Путь Хранителя. Том 4

Глава 29

— Не удивительно, что дед так старался тебя убить, — покачал я головой, переваривая новую информацию, — один твой вид раздражает.

— Я от тебя тоже не в восторге, знаешь ли. Импульсивный, непредсказуемый, чрезмерно нетерпеливый и до сих пор сам не знаешь, чего действительно хочешь, — безразлично отозвался боярин, — однако личные симпатии не имеют никакого отношения к делу.

— Важен лишь результат, — недовольно кивнул я.

— Именно. Хорошо, что ты это понимаешь, — наиграно улыбнулся боярин.

— Плохо, что ты не способен понять, где черта, за которую нельзя переходить. Не знаю, как ты вел дела с предыдущими «избранными», однако одного джентльменского соглашения недостаточно, чтобы мы могли работать бок о бок.

— Знаю, — легко согласился Коновницын чуть более теплым голосом, чем до этого, — ты не способен понять чего хочешь от этой жизни, и это вполне нормально для молодого смертного, однако я тоже не в состоянии определить твое истинное желание. А это уже аномально и случилось со мной впервые. Поверь, знай я в чем нуждается твоя душа, я бы дал тебе это. Это самый короткий путь к реализации моей цели, а я хоть и научился терпению за эти годы, терять время в пустую все еще не намерен.

— Мое желания вполне очевидны, боярин. Я их тебе даже озвучивал, — не согласился я.

— Отнюдь, — устало вздохнул Коновницын, — уничтожение бояр, спасение дома Романовых, возвращение в прошлый мир и даже воскрешение здешнего Бориса Жукова — это не истинные желания твоей души. Лишь ширма. Самообман, который не принесет желаемого эффекта.

— Освоил аспект видения будущего? — съязвил я, чувствуя нарастающее в автомобиле давление.

— Нет, — покачал головой Коновницын, — я же тебе уже сказал, что работаю лишь с фактами. Уничтожение бояр, которого ты так жаждешь, спасет Романовых в краткосрочной перспективе, однако они заплатят за это слишком высокую цену. Уничтожение боярского совета расколет народ Империи и ослабит военный потенциал России. Не пройдет и двадцати лет, как многочисленные соседи разорвут ослабленного медведя на кусочки. Второй мотив уничтожения бояр месть, однако смерть Вельяминова не вернет тебе потерянных близких и даже не утихомирит боль от их утраты. К тому же, чем дольше ты находишься в этом мире, тем меньше желаешь вернуться в прошлый. Ведь ты понимаешь, что все дорогие тебе люди там мертвы. Кроме Бориса Жукова, однако, — в этот момент Коновницын перевел взгляд на внимательно слушающую Катю Богданову, — одного деда тебе уже недостаточно. Ты ведь уже понял, что миры связаны не только через тебя и сестру. Если Катя способна вернуть часть воспоминаний и былых сил, то есть шанс, что точно также смогут и остальные члены твоей команды, верно? Так сможет малышка Лилия?

— Закончил? — только услышав имя Лилии я немного вздрогнул и на долю секунды сжал кулак.

На самом деле, держать бушующий глубоко внутри ураган эмоций удавалось без особых проблем. Более того, чем сильнее боярин пытался надавить на личное и дестабилизировать мои потоки, тем мощнее становилась моя боевая энергия.

— Впечатляет, — искренне похвалил Коновницын и расплылся в, на этот раз, настоящей улыбке, — Мои поздравления, впервые тебе удалось полностью отрезать свое астральное тело от остатков души прошлого носителя.

Секунду мне потребовалось, чтобы осознать значение слов довольного собой боярина и проверить самостоятельно.

После короткого сканирования я убедился, Коновницын оказался прав. Постоянно сопровождающее меня в этом мире чувство постороннего присутствия где-то глубоко внутри исчезло.

Лишние чужие эмоции не затмевали разум, тело в этом мире стало таким послушным, как никогда прежде. Самоощущение было настолько идеальным, что, на миг, я даже забыл, что нахожусь не в том теле, в котором провел почти тридцать лет. Не в «своем» теле.

Лицо само расплылось в улыбке. До этого момента я подозревал, что что-то не так, но сколько бы ни пытался разобраться, не находил причины. Энергоканалы, потоки, разум, все было в идеальном состоянии.

Однако только сейчас это неописуемое чувство дискомфорта исчезло. Непередаваемо приятные ощущения. Будто ты всю жизнь жил с небольшой головной болью, привык к ней, как будто она часть тебя. Твое сознание даже перестало обращать на нее особое внимание и научилось с ней жить.

И вот сейчас эта боль исчезла. Тело и разум накрыли блаженные чувства легкости, свободы и… контроля.

— Ты специально меня провоцировал, — оскалился я, не переставая смотреть на собственные ладони.

