Сердце старого Города

Глава 6

Глава шестая. Поднебесный. Табу эльдаров.

- Принц Эль'Сигнорин, у вас все хорошо? — пронзительно-голубые глаза Советника отца смотрели с изумлением. Сиг тряхнул головой. Сегодня, неожиданно для всех, он потерпел поражение на тренировочной арене. Спарингующий с ним гвардеец не верил в победу, а пришедший на арену Лорд Закария потер глаза, словно бы стремясь «развидеть».

Сиг растерянно встал с песка арены, ему и самому не верилось.

- Да, Лорд Закария, все отлично. Метео хорошо вымуштровал драконоборца! — смято отшутился Сигнорин, чем удивил Лорда еще больше. Все привыкли видеть сына Владыки хитрым, опасным и уверенным юношей, подающим большие надежды. Недаром Эндемион побаивался брата.

Сиг чувствовал пристальный взгляд советника даже спиной. Принц и сам не мог сказать, что с ним. Он был растерян: Метео, конечно, хорош, — так натаскать желторотых гвардейцев, — но причина была не в нем. Быть может, все дело в Эле? В том, что хитрый мальчишка сбежал и явно потешался над старшим братом? Самонадеянный и отчаянный Эль'Касмиэль сделал все, чтобы именно Сиг его и не нашел! Сиг злился на несносного братца, но было что-то другое. Маленькая заноза, царапающая душу.

Не стоило ему приходить в мир людей. Сигнорин никогда не делал этого прежде, не сделал бы и впредь, если б не Эль! Видеть разрушенный мир глазами конунга-завоевателя — одно, но глазами бессмертного эльдара — совсем другое. Он почти никогда не вспоминал о прошлой жизни, отгораживаясь толстой броней нежелания и страха. Теперь же дамба памяти рухнула, затапливая мысли пугающими образами. Но почему он вспоминает только страшное? Почему разрушенное кажется значимее возведенного?

Сигнорин нахмурился. Нет… причина беспокойства не прошлой жизни, не в воспоминаниях. Она в другом — Сигнорина непреодолимо тянуло в мир младших, в лес, на руины. И вовсе не из-за уколов совести, или поисков Эля.

Сиг снова и снова думал о Солео. Как она там? Ушла ли? Должна была уйти! А если нет?

Сигнорину казалось, что его кто-то звал, и очень хотелось откликнуться. Но запрет Поднебесья распространялся и на сына Владыки. Мир людей закрыт. Это табу.

По закону Поднебесья, Сигнорин не должен был помогать девочке. Это все равно, что помогать антилопе убегать от льва, противоестественно и глупо. Старшие не вмешиваются в дела Младших.

Но Сиг корил себя не за то, что помог, а за то, что мало помог. За то, что не увел Солео с проклятых земель, не нашел девушке теплого места в холодном и злом мире людей, прежде не знавшем даже приютов, кабы не их добрая Мари…

- Ваше сиятельство, Вам нужна помощь? — элий спрашивал явно ни первый раз. Сиг прочел острую тревогу в глазах элия.

- Нет. — Сиг ушел с арены, оставляя растерянного элия — до конца тренировки было не меньше часа.

Глава шестая. Зачарованный Край. Сумка

Спящую девушку разбудило утреннее солнце, оно дружелюбно проглядывало сквозь листву резными пятнышками тепла и света. Солео невольно заулыбалась, кошмары ночи остались позади. Сон смыл остатки страха.

Девушка осмотрелась, она была в гуще леса, на краю небольшой поляны. Голодно заурчало в животе.

Солео потянулась к подарку нелюдя.

Тот, кто собирал сумку, был невероятно щедр. Когда Солео опустошила-таки её до дна и разложила все подарки — вещи заняли лесную поляну целиком. Девушка еще раз поразилась колдовству нелюдя — сумка была бы неподъемна, кабы не забота покровителя. Некоторые предметы были тяжелее самой сумки: вяленая свиная нога, например. Она была ростом чуть не с Волчонку и весила столько же, но стоило той оказаться снова в сумке — веса и размера как не бывало!

Солео долго изучала устройство волшебной сумки, поражаясь, как можно запихнуть в такую небольшую емкость целую шелковую палатку.

Впрочем, многие вещи вызвали недоуменный восторг. И если поначалу поражало невозможное количеству вещей, то потом самым сложным стало вообразить все это своим. Приютская сирота, в жизни не имевшая больше, чем одно платье, стала обладательницей несметных сокровищ. Она разглядывала красивые одежды, сшитые из кожи. В таких было не в пример удобней путешествовать! Роскошные платья из необыкновенных тканей — Солео никогда не встречала таких даже на богатых городских красавицах, посещавших службы собора.

Был здесь и плащ, теплый и легкий, почти невесомый. Отчего-то именно плащ вызвал у Солео самые сильные чувства: если остальные вещи она бережно откладывала в сторону, не дерзнув примерить, то плащ сразу накинула на плечи. Оказалось, он способен защищать не только от холода, но и от комаров и мошек, целыми полчищами обитавших в высокой траве леса.

Припасов, собранных в дорогу, могло бы хватить на безбедный год жизни целой семьи. «Ну, возможно, не год, и не семьи», — поправила себя Солео, но такого изобилия она не видела даже в голодных грезах. Снедь, большей частью, была походной, но среди засушенного мяса, сыра, фруктов, круп и прочего, нашелся огромный каравай. Девушка трепетно погладила необыкновенный, пьянящий ароматом хлеб.

Солео питала особую страсть к выпечке. Быть может, имей она больше возможностей и достатка, с такой тягой к мучному, была бы не хрупкой девчушкой, а округлой барышней, что несомненно пошло бы к лицу сиротке. Так, по крайней мере, шутили сестры-воспитательницы.

Именно хлеб сыграл роковую роль в жизни Солео. На беду сирот, собор соседствовал с пекарней. Аромат свежевыпеченного хлеба сводил с ума всех жителей приюта. Впрочем, и сами пекари соседству были не рады. Приютские дети все время пробирались в пекарню и, как саранча, уничтожали целые партии пирогов и лакомств. Так и Солео, ведомая злым Роком, однажды отважилась на дерзкую вылазку.

Незадолго до того с робкой «ненормальной» задружились две «новенькие». Солео ценила их внимание необыкновенно — впервые в жизни у нее появились подружки. Новеньких перевели из другого приюта. Девочки шептались по ночам, принимая Солео на свои посиделки. Их знания о мире казались Солео откровением. Она, краснея до кончиков ушей, с жадностью слушала о далеко не всегда безобидных и законных проделках подружек. Те посмеивались над наивностью подруги, но в отличие от остальных приютских детей, еще в детстве заклеймивших Солео одержимой, продолжали общаться. Однажды новоявленные подруги рассказали о дерзком плане ограбления пекарни. Солео, смущенная до невозможности, закрыла уши руками. Подруги не принялись уговаривать, посмеявшись над ее трусливой натурой. Солео вспыхнула, и сгоряча пообещала главного недостающего в плане — самого воришку. Девочки дружно улыбнулись.

Через несколько дней товарки Солео и двое очень ушлых мальчишек, — оборванцев из городских трущоб, — перешли от слов к делу. Лестницей через общую стену послужил виноградник. По плану Солео должна была перелезть и затаиться во дворе до темноты, затем юркнуть в пекарню и спрятаться где-нибудь до закрытия. А ночью вернуться к товарищам с «уловом». Но, то ли план был слишком плох, то ли изначально затея — обречена, однако в полной мере задумке не суждено было сбыться.

Солео пробралась через высокую ограду, попутно выяснив, что с другой стороны стены виноград не рос. И здесь была первая неувязка с изначальным планом: каким образом заговорщики собирались вызволять воришку? Несмотря на это обстоятельство, девушка отважно спрыгнула во двор, едва не свернув себе шею, и спряталась до ночи за мешками, — ее грацильность была на руку, — с наступлением темноты Солео пробралась в пекарню.

Она впала в экзальтацию, оказавшись посреди стеллажей с хлебами. Солео вдыхала душистый флер выпечки и душа парила от удовольствия. Но время шло, нужно было делать то, зачем пришла неопытная воришка. Солео хорошо помнила, каким кощунством показалось разграбление полок. Девушка очень постаралась быть скромной. Она робко обходила ряды с тортами и пирожными. Выбирая с полки пирог, Солео старалась взять наиболее неприметный, вдруг пекари не заметят пропажи?

Флер имбиря привел её к печенью. Солео протянула руку за тонким ароматным пластиком — образ бабушки тут же возник в голове. Печенюшка растаяла во рту, Солео, ожидавшая чудесной встречи с детством, обиженно проглотила. Вкус был иным. Вкусно, даже очень, но совсем не так, как было у бабушки… Выходит, правы монастырские сестры — не было никакой бабушки, как и печенья не было.

Мысль о монахинях вызвала острый стыд. Она быстро завязала мешок с хлебами и прокралась к выходу, напрочь позабыв о главном — сундучке с недельной выручкой. Сундучок, по уговору с подельниками, надо было всенепременно забрать.

Во дворе Солео посвистом дали знать, что готовы помочь выбраться. Веревка перекинулась через высокую стену. Мешок с хлебом получился слишком тяжелым. Солео, щадя друзей, сперва привязала его. Мешок подняли… Второй раз веревку никто кидать не стал. И сколько Солео не звала, ответа не было. На утро пекарь обнаружил во дворе забившуюся в угол и замерзшую до хрипоты воровку… Девочка не решилась спрятаться в пекарне, ожидая, что товарищи вернуться за ней.

Солео гладила корочку каравая и вспоминала о данном обете — она больше не съест ни крошки хлеба. Раскаявшаяся в содеянном преступница торжественно обещала это ксендзу и настоятельнице.

Добрый пекарь согласился не отдавать девочку властям города, ему стало жаль молчаливую сиротку, отчего-то не укравшую ничего, кроме самого дешевого хлеба. Ксендз и мать-настоятельница предложили сделку — она расскажет о подельниках и ее отпустят. В историю, что Солео все спланировала сама, не поверили — где же мешок с хлебом? Перекинула…. Но под стеной мешка не было, а в талом снегу следов осталось на пятерых. О подругах Солео молчала, а мальчишек и вовсе не знала. Видя упрямство воришки, настоятельница рассвирепела, сочтя за неподчинение, укрывательство и особый грех. За что и сослала Солео в Зачарованный Край…

Быть может, и Волчонки бы не было, не отдай Солео свою порцию хлеба цыганской бродяжке. Цыганка не прибилась бы к отряду. Сестра-смотрительница тогда фыркнула: самих, мол, кормить нечем, а тут цыганскому кабысдоху хлеб отдавать… Потом спохватилась: однако, если Солео из любви к Всевышнему возьмется делить с цыганкой свой кусок, то это дело благое, Творцу угодное. Солео взялась, не решаясь прогнать уже прикормленную бродяжку.

Неожиданно в лесу послышались голоса. Солео встрепенулась. Она различила грубую речь охранников и чей-то плачь. Голоса приближались. Солео поняла, что никак не успевает собрать содержимое сумки. Крепко прижав каравай, юркнула в кусты и спряталась за дерево.

- Ба! — радостно вскрикнул один из охранников. — Ты погляди, Квиро!

Квиро, волочивший стонущую девчушку, одну из сироток-подружек, радостно хохотнул.

- Откуды бы здеся етому всему взяться?

- Можит… леший? Он к нам блажит, Арго!

Солео сжалась клубком, очень боясь, что охранники примутся искать истинного владельца вещей. Но те и не думали. Охранники бросились изучать так внезапно свалившуюся на них добычу.

- Арго, ты только глядь! — Солео поежилась от омерзения.

- Эй, шалава! Ну-ка ложь на место! — гаркнул на спутницу Арго. Девчушка и не думала что-то брать, она просто неосторожно осела на землю, нечаянно задевая порванной юбкой шкатулку.