Альфарий: Голова Гидры

Я остался один.

Я активировал своё силовое копьё и поднял плазменный пистолет, борясь с незнакомым чувством отчаяния. Я мог выиграть этот бой, какими бы ужасающими ни были эти противники, но я подозревал, что в результате ко мне стянется еще больше ксеносов, и я так и не смогу добраться до места назначения. Даже у примархов есть свои пределы, и этот сын Императора будет потерян для галактики еще до того, как она узнает его имя. Моим единственным утешением служило то, что я хорошо обучил свой легион. Благодаря им моё наследие будет жить и у Империума будут надежные защитники.

Я уже собирался открыть огонь, опережая зеленое свечение, которое начало разрастаться вокруг посоха слогта, когда заметил новую фигуру, приближающуюся к ксеносам и их приспешникам сзади. На секунду я принял его за другое существо, но хотя он тоже был большим и передвигался на двух ногах, он не был облачен в их обычные одежды. Что еще более важно, я мог видеть скорость и угол, под которым он приближался.

Он атаковал.

Я сместил прицел в последнюю секунду, выпустив заряд плазмы, который испепелил самого правого воина, как раз в тот момент, когда он начал поворачиваться на звук шагов. Он рухнул неистового дёргая ногами, а его плоть начала растворяться, но у меня не было времени на любование делом рук своих, потому что слогт открыл по мне огонь. Я кувыркнулся, уходя с траектории полета луча, и, приземлившись, снова выстрелил, на этот раз во второго воина-конструкта, уничтожив его прежде, чем он смог подключиться к атаке.

Слогт, начав подготавливать оружие для следующего выстрела, резко развернулся, чтобы вступить в бой с вновь прибывшим.

Я сразу понял, что он был одного роста со мной. Облачен воин был в доспехи, которые сверкали, словно были изготовлены из чешуи рептилии. Он размахивал огромным обоюдоострым копьём, которым наносил удары по слогту с такой яростью и силой, что кошмарный ксенос мог только отступать и отбиваться.

Пока он сдерживал эту угрозу, я обернулся, чтобы оценить обстановку за спиной. Из-за небольшого изгиба туннеля появилось еще двое конструктов-воинов, истекающих ихором из ран от болтерных снарядов, но все еще функционирующих. Они взвыли, когда каким-то образом заметили меня, и это знакомое желчно-зеленое свечение зародилось внутри их туш.

Я разорвал одного из них на части залпом из плазменного пистолета, но внезапный вой, донесшийся от оружия после выстрела, дал мне понять, что плазменная катушка, известная своей нестабильностью, в настоящий момент быстро перегревалась. У меня в руке была бомба и мне оставалось убить одного врага.

Я швырнул пистолет в конструкта.

Я даже не нажал на спусковой крючок. Мое оружие было примерно в метре от ксеноса, когда тот выстрелил, зацепив плазменный пистолет лучом энергии. Получившийся в результате взрыв на секунду ослепил меня, отпечатавшись на сетчатке, и не только уничтожил конструкта, но и обрушил потолок над ним.

Я повернулся и увидел, как слогт выпустил в упор заряд зеленой энергии, который отбросил его противника назад, ударив о стену туннеля с невероятной силой. Слогт снова поднял своё оружие.

На этот раз я метнул свое силовое копьё.

Точно так же, как это было с Великим Повелителем Труллы, моё оружие вонзилось ему в спину. В отличии от него слогт не упал лицом вперёд, а лишь напрягся и издал булькающий звук боли.

Фигура, закованная в броню, которая каким-то образом совсем не пострадала от энергетического заряда слогта, поднялась на ноги и нанесла удар копьём наискосок. Лезвие, казалось, взвыло, а рана, которую оно прорезало в теле твари, извергла маслянистый черный дым. Ксенос упал, разрубленный пополам, и воин в доспехах ударил его лезвием в голову для пущей уверенности.

Я осторожно приблизился. Враг моего врага не обязательно мой друг, и в галактике есть бесчисленное количество гуманоидных существ, которые словно служат насмешкой на форму человека. Вполне могло статься, что мой новый союзник вообще не был человеком. На самом деле, я подозревал, что именно так оно и было.

С другой стороны, я тоже им не был.

— Спасибо вам за помощь, — сказал я, подойдя к нему. Шлем, чьё забрало было украшено поднявшимися на дыбы змеями, повернулся ко мне, но, хотя он всё ещё держал в руке своё странное копьё, его оружие не поднялось в мое сторону.

— А тебе за твою, — ответил он. Его голос был таким же глубоким, как и мой собственный, и странно беззвучным. — Я еще не встречал воина, который мог бы в одиночку убить даже одну из этих дьявольских конструкций, не говоря уже о четырёх. Воистину, Легионес Астартес даже могущественнее, чем гласят легенды этого мира.

— Ты знаешь об астартес? — спросил я.

— Только по опережающей их репутации, — воин протянул руку и снял шлем, и я понял, что смотрю в зеркало. — Я Омегон.

Я никогда не испытывал такой радости. Ни победы, ни празднования, ни похвала со стороны моего отца никогда не вызывали во мне такого же прилива эйфории, какой я испытал в тот момент. Наконец, после десятилетий поисков, стремления к чему-то, что я понимал лишь от части, моя цель была передо мной.

— Рад встрече, брат, — ответил я, отстегивая крепления на горжете и снимая свой собственный шлем. — Я Альфарий.