастерски подвела разговор к теме праздничного бала и Арэн, похоже, сам не понял, как на всё согласился. А я так старалась держать себя в руках и быть вежливой хозяйкой, что отломила ручку у чайной чашки, когда эта мелкая интриганка будто невзначай провела рукой по своей лебединой шее и краю нифига не скромного декольте, привлекая внимание моего мужа к своим прелестям.

Со звоном поставила чашку, изобразила акулью улыбку и ну очень сдержанно произнесла:

— Мы были очень рады вашему визиту, дорогая…

— Ах да, кажется, я засиделась. Прошу прощения, — затараторила она, поднимаясь. — Остальные детали можно обсудить завтра. И, если вы позволите, я начну переговоры с цветочниками и кондитерами. Ах, ещё же о музыке нужно позаботиться.

— Вот и чудно, — едва ли не сквозь зубы прошипела я. — Вы же в городе живёте, вам не составит труда, с вашей-то прытью.

— О, вы говорите точно как моя мама. Она тоже всегда поражается моей энергичности, — заливисто рассмеялась Марисса, а у меня глаз дёрнулся.

Так виртуозно меня ещё никогда не макали. Да она и моложе всего-то года на четыре, ну может на пять, не больше!

Когда за гостьей закрылась дверь, я готова была рычать, рвать и метать, на фоне чего была очень удивлена услышать смех мужа.

— Ты так забавно ревнуешь, — сквозь смех проговорил он и я всё же зарычала.