Аниото. Проклятие луны

— Да, — ответил парень вместо «спасибо», снова улыбнувшись мне. Приторно-сахарно.

У меня, не понять отчего, свело зубы. Мне иногда доводилось сидеть на смежных с ним рядах. И эту улыбку я запомнила. Та самая, от которой тают Фито-Даша и Фито-Маша, сестры-близняшки. Мягкие, плавные, но отнюдь не женственные, черты, и нос с легкой ямочкой на кончике и так придавали его лицу уникальное очарование, можно было обойтись без частых улыбок. Это меня всегда в нем смущало.

— Кушай, внучок, вон ты какой худой… А то пока невесту найдешь, чтоб откормила, совсем зачахнешь…

Бабушка хлопотала над ним, предварительно налив мне порцию борща в самую большую тарелку — ту, что с огромными ягодами по кайме. Мне она показалось непомерно большой. Но живот предательски скрутило — он со мной был не согласен. И бастовал, требуя свое. Рот наполнился слюной. Только в женских романах в подобные моменты никто не идет навернуть борща или пописать, прости Господи.

Обернулась посмотреть, не обернется ли Влад на звуки потребления борща моим желудком. Но…

Тут в груди ойкнуло, словно от неожиданности. Он снова улыбнулся бабушке, но ни так, как мне, его улыбка была другой… Я не могла понять почему, так почувствовала. Но сердце явно идентифицировало различие.

— Спасибо, большое, если бы моя мама готовила, так как вы, Людмила Захаровна…

— Ну что ты, просто Баба Люда.

Уголки глаз бабушки покрылись морщинками искреннего счастья.

Я в нерешительности заерзала на стуле, совершено не зная, кого слушать «внутреннее я» — которое скукожившись до размера пугливого котенка, шипело на меня, грозясь исцарапать, если я при «парне с обложки» буду хлебать неженственный борщ — или желудок.

Пошла на компромисс — взяла из конфетницы уже подсохшее вчерашнее печенье.

— Никуля, а ты что не ешь? Я же твой любимый борщ приготовила.

«Борщ, жо…» — так и хотелось добавить, чтобы разрядить обстановку и скрыть смущение. Но вспомнив, что шутки не мой конек, продолжила жевать.

Влад, мельком взглянув на меня, решил промолчать. Я же, не в силах смотреть ему в глаза, принялась разглядывать его кричаще-красную футболку с глупой надписью: «Пиво есть — ума не надо».

Запоздало осознав, что пялиться на людей некрасиво, сделала вид, что меня заинтересовала узорчатая скатерть.

Пару раз пыталась вставить слово в милый и легкий разговор бабушки с, видимо, ее новым другом, и каждый раз подавляла порыв, набивая рот очередным куском печенья. Борщ тоскливо остывал рядом.

Не то чтобы я совершенный социофоб. Просто, с детства у меня было какое-то особое чутье. И я ничего не могла с ним поделать. Файтова я знаю, и часть моего женского начала не прочь узнать его поближе. А что? Красивый парень. Популярный и умный, несмотря на любовь к дурацким футболкам. И сейчас, я не должна чувствовать себя так, словно пришла в гости, и мне дали супержесткий стул: вроде бы неудобно, но попросить другой и встать — неловко. Чувство непонятной скованности, накатывало на меня с людьми, такими как он — он не просто дневничок с секретиком, а самый настоящий книжный сейф. И мое нутро это чует. С такими людьми не знаешь, как себя вести, что говорить и в каком темпе дышать: через раз или можно чаще?

А вот с Тиной все было по-другому. С ней я познакомилась на автобусной обстановке 3 года назад — и первая с ней и заговорила, между прочим. Есть люди, с которыми уже в первую встречу говоришь так естественно — не так, словно пихаешь квадратную фигуру в треугольную нишу — как будто знаешь их целую вечность. А вот с Владом я чувствовала себя с точностью да наоборот. Не понимаю, как вообще могла рассматривать его как…

Сейчас же все выглядело так, словно он — актер моего любимого фильма, и я мечтала с ним погулять, но встретив в реале, осознала, что он совсем не похож на своего персонажа. Он сказал всего лишь «привет», но это словно развеяло магию. Да уж… Неловкость во мне умножилась на два.

Я с шумом выдохнула, когда он встал: знак того, что завтрак-обед с ним подошел к концу.

— Я пойду, мне надо… — парень замялся, словно придумывая оправдание, — огород полить.

— До встречи, — я одарила его на прощание своей лучшей улыбкой, которая скорее была адресована будущему содержимому моего желудка.

— Заходи еще, внучок, — напоследок бабушка всучила ему пакет с оладьями и вчерашними пирожками.

Потом повернулась ко мне.

— Ника, Ника, — разочаровано покачала головой. — Мальчик такой хороший… Ты вчера уснула в лесу, а он тебя на руках принес. На руках! Такого жени…

— Бабуль, тебе с чем-нибудь помочь? — отвлекла ее от излюбленной темы.

— Курей покорми, — ворчание в голосе поубавилось.

— Хорошо, — согласилась я, но без особого энтузиазма. Уж лучше клубнику прополоть.

Не понимала я странной любви людей к домашним животным. Кот Тины, к примеру, всегда норовит расцарапать мне все руки. Да и царапины с укусами — это только малая часть. За ними нужно ухаживать, убирать, дарить ласку и тепло. Не думаю, что я бы со всем таким справилась. Особенно, с этими частыми переездами. Хотя помнится, я как-то попросила отца завести собаку. На что тот ответил:

«Мы же уже завели тебя!» — и зычно хохотнув, потрепал по голове.

Мама же объяснила, что с таким образом жизни нам всем будет некомфортно. И к тому же, за питомцем потребуется постоянный уход. Правда тогда вместо собаки она предложила завести мне рыбку, хомячка или морскую свинку. Я без особого энтузиазма согласилась. Рыбка сдохла через 2 недели. Мы так и не поняли отчего. А за неделю до у нее отвалился кусок хвоста. После это я решительно не хотела заводить животных. Раз у меня даже рыбка сдохла, страшно представить, что бы случилось с собакой. Со временем желание заводить кого-либо совсем отпало.

Вздохнув, вышла на улицу. Солнце вовсю пекло, намекая, что уже явно за полдень. Бабочки носились вокруг цветов, которые бабуля еще несколько лет назад высадила по бокам небольшой железной качели с деревянной сидушкой. Вдохнув через нос полной грудью окружающие меня ароматы, я и думать забыла о вчерашнем дне. Должно быть, я просто заснула у того камня, а Файтов просто решил отнести меня домой. Но откуда он узнал, где я живу? Надеюсь, он не следил за мной… Хотя… в Нижнем поселке так мало домов, что все друг друга знают по именам и отчествам. Он мог просто спросить. В Верхнем Бронзовске куда больше людей.

Обогнула дом и пошла по деревянному тротуару, построенному еще дедушкой, вглубь огорода. Странно, но среди бабушкиных слив, я не ощущала тот страх, что обычно вызывали деревья в лесу. Наоборот, я чувствовала себя защищенной. Какая-то избранная гилофобия получается. Бабушка говорит, что я однажды заблудилась в лесу и после этого стала бояться. А я этого совсем не помню…

Дошла до первой огуречно-помидорной теплицы и повернула налево к пристройке рядом с курятником. Открыв ее ключом, спрятанным на верхней балке, набрала полную горсть овса. Нужно же было чем-то отвлечь куриц от моих аппетитно-розовых пальцев, торчащих из открытых сандалий. Да и так я спокойно смогу поменять их отстоявшуюся и изгаженную воду.

Проследовала к курятнику — голодные курицы квохтали, высовывая клювики в дырки ограждения в клетку, напоминающего основу старых пружинистых кроватей. Возможно, из них и сделали сарайку, с полметра от земли обитую деревом.

Открыла щеколду и зашла внутрь, бесцеремонно пихнув рыжую наседку, что хотела сбежать, юркнув мимо моей ноги. Пугливо сжимая пальцы ног, прошла дальше. Ноги в сандалиях тонули в грязи, смешанной с сеном и, страшно подумать, с чем еще.

