Мефистон. Кровь Сангвиния

— Мы подождем, — сказал Властелин Смерти, смотревший на изумленно разглядывавших его беженцев.

Когда Антрос повернулся к Мефистону, то заметил, что левая рука библиария подрагивает, а броня покрылась пеленой черных искр. Старший библиарий проследил за его взглядом и схватил себя за наручи, а затем что-то прошептал. Искры погасли, но рука все еще дрожала.

— Подождем, мой господин? — недоверчиво спросил Антрос.

— Отведи нас к отцу Орсуфу, — кивнул Мефистон.

Кайриак не сводил взгляда с руки Властелина Смерти. Глаза его расширились от страха; казалось, он не в силах вымолвить ни слова.

— Думаешь, Орсуф жив? — вмешался Рацел.

— Ты знаешь отца Орсуфа? — Зин выглядел удивленным, но все же попытался ободряюще улыбнуться пресвитеру. Кивком он показал на собиравшуюся вокруг толпу. — Будет лучше, если мы не будем стоять у них на пути.

Кайриак быстро закивал, явно радуясь перспективе переложить ответственность за Кровавых Ангелов на кого-то другого.

— Да, конечно. Конечно. Я знаю отца Орсуфа. Старый проповедник. Но он редко принимает гостей. Может, вам нужен кто-нибудь еще? Уверен, что… — Он запнулся, побагровев.

— Меня он примет, — бросил Мефистон.

Церковник снова кивнул и начал проталкиваться сквозь толпу, взмахом руки позвав Ангелов за собой.

— Прошу, простите меня за… — начал он.

— Нет нужды извиняться, брат мой, — ответил Зин.

Исповедник и Кровавые Ангелы последовали за смущенным священником по главной улице. Путь вел их в глубь города, прочь от ворот; улицы на их пути становились все более узкими, все менее людными. Антрос быстро понял, почему Мормоту называют лабиринтом. В концентрических кругах города теснились великие культовые сооружения: базилики и мавзолеи, усыпальницы и башни, стремившиеся превзойти друг друга в величии. Портики на их внешних стенах отбрасывали на улицы и фонтаны столь причудливые тени, что Луций с трудом мог уследить за маршрутом. Ориентирование осложнялось еще и тем, что все архитектурные творения имели одинаковую волнистую кладку из костей.

По мере, того, как тени сгущались, очертания строений становились все более зловещими: изогнутые шишковатые позвоночники образовывали балюстрады и фронтоны с ухмыляющимися черепами. В округе парили все те же крылатые гимнарии, отчего по улицам разносилась потусторонняя искаженная музыка; однако вскоре путники достигли квартала, свободного от стенающих беженцев. С высоких балконов, поддерживаемых колоннами, на гигантов в силовых латах смотрели из-под капюшонов пустые непроницаемые лица.

Кайриак вел гостей через опустевшие сады вверх по крутой мощеной улочке к аббатству, построенному на вершине холма, откуда открывался вид на всю Мормоту. Они шли уже почти час; приблизившись к высокому, увенчанному куполом дому, Антрос остановился и оглянулся на город. Мормота оказалась больше, чем он себе представлял. Лабиринт из костяных улиц тянулся на много километров; похоже, среди храмов и монастырей здесь обитали миллионы людей.

На востоке он увидел великие ворота, через которые вошел в город, и площадь, кишевшую беженцами. На юге возвышался дворцовый комплекс — скопление зданий, в сравнении с которыми даже огромные соборы казались карликовыми. Их соединяли десятки крытых колоннад, отчего этот квартал словно оплетала огромная паутина. Даже с расстояния нескольких километров Луций слышал, как звонят колокола на башнях. Северная часть города была обращена к сверкающим в лучах солнца просторам океана. По тихим водам плыли десятки крошечных судов, а за стенами виднелись доки и склады.