Сила бурлила во мне и продолжала нарастать. Я будто заново родился. То, что я раньше ошибочно принимал за прошлый уровень силы, на самом деле был им не в полной мере. Я был самим собой не полностью. Часть прошлого владельца этого тела стояла незримым ограничителем и сдерживала меня еще хуже печати.

Печать я хотя бы видел и осознавал. Заметить же этот блок не смог даже я… а вот боярину это удалось.

Более того, он разрушил этот блок. Рискуя потерять мое доверие и шанс стать Абсолютом с моей помощью, этот ублюдок продолжал давить на меня. Как давно… как давно он это придумал?

С этими мыслями я перевел взгляд на повеселевшего Коновницына.

— Ну, лучше поздно, чем никогда, — еще шире улыбнулся Коновницын и сверился с часами, — через пятнадцать минут прибудем на место.

— Я его убил? — спросил я единственный витающий в моей голове вопрос.

Связь моего астрального тела с остатками прошлого Марка Жукова продолжала оставаться для меня загадкой и тайной.

Единственной загадкой, касающейся моего собственного тела. И из-за ее наличия я чувствовал себя слегка неуютно.

Я привык видеть все энергетические потоки в мире. Знать куда больше, чем знают и видят другие. У меня не возникало особых проблем с тонкими сложными техниками.

А идеально контролировать и чувствовать каждую частичку своего тела старый садист научил, когда мне было десять. Это основа основ. Без идеального самоконтроля не стать даже Архимагом, я уже не говорю об Гении, чьи высокоуровневые техники применять без этой способности просто опасно.

— Нет. Но можешь не переживать, вернуть обратно связь с ним куда сложнее.

— А если захочу?

— В этом есть смысл? — удивился Коновницын, — если ты решишь-таки вернуться в свой мир, то без угнетателя раздробленное сознание прошлого Марка само вернется обратно. А если же решишь остаться, то ты действительно хочешь своими руками ограничить свою силу?

Концовку фразы боярин завершал куда решительнее, чем начало. Я и так прекрасно понял, что боярин это сделал в первую очередь ради себя самого.

— Если верну связь, то не смогу стать Абсолютом, поэтому ты мне не позволишь это сделать, — усмехнулся я, осознав истину, которую давно знал Коновницын, — а если после этого?

— Сможешь. Для Абсолюта нет ничего невозможного.

По едва заметно изменившемуся тону я догадался, что Коновницын недоговаривает. Ему выгодно, чтобы я этого не делал. Вполне очевидно, есть точка невозврата. Чем дольше связь останется разорванной, тем меньше шансов ее восстановить.

Я и сам не до конца понимал почему меня это так волнует, и в этом Коновницын был абсолютно прав. На самом деле, боярин был прав во всем что сказал относительно моих желаний. Коновницын понимал меня куда лучше, чем я сам был способен и мне ничего не остается, кроме как принять этот факт.

В этом аспекте бессмертный боярин тоже впереди.

Развивать эту тему дальше не было никакого смысла, особенно в условиях ограниченного времени.

— Как тебе удалось повлиять на сны Кати? — перевел я тему, не сводя пристального взгляда с боярина, — зачем тебе это?

Если я что-то и успел узнать о загадочном Коновницыне наверняка, так это то, что бессмертный ублюдок совершенно ничего не делает просто так. Буквально каждое слово, мысль и действие Коновницына направлено на достижение собственной цели становления Абсолютом.

— Я не знаю, Марк, — с показными нотками извинения в голосе ответил Коновницын.

— Я тебе не верю, боярин, — нахмурился я, краем глаза заметив, как вздрогнула и любопытно вытянулась ближе младшая Богданова после моего вопроса.

— Придется поверить, — развел руки боярин, — Я действительно понятия не имею как он это сделал. Ни одна из техник в моем арсенале не способна повлиять на одаренного в другом мире. Максимум на что я способен, это установить хрупкую связь с самим собой.

— Хочешь сказать Коновницын из моего мира за двенадцать лет стал настолько сильнее тебя? — не сдавался я.

— Получается так, — неожиданно сдался боярин и, хитро сощурившись, издевательски добавил, — видимо дело в том, что в твоем мире рядом со мной настоящий Абсолют.

— Тем сильнее тебе нужен я, — не повелся я на провокацию.

Потоки даже не шелохнулись и в голове сохранялась кристальная ясность. Ощущение вернувшейся силы пьянило так сильно, что руки чесались проверить их в бою. Каждая частичка моего тела поддавалась и охотно реагировала на мою волю.

В таком состоянии я взаимодействовать с Аномалией я еще не пробовал и это нужно срочно исправить, тем более учитывая новую информацию, полученную от боярина. Только вот находился я сейчас в тысяче километров от лесов Карелии и дела в боярской Москве нас ждали не менее важные.