Джентльмены предпочитают русалок

На минуту замираю. Потом я вспоминаю; дверной звонок — дверной звонок издает этот звук. Это просто еще один пример наземной архитектуры, к которой я не привыкла. Почему бы просто не постучать? Подойдя к входной двери, я отпираю засов и дверную ручку и позволяю двери открыться, а потом вижу… дородного мужчину в комбинезоне?

— Ты — Ева? — весело спрашивает он.

— Ага, это я.

— Отлично, Сойер сказал, что у тебя есть окно, которое нужно починить. Сегодня я все измерю и заменю КМС.

Я не знаю значения КМС, но и не спрашиваю его, вместо этого я щурюсь, скрестив руки на груди, и разглядываю его. Во мне есть что — то, чего раньше не было, — подозрение. Я тяжело сглатываю.

— Тебя прислал Сойер?

— Конечно. Я Логан. Я разнорабочий и помогаю Сойеру, когда ему это нужно. Он был полон решимости уговорить меня прийти сегодня утром.

Я отхожу в сторону, все еще нервно глядя на него. Он привлекательный, и чем больше он улыбается мне, тем лучше я себя чувствую — тем больше я доверяю ему. Сойер упомянул, что собирается послать кого — нибудь позаботиться об окне, так что я полагаю, что Логан и есть этот кто — то.

«Ты должна перестать так подозрительно относиться ко всем, Ева, — упрекаю я себя. — Не все хотят на тебя напасть!»

Логан проскальзывает в холл, кивнув в знак благодарности, затем указывает на гостиную. Отсюда видно и красивые окна от пола до потолка, и заколоченную дыру там, где должно быть среднее окно.

— Здесь, да?

Я киваю.

Он смотрит на меня и улыбается.

— Это может занять некоторое время, и мне нужно будет позвонить одному из моих парней из магазина, чтобы привезли нужное окно, как только я все измерю, так что тебе не обязательно оставаться здесь.

Облегчение наполняет меня. Честно говоря, мне не терпится уйти, потому что пребывание в этом доме заставляет меня нервничать. Просто… это возвращает слишком много воспоминаний о том, что произошло пару ночей назад. Мне нужно и хочется выбраться — подышать свежим воздухом и решить, как лучше защитить себя дальше. Потому что я знаю, что Каллен вернется.

Я киваю Логану и улыбаюсь, затем хватаю свое пальто.

— Мне нужно съездить в город за продуктами. Вот мой номер на случай, если понадобится связаться со мной, — я беру блокнот, записываю свой номер и отдаю ему.

Отдав ему свой номер, я иду через парадную дверь и спускаюсь по ступенькам к своей машине. Логан достаточно мил, но мне не до компании. Прогулка по городу кажется лучшим решением, чтобы очистить разум. Я наслаждаюсь запахом морского бриза с суши, замечая, насколько он отличается от запаха океана под водой. Воздух более соленый, прохладный и щекочет мой нос, когда я вдыхаю.

Как только я завожу машину, я начинаю волноваться. Можно ли оставить Логана в моем доме одного? Он сказал, что да, но я не знакома с человеческими обычаями, касающимися того, чтобы посторонние люди работали в доме. Что, если он тайно работает на Каллена или попытается что — то украсть? У меня нет толком вещей, но страх все еще сковывает меня…

«Ты должна освободиться от этих мыслей, Ева! — ругаю я себя. — То, что Каллен вломился прошлой ночью, не означает, что каждый незнакомец, которого ты встретишь, планирует сделать то же самое! Ты должна поверить в людей и снова начать доверять им. Иначе какой смысл здесь находиться?».

Я паркую машину на улице перед любимым магазином деликатесов, а затем выхожу, закрывая за собой дверь, и направляюсь к тротуару. Как только я делаю несколько шагов, мое плечо касается кого — то, и я с визгом теряю равновесие и отшатываюсь назад. К счастью, мне удается устоять на ногах. Повернувшись, чтобы извиниться перед тем, кого я сбила, я чувствую, как моя улыбка гаснет.

Это мужчина. И он более чем привлекателен. У него короткие черные волосы и поразительные янтарные глаза. И он улыбается мне. Я начинаю извиняться, но он опережает меня:

— Извините, — говорит он, улыбаясь, обнажая идеально белые зубы, — я не смотрел, куда иду. Надеюсь, я не причинил вреда.

Что — то в нем сразу успокаивает меня — может, его мальчишеская улыбка или его смеющиеся глаза, или его густые темные волосы и загорелая кожа. Я не припомню, чтобы когда — нибудь видела такого красивого мужчину, кроме Сойера, конечно. Мой нос морщится, и я хмурюсь, пытаясь найти свой голос.

— Я… я в порядке, — отвечаю я, возможно, слишком холодно, помня не совсем хорошую реакцию Сойера на правду о том, кто я. Затем, пытаясь звучать добрее, я добавляю. — Я тоже не смотрела, куда иду. С вами все в порядке?

Глупый вопрос, потому что этот мужчина невероятно высок и невероятно широк, и он намного крупнее меня. Несмотря на то, что я русалка, а это значит, что я сильнее обычного человека, этот человеческий мужчина может легко одолеть меня. Очевидно, что он в порядке.

— Если не считать уязвленное эго, со мной все будет в порядке, — он смеется, и этот звук наполняет меня теплом. Этого чувства мне не хватало, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь в ответ, прежде чем что — то еще приходит мне в голову, и я хмурюсь.

— Как можно уязвить эго? — вопрос вырывается прежде, чем я успеваю его остановить, и я слишком поздно понимаю, как глупо это должно звучать.

Мужчина снова смеется. Глубокий, хриплый звук тает в моем теле.

— Это фигура речи, — отвечает он, пристально глядя на меня. — Вы, должно быть, не отсюда?

— О, — отвечаю я, чувствуя, как мои щеки заливаются румянцем, смущение охватывает мои щеки. Я ловлю себя на том, что смотрю себе под ноги, пока снова не заставляю себя смотреть ему в глаза. — Я — нет, не отсюда, — я уже говорила это достаточно раз, и теперь оправдание приходит само.

— Откуда вы?

— О, — начинаю я, чувствуя, как мое сердце снова начинает колотиться. — Я… я гречанка… я из Греции.

Его глаза загораются тем, что я могу описать только как восторг.

— О, круто. Ты… ты говоришь не по — гречески.

— Да, мне уже говорили это раньше, — говорю я, ища ложь, которая будто боролась с моим языком. — Я с… маленького острова в Греции, и… у нас… странный диалект.

— С какого острова? У меня есть родственники в Греции, так что, держу пари, я его знаю.

Мои щеки краснеют еще больше, но мне удается ответить, хотя мое сердце колотится, и я боюсь, что он поймет, что я понятия не имею, о чем говорю:

— Это… очень маленький городок на очень маленьком острове. Я уверена, что вы… его не знаете.

Я боюсь, что он может навязать вопрос, а я, в свою очередь, буду вынуждена придумывать ответы, которых у меня нет; к счастью, он позволяет этой теме уйти. Его легкая улыбка красива, когда он говорит:

— Я Маршалл. Я только переехал в маленькое жилье в центре города. Я здесь всего несколько дней.

— Это мило. Что ж, добро пожаловать и… приятно познакомиться, — я поворачиваюсь направо и начинаю шагать, желая дать ему понять, что мне есть чем заняться и куда пойти. По правде говоря, я так огорчена тем, что меня чуть не поймали на лжи, что я просто хочу уйти от него, чтобы покричать на себя наедине.

— Как вас зовут?

Я поворачиваюсь к нему лицом, и он все еще улыбается. Это что — то делает со мной, и хотя я собиралась уйти от него, я ловлю себя на том, что медлю… хочу медлить.

— Ева, — отвечаю я и добавляю. — Я тоже недавно сюда переехала.

В какой — то момент мы вдвоем начинаем идти, медленно блуждая по дощатому настилу с шумом волн позади нас. Продуктовый магазин и другие магазины начинают отходить на задний план по мере приближения океана.

— Мне нравится шум моря, волн на песке, — говорит Маршалл, глядя на прекрасный вид и, кажется, на мгновение или два теряется в нем.

— И мне, — признаюсь я.

Он смотрит на меня и улыбается, и солнечные лучи освещают его лицо. Может, поэтому он наткнулся на меня раньше — потому что не обращал внимания, куда идет?

— Что вы думаете о Шелл — Харборе? — спрашивает Маршалл, пока мы продолжаем идти. Сами того не осознавая, мы сделали несколько поворотов, и тропа теперь ведет нас к городу, что тоже хорошо, так как я все равно шла туда. — Вам здесь нравится? — продолжает Маршалл.

— Да, — отвечаю я, недоумевая, почему я веду себя так странно. Не знаю почему, но Маршалл заставляет меня нервничать, хотя я чувствую себя с ним комфортно — будто в один момент я расслаблена и счастлива в нашем разговоре, а в следующий — нервничаю и взволнована. Что со мной не так?

— Это весь ответ? — он смеется.

Я смеюсь в ответ.

— Люди… милые, — медленно отвечаю я, думая о Венди. — Они добрые. Когда я чего — то не понимаю, они очень терпеливы со мной и понимают. И я многого не понимала поначалу… на самом деле, я до сих пор многого не понимаю.

Брови Маршалла сдвигаются.

— Вы говорите так, будто Греция — это другая планета.

Я кривлюсь. Я должна была подумать о том, что, в конце концов, я встречу кого — то, кто будет знать о настоящей Греции. Путаясь, я отвечаю:

— Там, откуда я, это может быть и другая планета, — я понимала, что лучше говорить меньше, и я надеюсь, что слов достаточно, чтобы он оставил тему в покое.

Он хмыкает, видимо, довольный.

— Даже сейчас некоторые места оторваны от современных вещей, — соглашается он, — но я не думаю, что это всегда плохо.

Я просто смотрю на него и улыбаюсь, надеясь, что он сменит тему.

Маршалл делает паузу.

— Вот почему Шелл — Харбор так прекрасен. Это место причудливо и отстраненно от хаоса городской жизни. Мне это нравится… ну, пока что.

— И мне нравится, — отвечаю я, и это серьезно. Теперь это мой дом, и мне здесь нравится. Я просто хочу снова чувствовать себя в безопасности, но это не вина Шелл — Харбора.

— Ты — интересная женщина, Ева, и я рад, что столкнулся с тобой… буквально, — смеется он.

Я смотрю на него, приподняв брови, и на моих губах играет улыбка.

— Интересная — хорошее слово для меня, — отвечаю я, думая, что он и половины не знает.

Маршалл задумчиво стучит по подбородку и замедляет шаг.

— Я не могу точно сказать, но ты похожа на женщину, которая прожила странную и другую жизнь. Хотя у меня также сложилось впечатление, что ты не в восторге от разговоров о том, откуда ты родом.

Я делаю паузу, кусая губу, поскольку понимаю, что должно быть довольно очевидно, что я не заинтересована в дальнейшей лжи о Греции. Впереди видны витрины магазинов в центре города Шелл — Харбор. Утро тихое, особенно такое раннее, но я вижу суету людей, стоящих у продуктового магазина и ожидающих его открытия. Вокруг нас мир медленно пробуждается в приморском сообществе.

— Иногда… люди предпочитают оставить свое прошлое позади и не трогать его, — объясняю я тихим голосом.

— Я понимаю, — тихо говорит Маршалл, — мы едва знакомы. Я не жду рассказа о твоей жизни или чего — то еще, — он широко улыбается, взъерошивая свои густые каштановые волосы широкой ладонью. — Но ты пока первый человек, которого я здесь встретил, не считая агента по недвижимости, который продал мне дом. Может, я не могу не ощутить сразу… — он разглядывает меня, подыскивая нужное слово. — Привязанность к тебе.