Мефистон. Кровь Сангвиния

— Император — стержень их веры, — продолжил Мефистон, когда вереница солдат и техники наконец-то закончилась. — Но вера эта затуманена мифами и суевериями их предков. — Он кивком показал на книги, переданные Антросу. — Аббат рассказал мне многое. Например, каково истинное предназначение Детей Обета: они поклялись прежде всего хранить в безопасности и тайне Окаменелый меч. Все догматы и ритуалы направлены на сохранение тайны даже от остальных священников Адептус Министорум.

— Но зачем? — спросил Луций, когда они пошли по мосту прочь от драгун. — Если они не предатели, зачем утаивать что-либо от соратников?

— Они обмануты собственной верой, — ответил Мефистон, останавливаясь, чтобы осмотреть дверной проем. Искривленная костяная перемычка напоминала лапу огромного орла, вцепившегося в дверь бледными когтями. На колоннах по обе стороны были вырезаны символы, и Мефистон начал водить по ним пальцем, пытаясь понять их значение.

— Исповедник Зин рассказывал нам красочные легенды о сотворении этого мира, но, как вы сами помните, он умолчал о сути обета. А вот отче Орсуф юлить не стал. Духовенство Дивинуса Прим верит, что его святой долг — хранить Окаменелый меч в тайне, ибо однажды Бог-Император восстанет с Золотого Трона, чтобы забрать его. И, пока клинку ничто не угрожает, Он начнет день гнева, дабы очистить Галактику от неверующих. Больше всего священники боятся, что какой-нибудь вояка решит использовать этот клинок как настоящее оружие и заберет его из святилища.

— А вы заберете? — спросил Антрос.

Мефистон не ответил, поглощенный изучением рун на колонне, но Антрос и Рацел обменялись многозначительными взглядами. Даже на этой тихой улице было слышно, как тысячи фанатиков наполняют город.

— Спасибо тебе, отче Орсуф, — прошептал Мефистон, когда знаки на колонне засияли и вспыхнули лазурными огнями, озарившими его мертвенное лицо. Свет становился ярче, а странная дверь расходилась — кости расплетались, будто шнурки в ботинке. Спустя считаные мгновения показался длинный сумрачный коридор, ведущий ко второй двери.

Мефистон уверенно шагнул внутрь, и библиарии поспешили за ним. На страже у второй двери стоял скучающий гвардеец, облаченный в ту же сине-медную униформу, что и встреченные на мосту драгуны. При виде Ангелов он схватился за ружье и прицелился, с испугом глядя на трех шагавших к нему великанов.

— Стойте! — закричал он. — Вам сюда нельзя! Если вы не…

Один взгляд Мефистона заставил его умолкнуть. Гвардеец замер с открытым ртом, как статуя.

Заточение человека в осколке времени было лишь небольшим проявлением психической силы, которое Антрос и Рацел едва заметили.

Они молча прошли за Мефистоном мимо неподвижной фигуры и оказались в небольшом вестибюле с широкой лестницей, ведущей на верх. Поднявшись, Кровавые Ангелы очутились на огромном круглом балконе в десятки метров в диаметре, откуда им открылся вид на странный зал внизу. В свете нескольких больших жаровен можно было разглядеть бесчисленное множество трупов, буквально устилавших пол. Это зрелище напомнило Антросу скотобойню. Тела в разной степени расчленения были сложены ровными рядами: с одних содрали кожу, и они блестели влажными мышцами при свете факелов и зловеще ухмылялись; от других остались только скелеты. Среди них суетился десяток закутанных в рясы жрецов, вырезавших внутренности изогнутыми церемониальными ножами и складывавших их в просторные керамические урны. Жрецы работали по двое: пока один орудовал ножом, другой читал молитвы из небольшой книги, размахивая свободной рукой над постепенно распадающимися телами, и выводил в воздухе узоры.

Несмотря на густые клубы благовоний на балконе, жрецы уловили отсвет жаровен, блеснувший на доспехах Кровавых Ангелов, и удивленно посмотрели наверх. На балконе тоже находились священники; когда при виде Кровавых Ангелов некоторые с криками бросились к ним, Мефистон протянул руку: иглы алого света понеслись к людям, и те застыли, не сделав и десятка шагов.

