Мефистон. Кровь Сангвиния

Антрос ничего не ответил и продолжал смотреть в землю.

— Я видел эту тень в твоей душе и полагал, что ее отбрасывает нечто худшее. — Рацел кивнул, — Мы можем завершить твое обучение, Антрос, но знай, что я всегда буду наблюдать за тобой. Теперь я тебя знаю.

Антрос кивнул в ответ. Он не сомневался в этом ни на миг.

— Не хочешь ли ты рассказать мне о чем-нибудь еще? — спокойно спросил эпистолярий.

Что-то побудило Антроса заговорить более открыто, чем он осмеливался прежде.

— Что вы знаете о «даре» Мефистона? О его происхождении, я имею в виду. Вы когда-нибудь спрашивали его, что он на самом деле видел в улье Гадес? Что не дало ему умереть тогда под развалинами?

На лице Рацела отразились подозрение и гнев. Потом он вздохнул и кивнул, а его лицо приняло более нейтральное выражение.

— Разумный вопрос. Калистарий пережил тот день и возродился как Мефистон, потому что Сангвиний увидел, что его самый способный сын умирает, и не позволил ему пасть. Он усмотрел в Калистарии надежду. Увидел душу, столь похожую на него самого, что она была способна выдержать силу примарха. — Он взглянул на небо. — Дар Мефистона есть мощь Ангела.

— Откуда вы это знаете?

— Знаю, потому что верю. Моя вера в Мефистона абсолютна. Я без промедления последую за ним даже за врата ада. — Рацел приблизился и сверкнул сапфировыми глазами. — Ибо он спасет всех нас.

Эпистолярий говорил с такой убежденностью, что Антросу стало стыдно за свои сомнения насчет старшего библиария. Он лишь смиренно кивнул в ответ на пылкую речь учителя. Тот, в свою очередь, молчал, ожидая, задаст ли Луций еще вопрос на эту тему. Затем Рацел поднял порфировую шкатулку с золотой каймой, прикованную цепью к его доспеху, и с помощью золотого ключа, также закрепленного на поясе, отпер ее и вытащил небольшую книгу в кожаном переплете.

— Читай со мной, лексиканий, — сказал он, впервые обращаясь к Антросу по званию. — И, Трона ради, сосредоточься. В книге немного слов, однако ты можешь читать ее десятилетиями и так и не постичь их истинного смысла. — Он окинул ученика суровым взглядом. — И знай: чем бы ты ни руководствовался, к истинному знанию нет коротких путей. Этот текст требует усердного и самоотверженного изучения. Если на то будет воля Императора и ты сможешь ненадолго забыть о своем мертвом брате, то мы узнаем, как на самом деле велик твой талант.