Муж в подарок. Снегурочка против!

Глава 17. О чудачествах, чудесах и чудиках.

То, что Марисса, судя по её рассуждениям, собирается заявиться ещё и завтра, и, возможно, всю неделю до праздника будет тут крутиться, дошло до меня только после её ухода. Но расстроиться я не успела.

Арэн, насмеявшись надо мной, куда-то смылся, чтобы не нарваться на праведный гнев, а вместо него, как чёртик из табакерки, в холл выскочил Люций.

— Как я её, а?! — воскликнул лось, горделиво задрав голову. — А как она верещала! И морда такая — а-а-а! Вот потеха!

— Ты? — удивилась я. — А ты-то тут причём?

— Так паук же… и Марисска. И столько визгу было. Весело же получилось, да? — уже не так воодушевлённо промямлил Люций, попятившись.

Хвостом почуял, зараза, что я его сейчас явно не хвалить буду. А когда я, демонстративно закатив рукава, шагнула к нему, и вовсе взвизгнул и бросился наутёк, на ходу оправдываясь.

— Ну Яночка, ну ты чего? Я только пугнул его в нужную сторону, подул слегка… А спустился-то он сам, и в волосы тоже сам! — тараторил лосяра, наворачивая по скользкому паркету от меня.

— Ты у меня сейчас сам на паркете поскользнешься и рога пообломаешь, — пропыхтела я, в очередной раз вспомнив, как Арэн обнимал Рис, снимая паука, и как она потом к нему липла.

— Янка, ты не такая! Ты добрая! Я зна-а-аю!

Люция занесло на повороте и впечатало в стену, по резным деревянным панелям пошли трещины. Мне стало жалко дом и я остановилась. Лось тоже замер, стараясь отдышаться, но оправдываться не перестал. Правда, как-то криво у него получалось.

— Успокойся, Янусик. Ты сама виновата, — заявила эта наглая морда. — Кто тебя заставлял соглашаться на весь этот балаган с приёмом? Балы вообще штука муторная, от них только гостям хорошо, а хозяевам одни траты. Никакой экономии с тобой, Янка!

— Балы? У нас планируется приём? Ох! Почему я об этом ничего не знаю?! — послышалось у меня за спиной.

Голос говорившей показался мне смутно знакомым, но идентифицировать его я не смогла. Поэтому поворачивалась с опаской — что ещё за дамочки тут по моему замку разгуливают?

Повернулась и слегка подвисла. Передо мной стояла наша экономка госпожа Марджори, и в тоже время не она. Женщина изменилась почти до неузнаваемости. Из её осанки ушли сутулость и одутловатость. Марджори заметно постройнела и помолодела. Лицо разгладилось, будто просветлело, а небольшие морщинки в уголках глаз скорее украшали его, как может красить человека улыбка. Взгляд стал ясным и каким-то живым что ли. А волосы-то совсем не седые, наша Маржд оказалась жгучей шатенкой. И, о чудо, отказавшись от мешковатых коричневых платьев, экономка обнаружила у себя не идеальную, конечно, но довольно женственную фигуру.

Да ей лет сорок, ну сорок пять максимум! А я почему-то думала, что генералу Астор Энея уже далеко за пятьдесят. Неужели это моими стараниями она так преобразилась? Пожалуй, в этот момент я поверила, что действительно могу помочь тётушке Сизальде. Нет, четкой уверенности не появилось, но надежда определённо зародилась.

— Так что там у нас с приёмом? Если вы хотите поспеть к празднику, то необходимо начинать приготовления уже сейчас, — напомнила о себе Марджори, с любопытством поглядывая на прифигевшую меня.

Вот же чудо! Она ни словом не обмолвилась о том, как это расточительно, устраивать балы. Зато у меня есть не в меру экономный Люций. Вот пусть подобревшая экономка с ним и разбирается.

— Вот мой секретарь вам всё и расскажет. Передаю его под ваше начало, будет вашим подручным по мелким поручениям на время подготовки к приёму, — проговорила с мстительной улыбочкой.