Взмахом руки Властелин Смерти велел братьям следовать за ним и спустился по ступеням.

— Люди Мормоты еще этого не поняли, — говорил Мефистон, спеша сквозь облака благовоний. — Но враг уже преодолел их ворота. — Он прошел мимо погребальных плит и обернулся. — Мы должны действовать быстро, иначе уже к наступлению ночи от города останутся одни руины, а между нами и Окаменелым мечом будет стоять целая армия.

— Мой господин, что еще вы видели? — спросил Рацел. — Каков ваш план? — Он окинул взглядом замершие фигуры. — Пусть они и неотесанные глупцы, но все же это имперские граждане.

Мефистон постучал пальцем по одному из висевших на поясе фиалов с кровью.

— Я испил знания отче Орсуфа. Пусть его кровь слаба и жидка, но полна знаний. Я вкусил всю историю этого города. И она восхитительна. — Властелин Смерти прошел мимо рядов тел и показал Витарусом на дверь на дальней стороне зала. — Такие же покойницкие разбросаны по всему городу и связаны тянущимися на километры катакомбами.

Когда библиарии подошли к двери, их глава легко взмахнул мечом, и она с шипением разошлась.

— Нам не потребуется проталкиваться через толпу. — Он повел их в прямой как стрела, сводчатый коридор, вдоль стен которого стояли жаровни и тянулись жуткие фризы, демонстрирующие погребальные обряды Обета. — Этот проход приведет нас прямо к амфитеатру, практически к тому самому месту, где архикардинал будет произносить речь.

Кровавые Ангелы шагали мимо мозаичных изображений; в отблесках огня из теней проступали ухмыляющиеся мертвенно-бледные лица. Внезапно Антрос запнулся, увидев, как Мефистон внезапно пригнулся и завертел головой, словно на него напал рой насекомых.

Библиарии шагнули было к нему, но замерли, увидев, что тело их господина пошло рябью, будто они смотрели на него сквозь водопад. Властелин Смерти взревел от гнева и оттолкнулся от стены, оставив позади призрачное отражение себя, все еще мерцающее на фоне мозаик. Вскоре неподвижный Мефистон растворился в тенях, а кричащий, шатаясь, пошел дальше и врезался в колонну с такой силой, что с потолка посыпалась пыль. Под его весом десятки окаменевших костей раскрошились в прах.

— Старший библиарий! — воскликнул Антрос, кинувшись к нему.

Мефистон устало опирался на колонну. Кровавая пелена заполняла его глаза; Властелин Смерти повернулся к спутникам и поднял руку, приказывая остановиться. Библиарии попятились.

Лицо Мефистона исказила гримаса боли. Похоже, он не мог опустить руку. Она задрожала. С пальцев капало темное пламя.

Нити света протянулись от его ног, и земля со стоном пошла трещинами.

— Калистарий! — глубоким и властным голосом вскричал Рацел.

Мефистон завыл, сжав кулак. Свет угас, и все стихло.

Властелин Смерти отпрянул от братьев, спотыкаясь, и схватил себя за еще дымящуюся руку.

Библиарии подбежали к нему и подхватили своего господина прежде, чем тот упал. В это мгновение Антрос увидел лицо, но не Мефистона, а той, что привиделась ему на Термин, — освежеванной женщины в грязной вуали. Ее слова вторглись в разум Луция; он знал, что их слышит и Властелин Смерти.

«Мы такие, какими нас сделали наши шрамы. Мы рождены в крови».

Затем жуткое лицо исчезло, и он снова увидел Мефистона.

— Нужно поспешить, — вымолвил Властелин Смерти, когда кровь отхлынула от его глаз. — Дар становится все сильнее. Изменения во мне ускоряются. — Он окинул взглядом коридор. В свете немногих еще горевших факелов Мефистон заметил груды костей. — Какова бы ни была сила, скрывающаяся в этом мире, она укрепляет Дар. — Он отступил от спутников, все еще сжимая свою руку. — Мы должны добраться до архикардинала и узнать, где же спрятан Окаменелый меч. Но я чувствую, что Хаос уже проник в этот мир и что нечто ужасное произойдет, если Дравус произнесет свою речь прежде, чем мы придем туда. — Он покачал головой. — Я должен видеть яснее, но это так называемое «чудо» все так же затуманивает все мои мысли.

