Упрямый доходяга

Глава 20. Одинокий монстр

Братья Трайкеры меня нагнали, когда я уже направлялся к дому Мадре для допроса Аркадии. Гулко топая по вечно влажным плитам города, оба бывших полуорка присоединились к неторопливо идущему мне. Ну, так бы хотелось думать, настроение было слегка лиричным и опустошенным, как и у любого мужчины после того, как он приведет в дом с тремя женщинами варварски бритого кота. На самом деле, оба констебля меня шумно догнали, хватая за плечи и экспрессивно матерясь в окружающую среду. Повод у них был хороший.

— Магнус, твою мать! — заорал Эджин, которому повезло развернуть меня лицом к себе первым, — Что! За нахрен! Творится?!

— Остановиться! Успокоиться! Уточнить! — тут же взвился я, будучи едва ли не отправленным в незапланированный полет. Выросли и сдохли лбами огромными, теперь думают, что им все можно!

— Что уточнять, кид? — взял слово Вурглас, — Мы сами не знаем, у кого уточнить! Шериф затеял какую-то муть на ферме у Нимеи, затем пропал. Целестия умерла! Кто её принудил открывать на тебя охоту?! Почти все наши знакомые тебя ненавидят, но на вопросы не отвечают! А теперь…

— Да, теперь! — воткнулся в монолог брательник, — Мы только приехали с места твоей засады! Твою мать! Это не наши сородичи! Ахиол нас предупредил, что не ощутил смертей! Это гребанные твари, Криггс! Там не было тел, лишь гниющая слизь и остатки костей в плащах! Что происходит?!

— Да хватит меня дергать! — беззлобно ругнулся я, видя, что желтоглазые верзилы настроены миролюбиво, хоть и возбужденно, — Мы пытаемся разобраться, что происходит. Я просто искал вашего Мадре. Оказалось, что все не так просто. Большего вам сказать не могу.

— Мэр запретил? — насупился более уравновешенный чем брат Вурглас. Здоровяк сложил руки на груди и принялся сверлить меня взглядом, — Не доверяет?

Успокаивать у меня получалось всю жизнь плоховато, поэтому я просто вывалил на местных полицейских правду-матку. Никто никому не доверял, все пытались разобраться в происходящем, что получалось откровенно плохо. Откуда могли вылезти странные молчаливые засадники с чрезвычайно быстро разлагающимися телами, я не знал. Всё время, пока я брил шкрасса, раскинув над ним шатер из винтовок и рваных плащей, снятых с трупов, эти самые тела лежали себе смирно, ничем не выдавая своего сверхъестественного происхождения. И теперь вот. Нате, получите еще один паззл в головоломку.

Успокоив желтоглазых сообщением, что никто, кроме самих преступников не знает, что происходит, я натравил их на мэрию. Там у Ахиола в темнице должно было сидеть все казначейство, а у меня просто уже не было времени. Желтоглазые, лишенные Купели, вскоре выйдут на улицы, а мне нужно будет как раз проведать одну жизнерадостную и темпераментную особу, так самоотверженно скрывающую чужие тайны.

Грядет буря… спрячусь-ка я от нее в гробик.

К входу в Купель я готовился тщательно и неторопливо — брюнетке нужно было дать время «повариться» в одиночестве. Наконец, закончив чистить и смазывать пистолеты, я украдкой выглянул на улицу, убеждаясь в том, что желтоглазые неторопливо бредут к ратуше, обмениваясь фразами преимущественно на возмущенно-матерном языке. Многие из них размахивали руками, в чем-то горячо убеждая соседей. Немного хаоса в застойном болоте. Ночной мрачный город с еле горящими фонарями на туманных улицах внезапно увидел своих жителей, привыкших проводить ночи в напоенном светом, теплом и зеленью раю.

К хорошему быстро привыкаешь. Так я привык к новой жизни, молодому телу, красивому лицу. Быстро, буквально молниеносно потерял брезгливость, свойственную каждому прогрессивному разумному перед перспективой пожирать еще живую плоть. Когда от такого зарастают дырки и раны в твоем собственном теле, а переломанные кости с хрустом встают на место, ты уже прекращаешь ужасаться. Система Бога-из-Машины, буквально на лету меняющая твое собственное тело, становится нормой — быстро, очень быстро. Каждое изменение делает тебя сильнее, повышает шансы, ускоряет прогресс. Так что толку в старой доброй стабильности?

Здесь же Системы кида не было. Моральный дух города получил внезапную широкую рану, в надежде, что вместе с кровью покажется и накопившийся за годы гной. Что же, этому нужно поспособствовать. Закончив последние приготовления, я погрузился в Купель Жизни.

Не успел я открыть глаза в иллюзорном мире, как меня уже сжимали в костедробительных объятиях, пряча на груди лицо.

— Т..ты… — еле слышно бормотала брюнетка, уткнувшаяся мне в грудь, — Т-ты здесь. Тыыыы…!

Её всю колотило крупной дрожью. Не оставалось ничего больше, как обнять её в ответ. Ну и пусть этот образ, это тело и эта душа являются частицей разума внемирового монстра, любящего полакомиться драконятиной, что с того? У меня были гоблинши, были эльфийки, были орчанки. А тут буквально карма, иначе и не скажешь. Мы, внемировые монстры, должны держаться вместе. И пусть она телом размером с космический корабль поколений, построенный, чтобы лететь хрен знает сколько лет на хрен знает, насколько обитаемую планету, главное же в разумном что? Главное — душа. Ну, сразу же после эстетически приятных сексуальных отношений, естественно, а с этим у нас проблем не было.

Погрузиться совсем уж в пучину одиночества у Аркадии времени не было, даже как следует растравить себя она не успела, поэтому, довольно быстро очухавшись, затрясла меня как медведь грушу, требуя сразу всего — объяснений, извинений, признаний, и, конечно же, вернуть все как было. Надо же, инфантильный левиафан…

— Нет, — отрезал я, отодвигая девушку от себя, — Всё будет иначе.

— Я… — сделав еще несколько шагов назад, брюнетка помотала головой, — Я не хочу иначе!

— Поздно, — окончательно перешел я на деловой лад, извлекая из кармана початую пачку сигарет. Сев на залитую солнечным светом траву, прикурил от зажженной спички, затянулся, с наслаждением выдул толстую струю дыма. Затем продолжил, — Я говорил тебе, что представляю власть? Расскажи всё, что ты знаешь, и тогда все вернутся назад. Не все… но многие.

— Нет-нет-нет, — девушка тут же быстро замотала головой, — Нельзя! Мне доверились! Мои друзья! Друзья! Не ты!

— Никто тебе не доверился, милая, — устало выдохнул я, давя бычок о теплую жирную землю, — Просто сделали вид. На этом острове ты можешь оказаться где угодно в мгновение ока, подслушать разговоры… а потом рассказать. Кому-нибудь не тому. Например, мне или братьям Трайкерам. Если здесь все друзья, то зачем нужны тайны, секреты, заговоры… а?

Она лишь всхлипнула, пряча лицо в ладонях, а я не стал давить дальше. Просто сидел, лениво щурясь на солнце. Трава, земля, воздух, сигареты, даже мое старое тело с одеждой на нем, всё вокруг было Аркадией. Это следовало как-то устаканить в голове. Монстр, ребенок, суперкомпьютер, пленный титан и вездесущий ребенок. С здоровенными сиськами и похотливый, но в остальном…

— Они появятся, — наконец, прошептала она, — Нужно лишь подождать…

— Никто не придёт, — покачал головой я, описывая указательным пальцем круг, — Пойми, милая, этот мир, он… награда за хорошую работу. Жизнь здесь — это поощрение, выдаваемое властью, известной тебе, как Основатели и Ахиол. Они хотят знать, что задумали те, кого ты называешь друзьями.

— Зачем??

— Потому что это может навредить Хайкорту, — объяснил я ей как маленькой, — Мы не можем игнорировать такую угрозу.

— Придумай что-нибудь! — внезапно кинулась она мне на грудь, — Ну пожалуйста! Ты же не плохой, я тебя чувствую! Не понимаю как, но чувствую! Утром тебя здесь не было, но я знала, что ты где-то неподалеку! Помоги мне, а не Ахиолу! Помоги нам!

Такое признание пустило мне кучу морозных букашек на спину. Так вот почему она на меня накидывается. Монстр чует частицу монстра. Мою измененную Механиком энергетику, ауру савэджа! Она ощущала меня в реальности у Галатури!

— Я не буду помогать тем, кто хочет навредить Хайкорту! — жестко ответил я, отстраняя девушку, — Этого не будет.

— А если я скажу, что они никому не хотели навредить?!

— Докажи.

— Не могу!!!

Это длилось несколько часов. Аркадия с непробиваемой наивностью боролась за интересы обманувших её придурков, а я с тоской внутри старался как можно мягче убедить её в том, что выбора у девушки фактически нет. По сути, создательница и хранительница этого мира была совершенно ни в чем не виновата, кроме того, что ей задурили голову. И ради чего? Именно чтобы она не проболталась. Вездесущая, но бесполезная. Но что значит, что они никому не хотели навредить?

Наконец, не выдержав, я сорвался, видя, что каким бы неприятным разговор не был, для брюнетки он куда предпочтительнее тишины.

— Хватит! — рыкнув, я поднялся с земли, — Довольно! Если ты сейчас ничего мне не скажешь, то я спрошу снова. Через неделю. У меня множество дел. Хайкорт в опасности.

— Неделю… как неделю? — ужаснулась девушка, — Здесь никого не будет целую неделю?!

— Дольше, много дольше, — сгустил краски я, не собираясь упоминать о том, что по истечению суток она заснет на весь месяц.

— Нет!

Услышав про месяц одиночества, она сломалась, срываясь в захлебывающуюся слезами истерику. Сидя на земле, раскачиваясь и плача, она выплевывала из себя слова и фразы, одну за другой. Я просто сидел и слушал, молча, не перебивая, не задавая уточняющих вопросов. В голове роились кусочки паззла, с щелканьем вставая на свои места. Он был далеко… очень далеко от того, чтобы показать целую картину, но теперь у меня была основа, фундамент.

«Кому выгодно?» — вопрос, который нужно задать, видя, как кто-то что-то делает. Выгода всегда определяет цель. Пусть даже не конечную, пусть промежуточную, но среди разумных эгоистичная выгода всегда будет одним из основополагающих факторов. Аркадия мне её показала, выгоду этих заговорщиков.

Они действительно не хотели ничего плохого. Городу, миру, Купели, Ахиолу, мне или хоть кому-либо. Они хотели лишь жить… в Купели. И только в ней.

Эти мечтатели появились давно. Ночные фермеры, грузчики, охранники из крепости, принимающей караваны. Те, кто по 12 часов в сутки должен был проводить на скучной и монотонной работе, изо дня в день, из года в год. Здесь, в Купели Жизни, они были самыми активными, самыми веселыми и зажигательными жителями. Придумывали игры, конкурсы, праздники, даже сочиняли традиции этого нового мира. Но, все что им оставалось — только мечтать. Пока на них не вышел Эскобар Мадре. Должник, чужак, убийца монстров и… такой же мечтатель, как и они.

Мадре проводил много времени с Аркадией. Я неверно оценил обстановку его любовно выстроенного дома, неверно понял его предназначение. Это было не логово одиночки, а любовное гнездышко для двоих. Его, кида-ловкача, и рыдающей напротив меня брюнетки. Мотивы Эскобара были чисты и прозрачны как слеза — он знал, что даже если выплатит Долг, то никогда не сможет жить нормальной жизнью. Его восприятие было слишком ускорено, единственным светлым будущим он видел Купель. Разумеется, точно в том же разрезе, что и «мечтатели». Кид был железно уверен, что никто не позволит ему безнаказанно прохлаждаться в тропическом раю столько, сколько он пожелает.