— Кто подручный? Кого по мелким поручениям? Меня? Да я…

— Я ведь могу и передумать, — предупреждающе прищурилась я.

— Подручный так подручный, — обиженно засопел лосяра.

Так-то! Будет знать, как на молоденьких привлекательных девиц пауков насылать и в объятия к моему мужу их толкать.

Разобравшись с лосём и экономкой, я, с чувством выполненного долга, отправилась на кухню, осведомиться насчет обеда. А потом опять занятия, и к Сизальде нужно будет вечером заглянуть. Столько планов и забот навалилось, ну прямо как на настоящую хозяйку замка. Хотя, почему это «как»? Я ведь и есть тут хозяйка. * * *

Ближе к ночи, когда на бескрайнем звездном небе Садангарда взошли три Луны, я, едва волоча ноги от усталости, мерно брела по коридору и мрачно размышляла о незавидной доле леди Астор. Быть великосветской дамой и женой самого настоящего лорда и так-то непросто, а если к этому чудесному комплекту добавить замок с огромным штатом слуг, то и вовсе можно взвыть не хуже тетушки Сизальды.

Кажется, я даже начинаю понимать, почему до моего появления Астор Эней находился в запущенном состоянии — у Арэна банально на него не хватало времени. Сначала им занималась покойная леди Астор, а потом Сизальда. Вот не удивлюсь, если тетка озверела именно от этого бесконечного «миледи», сказанного вопрошающим и несколько растерянным тоном.

Дошло до того, что я уже начинаю скучать по прежней Марджори, которая безмолвно руководила замком по одной и той же схеме. Новая, улучшенная версия Мардж нисколько не уступала прежней в профессионализме и даже больше — она была полна свежих идей, вдохновения. Один минус: каждая ее идея требовала обязательной хозяйской отмашки. Поэтому Мардж буквально ходила за мной по пятам и грузила мою и без того загруженную магической теорией голову всякими хозяйственными мелочами.

Супруг на занятиях был так же неумолим. Раз за разом он заставлял отрабатывать заклинания, зубрить схемы энергетических потоков, а потом, прихватив меня, отправился в подвал, где нас ждала несчастная Сизальда. Сегодня она была особенно нервной, агрессивной, словно нечто, питающее ее безумие, начало подозревать неладное. Оно явно почуяло мое присутствие и определило как угрозу. Именно поэтому эмоциональная составляющая остатков разума тетушки очень неохотно шла на контакт и я совершенно выбилась из сил, ничего так и не добившись от Сизальды, кроме очередного приступа с подвыванием.

Из подвала возвращалась в одиночестве. Арэн остался успокаивать тетушку. Я даже была рада этому, потому что хотелось уже побыть наедине с собой, выдохнуть и немного систематизировать мысли в голове.

Устало перебирая ногами, в сотый раз пожалела, что ввязалась в этот чертов бал, но, как говорится, слово не воробей. Тем более, что Арэн одобряет затею. Говорит, что прием положительно скажется на его и моей репутации.

Где-то уже на полпути к спальне меня неожиданно посетила одна неприятная мысль: как, твою гипотенузу, я собралась устраивать праздник, сама не зная толком, в честь чего?

Вернее, я знаю, но обтекаемо.

Как-то некогда было детально вникнуть в религиозную подоплеку этого мира.

Круто развернувшись, отправилась в библиотеку с твердым намерением исправить данное упущение. Наверняка здесь найдется нужная мне информация.

В библиотеке было привычно пусто и тихо. Уже отработанным жестом зажгла магический светильник и, держа его одной рукой, второй пробежалась по корешкам книг, выискивая нужную тематику. После минут пятнадцати бесполезного блуждания между стеллажей, зацепилась взглядом за книгу со звучным названием «Легенды Садангарда».

— Ага, — довольно улыбнулась я и потянулась на себя пухлый фолиант. — То, что надо!