— Как и мои, — кивнул Рацел. — Я пытался коснуться разума жрецов, но мне открылось лишь отражение собственных мыслей. Нельзя быть уверенным ни в чем.

— Клинок хранится в каком-то реликварии, — говорил Мефистон. — Это я чувствую. Но почти вся эта планета — огромный реликварий!

— А что, если мы проведем Рубрику Созвучия? — спросил Антрос. Он поднял посох и посмотрел на собратьев. — У нас ведь хватит сил, чтобы найти столь мощное средоточие психической силы? Должно быть, клинок сияет, словно маяк.

— Это бессмысленно, — покачал головой Мефистон; он скривился и пошатнулся, но не упал, упершись мечом в пол. — Даже объединив разумы всего либрариума, мы не нашли бы Окаменелый меч. Это машина, созданная для обуздания силы, но не источник силы. Нет. Нам нужно узнать от архикардинала Дравуса, где Дети Обета хранили ее на протяжении всех этих долгих веков. Капитан Ватрен, — резко спросил он по воксу, — вы уже добрались до врат?

— Старший библиарий, — донеслось в ответ, — я оставил сержанта Гестиаса и его отделение у южных ворот, а сам веду отделение Серифа к северным. Здесь… — Он помедлил, и по сети разнесся рев. — Здесь огромные толпы, старший библиарий. Путь оказался куда дольше, чем я думал.

— Поспеши, — сказал Мефистон. — Ты нужен мне у ворот. Они защищены непонятными мне оберегами. Похоже, мой разум не может воздействовать на них, и потому мне потребуется, чтобы вы были рядом. А что насчет шлюза? Технодесантник добрался до него?

— Да, старший библиарий. Брат Галл уже там, он сообщил мне, что может управлять механизмом. Хотя не понял его предназначения.

— Хорошо, — ответил Мефистон. — Удостоверьтесь, что будете готовы закрыть ворота по моему приказу. Я рассчитываю на вас, капитан…

С этими словами Властелин Смерти зашагал через тени, раскачиваясь из стороны в сторону, будто пьяный. Библиарии ускорили темп, перейдя на размашистый шаг, как при марш-броске, и устремились во мрак следом за своим предводителем. Космодесантники прошли еще через несколько жутких, заваленных трупами мертвецких, но, в отличие от первой, они пустовали. Похоже, их покинули в спешке, бросив на окровавленных плитах ножи и пилы.

Так они добрались до пологой лестницы, ведущей вверх к далекому свету дня. Мефистон начал бормотать что-то неразборчивое. Теперь он увереннее держался на ногах и поднимался по ступеням без задержки. Подъем продолжался долго; Антрос чувствовал, что они идут к одной из самых высоких точек в городе. До них уже доносился низкий ритмичный звук, похожий на шум океана, но каждая звуковая волна приходила в четко выверенное время и становилась все громче, пока не стало казаться, будто они попали в огромное сердце.

Наконец показались двери, по меньшей мере вдвое выше Кровавых Ангелов и увенчанные фронтоном со скульптурным подобием ревущей химеры, державшей проход в когтях. Двери были закрыты, но после одного лишь взмаха Властелина Смерти засовы разошлись и створы распахнулись, впустив лучи солнца.

Кровавые Ангелы вышли в широкий зал, ведущий к балкону на верхних уровнях амфитеатра. С этой точки виден был невероятный размах стадиона: его стены напоминали склоны горы, отчего он выглядел не рукотворным сооружением, но шедевром самой природы. Здание было идеально круглой формы, а его отвесные стены, вздымавшиеся на десятки метров, венчали огромные статуи. Годы не пощадили скульптуры, но когда-то они явно изображали жрецов, в молитве воздевших руки к небесам. Антрос заметил и то, что, в отличие от остального города, амфитеатр был возведен из камня. Он явно был древним; Луций решил, что его возвели еще до всех этих костниц. За века мраморные ступени потрескались и истерлись, а лица статуй стали почти неразличимыми.