Безусловная директива

– И как он в целом?

Шифф чуть замялся с ответом, явно подбирая подходящее слово.

– Счастлив, – наконец, сформулировал свою мысль торговец. – Признался мне, что, соглашаясь на операцию по внедрению нейрочипа, даже близко не представлял, какой мучительной будет жизнь с этой штукой в голове.

– Ну, значит, теперь с добровольцами для новых операций проблем не будет.

– Меня уже сегодня об этом спрашивали, – усмехнулся Шифф. – Техники редко проявляют инициативу, напрямую не связанную с их специализацией, а тут сразу трое…

– Ты на профессиональные темы с Томасом говорить пытался?

– Да он сам разговор на эту тему начал. Говорит, надоели уже эти процедуры. Хочет приступить к работе. В голове бродят какие-то не до конца оформившиеся идеи по доведению до ума технологических операций, к которым его привлекали до операции. Утверждает, что, если окажется на рабочем месте, эти мысли обязательно выльются во что-то конкретное.

– То есть в профессиональном плане он не чувствует дискомфорта от удаления нейрочипа.

– Мне он сказал, что вообще разницы не ощущает. Даже воспроизвел наизусть несколько сложных формул, применяемых в расчетах паразитных возмущений гиперполя. Я их, скажу честно, и не знал никогда, но эту часть разговора записал на коммуникатор и не поленился потом проверить. Томас ни разу не ошибся.

В голосе Шиффа я уловил едва заметные нотки зависти. Всё-таки торговец был неплохим специалистом по работе с артефактами Роя и по понятным причинам испытывал к новым возможностям Томаса некую профессиональную ревность. Пока тот был техником с чипом в голове, завидовать было нечему, слишком уж высокой казалась цена этих возможностей, но теперь, когда бывший техник стал обычным человеком, отношение к нему изменилось. Хотя, пожалуй, «зависть» и «ревность» – неправильные слова. Шифф, ведь явно был рад за Томаса, но при этом испытывал некий дискомфорт по поводу того, что сам такими возможностями не обладает.

– Послушай, партнер, – я оценивающе посмотрел на бывшего серого скупщика, – а как ты смотришь на то, чтобы провести пару часов в той же медкапсуле, что и Томас?

– Это еще зачем? – напрягся торговец.

– Ну, например, чтобы освоить один из теоретических разделов оптоэлектроники, который может оказаться очень полезным для понимания сути гибридных технологий, – я хитро улыбнулся, с интересом наблюдая за Шиффом. – Не дергайся. Никто не собирается вставлять тебе в голову нейрочип, чтобы потом, после прямой загрузки данных, выдернуть его обратно.

– Тогда что это будет? – всё еще настороженно спросил Шифф.

– Щадящая нейростимуляция. Ты сам будешь полностью контролировать процесс и сможешь прервать его в любой момент. Изучаемую информацию сначала нужно просто прочитать, пусть даже и не вполне её понимая. Потом запустится специальная программа, которая заставит капсулу стимулировать образование новых нейронных связей в твоем мозгу, причем именно тех, которые необходимы для быстрого усвоения и понимания только что прочитанной информации. Здесь очень важен исходный учебный материал. Он должен быть лишен логических ошибок и всяческой воды, не имеющей прямого отношения к делу, иначе вся процедура окажется неэффективной. Я подготовил несколько таких выжимок из стандартных учебных курсов, созданных еще до Вторжения. Собирался опробовать их на Томасе Флу, но у него, похоже, и так всё неплохо с загруженными в мозг знаниями.

– Ты уверен, что это безопасно?

– Разве я стал бы тебе это предлагать, будь иначе? – я слегка изогнул бровь, глядя Шиффу прямо в глаза. – Если что-то пойдет не так, ты просто не сможешь понять и запомнить изучаемую информацию. Ну, или она усвоится не полностью.

– И я смогу оперировать этими знаниями так же, как наши техники?

– Не так же, а намного лучше. Твой мозг не будет при этом угнетен воздействием нейрочипа, которое далеко не лучшим образом сказывается на креативности и гибкости мышления.

– И что, таким образом из любого человека можно сделать гениального ученого?

– Не из каждого. Зависит от строения мозга и еще множества факторов, вплоть до элементарного желания осваивать новые знания и предрасположенности к умственному труду. Из среднестатистического человека получится просто хороший специалист, но не ученый, способный совершать серьезные открытия. К тому же времени на обучение с нуля всё равно потребуется немало, а капсула нужного уровня у нас всего одна, по крайней мере, на данный момент. Так что на начальном этапе готовить инженеров придется из специалистов, которые уже что-то собой представляют, и ты в этом плане – отличный кандидат. Один из лучших, пожалуй.

– Что от меня потребуется?

– Только сказать «да» и вдумчиво прочитать подготовленные мной учебные материалы.

Шифф взял со стола вполне целый с виду процессор Роя, задумчиво покрутил его в пальцах и аккуратно положил обратно.

– Я согласен, – твердо произнес торговец. – Высылай файлы.

Первые одноразовые гипердвигатели для торпед и «Сюрикенов» трофейная производственная линия выдала через неделю после возвращения «Тортуги-16» из разведрейда. Правда, трофейной ее можно было назвать лишь отчасти. Почти половина оборудования, заполнившего новый подземный цех, не имела к Рою никакого отношения. Комплектующие, применяемые в производстве, тоже использовались разные – и наши, и добытые старателями дона Сенга.

Недостатка в артефактах Роя мы пока не испытывали. Промышленный подход к разработке их залежей в Руинах позволил обеспечить неплохие объемы добычи трофеев. При этом на нижних ярусах промзоны зачастую обнаруживались не только изделия Роя, но и наше промышленное оборудование, оставшееся там со времен первой орбитальной бомбардировки и массированного штурма Бриганы-3.

Многое, конечно, было безнадежно испорчено затопившей подземные ярусы химической жижей и годилось только на переплавку, но кое-что всё-таки уцелело и подлежало восстановлению, и это серьезно облегчало нам создание новых производств.

Томас Флу вернулся к работе и получил новую должность. Теперь он официально считался инженером, а не техником, и разрывался между несколькими цехами, постоянно перемещаясь с одного производства на другое, как-то успевая при этом ещё и поучаствовать в приемке и сортировке извлекаемого из-под развалин промышленного оборудования. Впрочем, долго так его мучать я не собирался. Операции по извлечению нейрочипов доктор Ли уже практически поставил на поток, и сдерживала нас только катастрофическая нехватка медицинского оборудования.

Моя медкапсула не простаивала ни минуты, но этого всё равно было крайне мало. Даже для Шиффа я с трудом урвал всего несколько часов времени ее работы, но результат меня не разочаровал, как, впрочем, и бывшего серого скупщика. Что интересно, больше всех достигнутые Шиффом результаты впечатлили госпожу Койц.

– Рич, ты сам-то хорошо понимаешь, что этот метод может нам дать? – настойчиво пыталась донести до меня свою мысль Анна. – Если правильно организовать на его основе систему подготовки специалистов, колония за несколько месяцев получит результат, который обычными способами мог бы быть достигнут в лучшем случае лет за десять, да и то без всякой гарантии. Федерация так и не смогла восстановить систему подготовки ученых и инженеров, ограничившись суррогатом в виде техников с нейрочипами в головах, а мы теперь сможем вновь вернуться к довоенному уровню подготовки кадров, а может, и превзойти его.

– У нас всего одна подходящая медкапсула, – попытался я вернуть Анну к реальности.

Естественно, я понимал и всячески приветствовал её энтузиазм. Собственно, ровно с теми же мыслями я и разрабатывал пакет программ для ускорения обучения с помощью резонансной нейростимуляции.

– Ну и что? – сдаваться Анна категорически не желала. – Капсула одна, но рано или поздно их будет больше. Если не найдем на старых складах, так изготовим сами, пусть на это и уйдет немало времени. Я же вижу, какой промышленный бум ты устроил в бывшей промзоне. Там заводы растут, как «фиолетовая плесень» на фермах Синдиката. И к тому моменту, когда в нужном количестве появятся медкапсулы, мы уже должны быть готовы. Нам понадобятся учебные материалы и люди, уже обладающие достаточным уровнем начальных знаний, полученных обычным путем. Чем больше человек учится, тем тренированнее у него мозг и тем лучших результатов он потом достигнет с помощью твоего метода.

На самом деле Анна была на сто процентов права, вот только потянуть еще и этот проект я уже точно не мог. Впрочем, кажется, моя бывшая учительница космографии этого от меня и не требовала, поскольку сама была готова впрячься в новую тему по полной программе. Правда, обязанности мэра с нее никто не снимал, да и много ли у нас осталось времени до отлета с Бриганы-3?

Торпеды получились очень неплохими, лучше тех, которыми до последнего времени была вооружена Харгейса. Крепкое первое поколение. Возможно, даже один минус. Для получение более серьезного результата требовались совсем другие исходные компоненты. Нет, на десяток очень хороших торпед нам комплектующих могло хватить, но они были нужны для других целей. Использовать столь серьезные артефакты для одноразовых изделий мне категорически не хотелось.

Впрочем, первое поколение, этот тоже очень неплохо, особенно если учитывать, что применять эти торпеды мы собирались при поддержке сканеров «Скаута», характеристики которых далеко выходили за рамки привычной нам классификации.

Пока шло производство торпед, я вернулся к еще одной проблеме, которой давно следовало заняться. Узким местом у всех наших космических кораблей оставались двигатели. Динамика разгона даже у корветов вызывала желание поморщиться, а о «Харгейсе» было больно даже вспоминать.

К сожалению, в наши руки не попал ни один корабль Роя, так что артефакты, пригодные для модернизации двигателей и энергетических установок, брать было неоткуда. Ну, как неоткуда… Кое-что придумать всё-таки получилось, хотя, конечно, это решение хорошим не выглядело. Трофейные гипердвигатели у нас имелись, причем изготовленные, судя по всему, еще до Вторжения. Вот только это были слабосильные движки разведзондов, совершенно несравнимые по мощности с двигателями боевых кораблей. Так что единственное, на что они годились, это на модернизацию систем управления корабельными силовыми установками. Впрочем, как оказалось, и это дало заметный результат.

Вторым моментом, очень напрягшим меня в последнем бою, стали совсем уж хилые силовые щиты наших корветов. Терять корабли и их команды я не хотел, а корвет Кислого спасло только то, что врагу стало просто не до него, корветам Роя пришлось срочно перенести огонь на приближающиеся боеголовки «Сюрикенов».

С комплектующими для модернизации генераторов защитных полей у нас всё оказалось не так плохо, как в случае с двигателями. Этого добра в разрушенных укрепрайонах Роя нашлось немало. Рой предпочитал по максимуму защищать наиболее важные огневые точки, но, главное, он прикрывал свои объекты силовыми щитами не только от наземных и воздушных атак, но и от ударов с орбиты. А поскольку с орбиты никто не бил, многие объекты, не предназначенные для ведения огня по поверхности, попали к нам в руки с минимальными повреждениями. Лучший пример – шахты с противоорбитальными ракетами. Лучший, но не единственный. Те же плазменные пушки, предназначенные для ведения огня по кораблям противника на низких орбитах, тоже оказались нашими трофеями, ну а вместе с ними и генераторы силовых щитов, прикрывавшие их позиции.