Поставив магический светильник на низкий столик, плюнула на этикет и, сбросив с гудящих от усталости ног туфельки, забралась с ногами на диван и, подложив под спину декоративную подушку, принялась читать.

По сути, книга «Легенды Садангарда» была сборником детских сказок, но все они оказались жутко интересными и очень походили на земные сказки. Углубившись в чтение, я сама не заметила, как время перевалило за полночь. Зато узнала, почему жители этого мира чтут именно зимние Луны, а не летние или, что было бы логичнее, весенние.

«В начале времен мир пребывал в ледяной тьме. И не было в нем даже лучика света, только бесконечные ледяные пустоши, которые населяли безмолвные тени душ. А затем на ледяную пустошь попала звездная пыль, а вместе с ней и первая капля магии. Из нее родилась Праматерь лун. Именно она силой своей любви сотворила три Луны, три спутника-защитника, которые, напитавшись ее верой, растопили ледяные пустоши, рассеяли на землю свет и вдохнули в безмолвные души яркие краски жизни. Из них появились первые в мире магические животные и люди. А после Праматерь умерла, воцарилась на небосклоне бесплотным сгустком энергии, оставив после себя три Луны, что хранят стихийное и энергетическое равновесие. Существует поверье, что именно зимой, когда тьма преобладает над светом, хранители особенно уязвимы, и люди устраивают праздник, чтят своих защитников, чтобы сила веры, подобно молитве, помогала им в борьбе с окрепшим в эту пору ледяным безмолвием».

Постепенно строчки все больше плясали перед глазами, я давила зевок за зевком, но так и не смогла дочитать книгу. Где-то на сказании об истинной любви и ее явлении в ночь Зимних Лун, я уронила книгу на грудь и уснула. Только сквозь сон почувствовала, как меня кто-то аккуратно поднял на руки и куда-то понес. Пребывая на грани сна и яви, я сначала забеспокоилась, но потом уткнулась носом в мускулистую грудь, вдохнула знакомый запах и, поерзав в теплых объятиях мужа, успокоилась. * * *

Проснулась от того, что очень жарко. Поворочалась и поняла, что жар идет с левой стороны, поерзала и попыталась отодвинуться от невесть откуда взявшейся грелки, но… не смогла.

— Что за черт? — пробормотала еще не отошедшая ото сна я и, приоткрыв один глаз, покосилась на нечто удерживающее меня за талию.

Им оказалась большая, смуглая и слегка волосатая мужская лапа, которая нагло и очень так однозначно распласталась на моем животе.

Ой, мамочки!

Кому принадлежит загребущая конечность догадаться было нетрудно, вопрос в другом: как, Ёжкин кот, в моей постели оказался этот невероятно наглый субъект, который по совместительству еще и мой муж?

И тут едва отошедший ото сна разум посетила ужасная мысль: а моя ли это постель?

Лихорадочно припоминая события вчерашнего вечера, пришла к выводу, что никак не могла напиться, а значит, можно выдохнуть и открыть глаза, чтобы определить свое местонахождение. Жмурясь от яркого луча утреннего солнца, осмотрелась и с облегчением узнала свои красивые синие шторы.

Ага. Значит, я на своей территории и могу с чистой совестью выесть Арэну мозг, когда он проснется. Хотя… а чего это он тут дрыхнет? Мнет мои шелковые простыни, понимаешь ли!

Не успела я об этом подумать, как муж заворочался, прижал к себе еще крепче, уткнулся носом в мои волосы и сонно пробормотал:

— Спи. Рано еще.

Нормально, да?

Что значит «спи»? Какой нафиг спи, если у меня дел вагон и маленькая тележка, а судя по положению зимнего солнышка уже однозначно больше девяти часов утра.

Выходит, я проспала!

Осознав это, начала активнее ерзать, пыхтеть и пытаться выбраться из собственнических объятий обнаглевшего в край муженька. Разумеется, он уже проснулся, но отпускать не планировал. Закинул на меня ногу и многозначительным тоном произнес: