Ящик Пандоры

В какой-то момент свернули на боковую улицу, и через пару кварталов я невольно выматерился сквозь зубы — здание, у ворот которого мы остановились, очень уж напоминало тюрьму. Сплошная стена высотой метров десять, на углах и над воротами вышки с часовыми. Похоже, вляпался я серьёзно. Осталось узнать из-за чего меня арестовали и что собираются делать.

Меня хватанули за руки и потащили через приоткрывшиеся ворота. Ну точно, тюрьма. Большой внутренний двор, а стена здания вся в зарешеченных окнах. Впереди уверенно шёл маг, и перед ним торопливо открывали все запоры. Почему, спрашивается? Он же откровенный боевик, и с какой стати тюремное начальство его знает и слушается?

Наконец, зашли в какой-то кабинет. Короткий разговор мага с местным начальством, и меня схватили за руки уже тюремщики и поволокли по лестнице куда-то в подвал. Ну а там без всяких объяснений впихнули в просторную камеру. А может и не камеру, а просто подвальное помещение. В углу стол с табуреткой. И ещё мне очень не понравился стеллаж с очень неприятными даже на вид инструментами (всякие там щипцы, кусачки, шила, пилы). Здесь точно не будут кофиём поить.

Через пару минут появился ещё один тюремщик. Вроде, обычный мужик, но мне сразу не понравился его взгляд. Равнодушный какой-то. Мужик подошёл, оглядел меня, и, ни слова не говоря, врезал мне под дых. И пока я, скорчившись на полу, пытался продышаться, спокойно стоял, наблюдая за моими мучениями. Хоть бы слово сказал, хоть бы объяснил почему бьёт! И это очень уж напомнило мне другой подвал, в котором я побывал недавно.

Наконец, я смог разогнуться, медленно встал, и тюремщик двинулся ко мне. Я только успел сказать знаменитую фразу: «Ещё раз тронешь меня — умрёшь» и тут же получил уже с двух рук. Ну и всё, сомнений больше не осталось. Никто здесь со мной разговаривать не собирается, и если наша встреча началась с моего избиения, то делать мне здесь категорически нечего.

Единственный вопрос — чем и кого убивать? Таиться бесполезно — меня видели с десяток человек, значит, всех встреченных тюремщиков и солдат придётся уничтожать. И народу здесь слишком много, так что мои фокусы с цветной магией бесполезны, да и будут слишком явные ассоциации с тем домом. Значит, придётся бить привычными стихиями, и бить сильно, чтобы ни у кого и мысли не возникло связать это со мной.

Как только смог повернуться, лёжа на полу, отправил сразу три воздушных лезвия, и на этом всё кончилось. Было три человека, а стало шесть половинок тел.

Полежал несколько минут, приходя в себя. Потом встал, подпитался из своего накопителя, ещё раз решил для себя, что поступаю некрасиво, но другого выхода у меня нет. Если сейчас просто сбегу, то покоя мне не будет, потому что меня уже видели и знают в лицо. И самым главным подозреваемым буду именно я. Нет уж, под пытки я больше не пойду.

Ну а дальше было уничтожение беспомощных людей. Я просто шёл по коридорам и всех встреченных тюремщиков буквально резал на куски. А попадающиеся решётки выламывал заклинаниями земли. В какой-то момент даже поднялась тревога, тюремщики даже попытались организовать хоть какое-то сопротивление, но что может толпа обычных людей против мага воздушника в тесных коридорах? Они только облегчили мне задачу, ведь не надо было выискивать их по закоулкам.

Единственным, кто мог хотя бы попробовать сопротивляться мне, оказался тот самый маг, что привёз меня сюда. Когда мы столкнулись с ним в каком-то коридоре, он даже обрадовался мне, на лице появилось предвкушающая улыбка. Он даже пару щитов поставил. Дурак! Наверное, думал, что я с ним драться буду. А я достал свой даринит и направил через него обычной воздушный кулак. Удар получился настолько мощным, что щиты мага мгновенно смяло, а его тело пролетело несколько метров, пробило перегородку между комнатами и долетело до стены здания, но её пробить не смогло. Несколько мгновений, и мага буквально раздавило о стену, остались только кровавые ошмётки. Маг был сильным, умелым, но со мной сейчас драться бесполезно. Я и сам теперь не подарок, а если пропускать заклинания через даринит, то самое простенькое заклинание станет смертельным.

Не знаю каким человеком был этот маг, но он совершил смертельную ошибку, когда привёз меня в эту тюрьму и приказал избить. У меня ведь теперь жуткая аллергия на палнерских военных, подвалы и пытки, и при повторении такой ситуации я буду убивать не задумываясь, пока меня самого не убьют.

Эх, мужик, ведь мог же просто спросить, и я бы постарался ответить максимально честно. Вот кому от этой бойни стало лучше⁈

Можно было уходить, но я решил выпустить всех сидельцев, чтобы запутать будущее следствие. И неспешно, скользя по залитым кровью коридорам, стал выбивать все встречающиеся двери. Начал с третьего этажа и закончил подвалом. Можно было не торопиться. Я старался выбивать двери аккуратно, только засовы, чтобы зря не калечить тех, кто в камере. Заключённые и так уж поняли, что в тюрьме происходит что-то непонятное. Многие бы и сами с удовольствием сбежали, но когда в коридоре крики, потом дверь в камеру вылетает, а сам коридор залит кровью, поневоле задумаешься — а не лучше ли остаться в тюрьме?

Начинал я с дальних концов коридоров, уже доходил до лестниц, и лишь тогда из камер начинали осторожно выглядывать заключённые. Зато когда поднялся из подвала, вокруг уже сновали люди. Некоторые тащили оружие, непонятные тюки, но большинство спешили уйти побыстрее.

Во дворе тоже настоящая бойня — остались живыми часовые на вышках, и теперь они поливали стрелами всех, кто выскакивал во двор или пытался убежать через открытые ворота.

Я быстро зачистил вышки, и толпа стремительно потекла на волю. Ну и я вместе со всеми. Отойдя несколько кварталов, в каком-то закутке быстро почистил одежду и обувь от крови, а потом неспешно, прогулочным шагом, двинулся опять на север. Я просто не знаю куда мне лучше двигаться и зачем. А так хотя бы отмазка — подальше от Горгоны.

И урок мне на всю оставшуюся жизнь — в города нельзя входить через заставы, где тебя могут обвинить непонятно в чём. Только полями, только лесами, а в города входить только через окраины. И сейчас я уйду через поля, избегая больших улиц, слишком уж кровавой получается цена моих ошибок.