Бóльшую часть западной части Мормоты занимал космопорт, столь огромный, что он хорошо просматривался даже с такого расстояния, а рядом с ним находился исполинский амфитеатр, раскинувшийся примерно на пару километров в ширину. Его огромные террасы окружал легион обветшалых статуй, с царственным безразличием взиравших на окружающие дома. Куда бы ни падал взгляд лексикания, всюду он видел величие и великолепие, но при этом чувствовал пустоту в сердце Мормоты. Большинство площадей и рынков опустели, и те немногие люди, что находились на улицах, молча и торопливо двигались под величественными арками, понурив головы. Город казался воспоминанием, таким же безжизненным и окаменелым, как те кости, из которых его возвели.

Когда Кровавые Ангелы добрались до аббатства, его высокие двери распахнулись, и на пороге появился суровый проповедник. Прихрамывая, морщась от света, он вышел на сводчатое крыльцо аббатства. Проповедник был коренастым и крепким, но двигался с нарочитой медлительностью старика, тяжело опираясь на посох. Его позвоночник был настолько искривлен боевой травмой, что ему пришлось наклонить голову набок, чтобы посмотреть на Кровавых Ангелов. Его голова была выбрита, а лицо покрывала сеть старых серебристых шрамов, в особенности возле носа, который ломали столько раз, что теперь он принял форму буквы «S». Этот человек больше походил на искалеченного старого уличного бойца, чем на священника, из-за чего его церковная одежда казалась неуместной. На месте левого глаза стояла крупная аугментическая линза в корпусе из старого железа; она начала медленно вращаться, фокусируясь на старшем библиарии.

— Клянусь Троном, — выдавил он и расплылся в улыбке. — Лорд Мефистон?..

Старший библиарий удивил Луция, заговорив с аббатом напрямую, да еще и обращаясь к нему почтительным, почти дружеским тоном.

— Отче Орсуф. Злые языки распускают слухи, будто вы ушли на пенсию.

— Мой цепной меч все так же готов к бою и смазан, владыка Мефистон, и висит на стене кельи. — Орсуф пристыженно улыбнулся и попытался выпрямиться, чтобы отдать воинское приветствие. — Для меня было бы честью вновь сразиться бок о бок с вами. Истинной честью! Прошло очень много времени с тех пор, как мы сражались вместе.

— Я шучу, Адамис. — Мефистон положил ему руку на плечо. — Ты служил Императору преданней, чем любой виденный мной проповедник. Неудивительно, что тебе даровали несколько лет для раздумий, ведь ты заслужил покой.

— Не нужен мне покой, лорд Мефистон, — сурово покачал головой Орсуф. — Позволь, я схожу за оружием.

Он уже собирался ковылять к аббатству, но Властелин Смерти удержал его:

— Мне нужен твой ум, Адамис, а не твое оружие. Мне нужно больше узнать о твоем доме. Я прибыл сюда со срочным делом, но Дивинус Прим для меня по-прежнему загадка. Я должен изучить историю Мормоты и ее строительства. Насколько знаю, ты — мудрейший муж этого города; впрочем, ты всегда был весьма проницательным человеком.

Приятно удивленный похвалой Мефистона, старец снова улыбнулся:

— При одном взгляде на тебя боль в моих старых костях утихает. — Он пожал плечами. — Ну что же, раз я и сам та еще древняя реликвия, то, думаю, смогу помочь вам. Гробница Затворника — одно из старейших зданий в городе, и в нашей библиотеке хранятся многие из первых хроник.

Лицо Мефистона осталось бесстрастным, как и всегда, но Луций почувствовал, что слова старика обрадовали старшего библиария. Орсуф снова пожал плечами, тихо посмеиваясь своим мыслям.

— Странные времена, да, истинно странные. — Он поковылял обратно к аббатству, позвав их за собой. — Всем рады в гробнице Затворника.

Проповедник медленно вел их через освещаемые свечами капеллы к широкой трапезной. В большом зале, обставленном по-спартански, несколько монахов молча ели из деревянных мисок. Отче помедлил и повернулся к Мефистону, не зная, что следует сделать дальше. Старший библиарий приказал капитану и его космодесантникам осмотреться, изучить улицы города и доложить ему утром. После же он обратился к Рацелу:

— В грядущие дни лексиканию Антросу нужно будет не просто наблюдать. Нам следует ускорить его обучение.

Антрос с трудом удержался от усмешки, а вот эпистолярия одна мысль об этом, похоже, ошеломила и встревожила.

— Мой господин, разве это разумно?

Антрос чувствовал исходящий от него гнев и понимал причину. В Химических Сферах Рацел слышал слова Мефистона о том, что Луций может навлечь на него гибель, и явно не доверял ученику.

— Он должен быть готов, — сухо ответил Мефистон. — До возвращения архикардинала он должен овладеть ритуалами, описанными в «Пресыщенной косе». Ты сам видел, как бесполезны болтеры. Нам троим предстоит избавить этих людей от ереси.

Рацел бросил свирепый взгляд на Луция, но промолчал.

— Простите меня, мой господин, но мне хотелось бы узнать больше об архикардинале, — заговорил Зин. — Мне не терпится переговорить с ним. Возможно, он уже возвращается в город? — спросил он, глядя на Кайриака.

— Возможно, — кивнул пресвитер. — Во всяком случае мы можем узнать у новоприбывших, не видел ли его кто-нибудь.

Зин попрощался с Мефистоном, сотворив знамение аквилы, и два жреца удалились. Следом ушел и Властелин Смерти вместе с Орсуфом, оставив Антроса наедине с эпистолярием.

Рацел шумно втянул воздух, словно заметив грязь на сверкающей броне, а затем посмотрел на дворик снаружи трапезной.

— Ну что же, иди за мной, — сказал он и шагнул навстречу лучам утреннего солнца.

Квадратный дворик окружали крытые галереи, но в тенях не было видно ни следа священников. В центре посреди поблекших мозаик высилась большая гробница, столь же прекрасно сделанная, как и здания вокруг, словно сплетенная из бедренных костей и ребер. Среди них виднелись образы святых с нимбами и гнезда извивающихся змей.

Рацел подошел к ней и приказал Антросу сесть на выложенный мозаикой пол. Луций сделал, как велено; учитель остался стоять за его спиной и обнажил психосиловой меч. Лексиканий не смог сдержать удивления, когда Рацел прижал острие меча к его шее, но не вздрогнул от прикосновения металла.

— Нам следовало бы заниматься этим на Ваале, — заговорил эпистолярий, надменно глядя на пыльный дворик. — Здесь не то место, где тебя следует учить хоть чему-то. Лучше, конечно, было бы в зале Окровавленных, в сердце Пятнадцатой базилики, в окружении мудрости наших предшественников. Но боюсь, неофит, что тебе придется лишь представить все это величие. Если старший библиарий хочет, чтобы я обучил тебя использованию «Пресыщенной косы», я должен сперва понять, готов ли твой разум к новому этапу развития. Но не бойся: если ты окажешься недостойным, то мой клинок избавит тебя от позора.

— Мой господин, — сказал Антрос, — я готов. Что бы ни…

— Тогда найди непостижимый путь, — прошептал Рацел.

Антрос запнулся, пытаясь понять, что значили эти слова. А затем осознал, что и не помнит, кто их сказал. Он встревоженно огляделся и обнаружил, что совсем один. Всюду, куда он смотрел, тянулось Сгнившее море: неистовые янтарные потоки кипели и бурлили, извергая столпы дыма к кроваво-красному небу. Все видели в пустынях Ваала-Секундус подобие преисподней, но особо недоброй славой пользовалось Сгнившее море. Антрос посмотрел на свой залатанный радиоактивный костюм и увидел, что местами тот уже сморщился и потрескался. Что заставило его попытаться пересечь границу? И тут он вспомнил. Невыразительный пейзаж нарушало только одно — рычащий остов его песчаного транспорта, который походил на раненого зверя, парящего в волнах жара и выплевывающего масло на пепел.