Заговор против Афин

— Ни капли. Я живу гораздо лучше, чем на службе у Мезентия, когда получал серебро и побои. Ты сделала за меня часть работы: избавила лагерь от тупиц. Поверь, о Миккели я не заплачу.

Зена мрачно улыбнулась: «Он не знает о делах во дворце». Раз люди Бризуса весь вечер провели у фонтана, значит, тот шпион, которого заметила Габриэль, на самом деле существует. Наверное, он еще не успел доложить главарю обо всем. Да будь с ним что угодно, сейчас у Зены есть дело поважнее: спасти Габриэль.

— Так в чем же заключается твой план, Бризус? — спросила она наконец. — Ты ведь нас обеих убьешь, поэтому можешь говорить начистоту.

Бандит гнусно осклабился и произнес:

— Она умрет прямо сейчас, на твоих глазах!

— Да я не возражаю. Раз уж все равно придется, лучше умереть сразу, — подала голос Габриэль, и Бризус злобно гаркнул на нее.

— Она права, — поддержала Зена и, подняв руку, подала знак царским стражам. Трое воинов вышли из тени и подняли мечи. Бризус долго смотрел на них растерянным взглядом, потом яростно уставился на Зену.

— Но ведь дворец…

— Власть переменилась. Странно, что тебе не сказали. Так сколько у тебя людей. Бризус? По моим подсчетам, около десяти, а значит, расклад не в твою пользу. Победа за мной.

— Не так все просто, — прошипел негодяй, а воительница пожала плечами. Бризус выкрикнул команду, и шайка головорезов выскочила из тени, встав напротив царских солдат.

— Не шевелиться, пока не скажу! — заорал главарь. — Стоять на месте!

— Ух, а это тот самый, у которого я кошелек стянул! — раздался поблизости звонкий голос. — Ха, простофиля!

Бризус вздрогнул и чуть не свернул шею, оглядываясь; Габриэль тут же попыталась улизнуть, но меч у горла напомнил о себе. По приказу Бризуса один из шайки вскинул лук, и Геларион отчаянно метнулся через площадь под укрытие статуи. Он мелькнул золотистой тенью, но стрела настигла его: звон отпущенной тетивы эхом отозвался от стен, раздался вскрик боли, и юноша упал. Бризус бросил на него беглый взгляд и гадко усмехнулся воительнице.

— Решили умирать по очереди? Что ж, я не против, — сказал он и отдал команду: — Четверым навести луки на стражу, остальные займитесь Зеной. А ты лежи смирно! — зарычал он, потому что Габриэль попыталась сбить его с ног.

Сложив на груди руки, Зена переводила взгляд с одного негодяя на другого, потом отступила на шаг, поднявшись на ступеньку крыльца. Пятеро бандитов неохотно последовали за ней, держа обнаженные мечи наготове.

Вдруг воительница заметила, как за спиной Бризуса что-то шевельнулось; появился Петер и утащил Гелариона с площади. Сделав это, торговец тайком направился куда-то, прячась в тени, но Зена не успела разгадать его замысел — один из негодяев с пронзительным криком бросился на нее. Она мигом позабыла о торговце, подпрыгнула, схватившись за столбы крыльца, и выбросила вперед обе ноги, с размаху ударив рыжебородого громилу в лицо. Он отлетел, повалив пару товарищей. Воительница перескочила через них и разделалась еще с двумя: одному заехала локтем в физиономию, другому отвесила оплеуху. Рыжебородый тем временем поднялся, она, не оборачиваясь, пнула его ногой, да так, что он стукнулся о фонтан. Раздался мерзкий треск, и тяжелая статуя пошатнулась.

Следующий оказался толстенным гигантом. Он прищелкнул языком и прогудел:

— Здравствуй, Зена, давненько не виделись!

Бандит поставил на землю тяжелый боевой молот и оперся на его дубовую рукоять.

— Декарон! — скривилась она. — Да уж, порядочно.

Громила добродушно склонил голову набок, и на плечо упала прядь длинных светлых волос.

— Я сражался на твоей стороне, но всегда мечтал узнать, чего ты стоишь в бою. Сегодня у меня счастливый день.

— Придет же в голову! — ухмыльнулась воительница, вынимая из ножен меч. — Судьба капризна: то улыбнется, то отвернется.

Декарон оскалился и, кажется, хотел ответить, но передумал. Он скрестил мощные лапищи, напрягся, разминаясь, и, подняв с земли огромный молот, двинулся на Зену.

Она на мгновение растерялась: оглянулась, метнулась в одну сторону, в другую, вернулась на крыльцо. Предчувствуя легкую победу, Декарон занес молот и приготовился размозжить королеве воинов череп. Гигант поднялся за ней к двери и заполнил собой все свободное пространство. Вдруг раздался шорох, враг обернулся и насторожился, прислушиваясь.

Было тихое утро, весело чирикали птицы, и в этой обстановке пронзительный клич прозвучал, как крик птицы, порождения ночи, явившейся разрушить очарование утренней дымки. Мелькнула белая кожа точеных ног, взметнулись темные пряди, и деревянные подошвы сандалий Зены ударили по грозному молоту.

Воительница ловко приземлилась позади Декарона и оказалась у статуи Ники. Гигант обернулся, в недоумении и яростно зарычал. Зена хотела улыбнуться, дразня и подзадоривая его, но не успела: молот просвистел в воздухе, и хорошо, что она пригнулась. Тяжелое орудие с грохотом ударило по статуе, застряло в раскрошенном камне, и громила подергал рукоять из стороны в сторону, высвобождая его.

Зена поняла, что теперь достаточно малейшего толчка, и статуя рухнет.

Она ринулась вперед и мечом полоснула Декарона по икрам, тот завопил от боли, хотя рана была не опасна: годы тренировки укрепили мышцы гиганта.

Бандит с ревом повернулся к Зене, она отскочила и снова оказалась у него за спиной. Следуя за ней, позволяя воительнице диктовать условия боя, Декарон занес молот, готовясь к удару. Королева воинов воспользовалась этой оплошностью и вонзила ему в плечо меч; гигант пришел в неистовство. Стоя посреди тесной площади, он размахивал огромным молотом, направо и налево разбрасывая не успевших увернуться воинов. