Девочка по имени Аме

* * *

01 день месяца Овцы 491 год Одиннадцатого исхода

(настоящее время)

Цукуси, Академия Воинов-Теней Аши

Все устаканилось и теперь шло, как по накатанной. Даже третирования Эдгара вдруг стали казаться привычными и совершенно нестрашными. Ко всему, наверное, привыкаешь.

— Почему не в форме? — спросил он своим грубым и зычным голосом. Иногда Данте казалось, что для того, чтобы иметь такой, нужно каждую ночь горланить песни. Впрочем, если учесть, что наставник меча почти всегда говорит громко, за столетие практики и не так себе можно голос посадить. Наверное.

— Спросите у Футодама-но микото, — мрачно ответил Хоакин. Было видно, что происходящее его нервирует. Хорошо, что с контролем у него лучше, чем у Александра, а то бы сейчас все познакомились с его специальностью — перемещением предметов в пространстве, проще говоря — метанием этих предметов на поражение.

— Великая Богиня, я что крайний? — закатил глаза Ебрахий.

Данте повернулся к нему, окинул его внимательным взглядом. От него не укрылось, что Футодама выглядит несколько потрепанным и уставшим, будто утро у него началось с бегов.

— Больше некому, — ядовито улыбнулась Рита. Ей нравилось сеять в рядах других школ панику и недоверие.

— Так, тишина! — призвал всех к порядку Эдгар. — Разбираться будете не у меня в додзе! Сагири, пятьсот отжиманий, а за формой сходишь на склад после занятий. Тебе выдадут.

На самом деле, происходящее не было таким уж из ряда вон выходящим. Подобные вещи случались едва ли не каждое утро: залили столовую, едва не подожгли библиотеку, изменили ландшафт одного из полигонов, разбили любимую вазу Рихарда… Все, что можно было сотворить, они сотворили. Даже вскипятили пруд с карпами. Получилась неплохая уха.

Их считали детьми, что, в принципе, было не так уж далеко от истины, непоседливыми и шкодливыми. Старались следить и разнимали, когда у них случались потасовки. Смеялись, когда они совсем уж чудили, наказывали или поощряли. Хорхе непрестанно кричал о седине в своих волосах, но никто никак не мог ее обнаружить. И как бы то ни было — Данте не отпускало ощущение правильности происходящего. И, наверное, в этом бесконечном бедламе он был счастлив.

После Эдгара они рядком устроились на веранде и дышали Сейкатсу так жадно, как дышит человек, который долго пробыл под водой без кислорода. Тело Данте приятно ныло, как от хорошо сделанной работы. Солнце вышло из-за туч и осветило голые, лишенные листвы деревья. Изморозь, еще украшающая листву утром, теперь растаяла, и на пожухлой траве теперь образовались крупные капли блестящей росы. Сегодняшний был почти таким же, как и вчера. И это было хорошо.

— Смотрите, Комитет! — кто первым увидел Аши десятого курса в черной форме, Данте не знал. Удзумэ вскинул голову, чтобы обнаружить, что Акито, Садахару и Яцуно идут к ним. Вид они имели настолько недовольный, будто их в три ночи подняли с кровати и заставили переться в логово к йокаям. Может, для них это и было равносильно, кто знает?

— Оставайтесь на своих местах, у нас к вам несколько вопросов, — взгляд Акито обжег холодом, но сердце у Данте все равно колотилось, как сумасшедшее. Но это помешательство происходило недолго, и вскоре Удзумэ уже прятал лукавый взгляд, чтобы не выдал его. В голове ками созрел коварный план.

— Что случилось? — говорила Леандра. Просто у нее лучше всего получалось вести переговоры.

Акито окинул ее взглядом. В нем было столько презрения, что хватило бы на всех Принцев йокаев и еще бы осталось. Кто-кто, а братик никогда не менялся. Впрочем, Ебрахий не менялся так же: он напрягся, но на его губах появилась усмешка. Главное, чтобы не полез в самый неподходящий момент, а то всю малину испортит.

"Братик пришел", — говорил его оскал. Глубоко презираемый братик, но доставшийся в "комплекте" с Данте. Удзумэ заметив это, бросил на Ебрахия предупредительный взгляд и сделал жест рукой, чтобы не вмешивался. Только согласием здесь и не пахло.

— Вчера пришло сообщение о взломе системы безопасности, — "объяснил" Акито. Эта информация была не особо понятной, поэтому Леандра кивком головы попросила продолжить. — Соловьиные полы были отключены.

— Правда, что ли? — едва не захлопал в ладоши от радости Элайя. — То есть совсем отключены? Ну и они теперь не ставят всю Академию на уши, если покидаешь после отбоя свои покои?

Акито остался верным себе, изображая из себя ледяную статую, от одного вида которой хотелось пойти и одеться потеплее.

— Можете не радоваться — все уже починили. Так что никто без нашего ведома не выйдет. Коды безопасности все поменяли тоже.

Так вот из-за чего весь сыр-бор. Комитет по дисциплине и профилактике в панике — кто-то взломал систему безопасности; и не похоже, что они знают о том, кто это сделал. У Данте же были свои подозрения на этот счет. Кого-то сегодня рано утром не оказалось в своих покоях, а вчера — Данте сам видел — уходил спать вместе со всеми. У Удзумэ был достаточно чуткий слух, поэтому вряд ли он пропустил, если бы Ебрахий с воплями продирался на улицу. Значит…

Что для вора значила такая система безопасности? Да совершенно ничего. Похоже, Данте это поздно понял. И поделом.

— Какая неприятная новость! — воскликнула Рита. — Но вот я сильно сомневаюсь, что вы пришли сюда, чтобы огорчить нас подобным образом.

— Мы хотим поинтересоваться, знаете ли вы что-либо по теме вопроса. Быть может, были замечены какие-то странности… — в разговор вмешался Садахару. Он был вежлив, но все равно эта вежливость казалась слишком насмешливой и даже показной.

— Странности? — поинтересовалась Изабелла, приподнимая изящные брови. — Ну… сегодня утром Хоакин пришел в кимоно. Он заявил, что его форму украли.

— Да Футодама это! — Кию едва в Ебрахия аккуратно наманекюренным пальчиком не тыкал, обвиняя.

— Я же сказал, что не брал! — сразу же отозвался тот.

В итоге мирного разговора не получилось, вышел такой знатный галдеж, что даже мастные галки, которые сидели на голых ветках и умудрялись доводить до белого каленья своими криками все, что обладало ушами, почувствовали себя в этом деле ущербными. Перекричать Хищников, да еще когда вблизи находятся люди, было невозможно.

— Тише-тише! — Садахару пытался разнять особо ретивых, но не очень успешно. А Акито наблюдал за происходящим с выражением "у меня болит зуб, поэтому его надо удалить, и лучше немедленно".

Пока происходила потасовка, Данте незаметно выбрался из всей этой толчеи и окликнул Яцуно. Девушка поджала губы, но сделала вид, что глухая и вообще не видит предназначенной ей жестикуляции со стороны Удзумэ. Тот не сдался — не в его это было характере — подобрался к ней поближе и поздоровался.

— Я же сказала, чтобы на людях ты не подходил ко мне! — прошипела она. Кошки могли завидовать.

— Они заняты разборками, — отмахнулся Данте. О нет, Данте знал братика даже слишком хорошо, поэтому легко себе мог представить, как тот разозлится, когда нечто, принадлежащее ему (а Яцуно как раз таки к этой категории относилась, тут и думать нечего), пытается отобрать кто-то другой.

Удзумэ был обижен на Акито за его твердолобость и за то, что он предпочитает не видеть дальше собственного носа, поэтому решил, что имеет право на некоторую моральную компенсацию. Компенсация эта полагалась в тихом бешенстве и бессилии братика.

— Что ты хочешь? — Яцуно даже не повернула головы.