В сердцах осыпала проклятьями всех и вся за испорченные удобные кроссовки, которые сейчас тоскливо лежали на кухне, под такими же любимыми расшитыми джинсами. Подошла к кормушке и высыпала туда полную миску — отвлекающий маневр для рыжих недоптиц. На обратном пути решила захватить большой железный тазик с грязной водой. Это был почти акробатический трюк, если учитывать, что миска из-под зерна была у меня подмышкой.

Поэтому, неудивительно, что я завопила, непроизвольно дернув руки вверх, когда обернулась и увидела моего спасителя, как окрестила его бабуля.

— Прости… — выдавила, усилием воли заставив себя поднять глаза.

Парень был почти весь облит содержимым тазика. Взъерошив потемневшие от воды темно-русые волосы, он изогнул бровь, сомнительно скривив губы.

Не верит? Думает, я специально?

— Я тебя не заметила, — бросив на парня максимально виноватый взгляд (а так я себя в общем и почувствовала), принялась нервно крутить левое запястье, не сразу сообразив, что маминого подарка на нем нет. Браслет Пандоры, подаренный на 18-летие, благополучно остался на тумбочке. Так вот почему я за обедом-завтраком чувствовала себя так неуютно. С ним я ощущаю себя лучше — когда волнуюсь и пугаюсь, он предает сил. Словно надеваю броню.

Поправив волосы, наклонилась, чтобы поднять таз. А вот когда начала разгибаться застала двусмысленную картину: парень принялся стягивать с себя изрядно подпорченную футболку.

— Я… Э… Я не… — неизвестно от чего вдруг попятилась я. Споткнувшись об огороженную грядку, упала задницей прямо на клубнику. В меня полетела та самая футболка с надписью про пиво и с легкими нотками куриного помета.

Парень потянулся, продемонстрировав гладко выбритые подмышки. У меня засосало под ложечкой от чувства дискомфорта, перерастающего в страх. И что этот дезодорированный мачо от меня хочет?

— Постираешь. Завтра заберу, — кинул он, сорвав с дерева желтую сливу, смачно ее надкусил и пошел в сторону выхода.

Так и хотелось кинуть ему вдогонку, что сливы у нас сплошь червивые. Но увидев, как он ловко перемахнул через полутораметровый забор, потеряла дар речи.

— Да ты…! — опомнившись, отшвырнула от себя футболку и резко встала. Еще одни джинсы загублены. И настроение в придачу. Насчет того, что я должна ему стирку, он, может, и прав, но все-таки…

И как только он мог мне нравиться? Он же… Он же… Лицемер…!

Это озарение вызывает приступ облегченного смеха. ОН. ЛИ. ЦИ. МЕР. Поэтому-то я чувствовала себя так скованно. Не люблю тех, кто кривит душой и врет, как дышит. Даже чаще чем дышит. Это те, кто будут улыбаться тебе в лицо, хвалить, но за спиной поливать грязью. Те, что выставляют себя в лучшем свете, чтобы превзойти кого-то без особых усилий. Может, он и безобидный лжец — ведь я не видела, чтобы его ложно-милое поведение навредило кому-то. Если не считать разбитые надежды почти половины нашего потока. Девочки, бедные, представляют его рыцарем на белом коне. И я….

Мотнув головой, полностью отогнала эти мысли. Мне нравилась иллюзия, идеал, которого не существует. Такой, как он, точно мне не подходит. Вздернув подбородок, гордо прошествовала к бочке. Наливать чистую воду курам. Да… С таким видом надо было уйти, когда этот наглец кинул в меня футболку.

Ну да ладно. Закончив, напоследок собрала у наседок яйца. Одна умудрилась даже высидеть его под дверью. Вроде бы это была Квоха — самая странная курица у бабашки. Ободранная и облезлая и будто бы сумасшедшая. Тинин Джонни ее, наверное, пытался задрать. Часто видела, как он ошивается возле нашего сарайчика.