Данте улыбнулся и обошел ее. Теперь они стояли лицом к лицу.

— Как продвигается твоя работа?

— Я же сказала, что сама с тобой свяжусь.

Она начала раздражаться.

— Но прошло уже много времени, — еще шире и соблазнительнее улыбнулся он. А Акито, наконец-то, соизволил обратить свой высокий взор на них. Отлично. — Может, я скучаю…

Таманоя заметила интерес командира, и презрительно скривилась Удзумэ.

— Твои проблемы, — и попыталась ускользнуть, но Данте оказался быстрее. Он схватил ее за руку и потянул на себя без жалости, в итоге — она свалилась ему на грудь. Удзумэ нежно приобнял ее за плечи, склоняясь к уху.

— Так когда будет следующее наше свидание? — спросил он, обдавая ее шею горячим дыханием. Яцуно молчала. Не вырывалась, но и не отвечала, будто собиралась с мыслями.

— То, что ты делаешь — гадко, — наконец, выдала она.

— Но тебе нравится… — Данте погладил ее по голове. Если он знал что-то совершенно точно, так это то, что женщины любят ласку. Много ласки. И властность. Конечно, куда же без нее. Удзумэ мог ее изображать сколь угодно долго. — Ну что, назначишь мне встречу? Когда?

Его голос превратился в урчание большого кота. Этих животных женщины любят тоже. В большинстве своем.

— Яцуно! — окликнул ее Акито. Она встрепенулась, хотела вырваться, но Данте крепче ее сжал в объятиях. Он вдруг удовлетворенно почувствовал, что она задрожала. Наверное, от переизбытка чувств. Но это явно не страх.

— Сегодня, ночью, — поспешно зашептала она. — Манжета почти готова, но испытывать ее лучше тогда, когда никто не может помешать. Это я вчера отключала систему безопасности, чтобы проверить кое-что. Сегодня после полуночи можешь выходить смело, никто ничего не заметит. Да и отпусти ты, наконец, меня! — последнюю фразу она почти выкрикнула, и отпихнула Данте от себя. — Неприятностей захотелось?

Удзумэ засмеялся. А, оказывается, девочка неплохая актриса. Впрочем, высокородные леди этому мастерству учатся с пеленок. Яцуно эта участь не обошла, несмотря ни на что.

— Ах, ну я ведь все равно добьюсь твоего внимания, — пропел Данте, решив подыграть. Он был доволен, ведь получил больше, чем предполагал: взбешенного Акито, почти готовую манжету и, возможно, секрет соловьиных полов. Есть, чем гордиться!

— Даже и не мечтай! — процедила сквозь зубы она и спорым шагом бросилась за спину Акито, будто ища за ним защиты. Ох, а братик защитой был хорошей — Данте ли не знать!

— Этого мне никто не запретит.

— Не лезь к ней! — угрожающе прорычал Акито. Вид у него был такой, будто он готов был схватиться за катану.

— А то что? — Данте весело посмотрел на него. — Прирежешь?

— Как бы не любил тебя Рихард, вряд ли это сойдет тебе с рук. Хотя, происшествие с Небесной собакой ведь и не прошло… Значит, у всего есть предел, — а это уже Ебрахий. Вмешался в самый нужный момент, вот мерзавец!

Глаза братика расширились и стали вдруг такими синими, что женская половина Синсэн Аши восторженно вздохнула от нахлынувших внезапно на них чувств. Акито был слишком красивым, но как-то не осознавал этого.

— Откуда ты знаешь?

— Осведомители, Сарумэ, у всех свои.

Но вопреки всем ожиданиям Акито заставил себя успокоиться и убрать руку с рукояти катаны. Он презрительно хмыкнул — и это было равносильно плевку, а потом развернулся и зашагал прочь. Члены его команды тоже не стали задерживаться.

Ебрахий некоторое время поиспепелял взглядом спину Акито, а потом повернулся к Данте с требованием ответа.

— И что это было? — спросил он.

Удзумэ довольно сощурился.

— Мне только что назначили свидание.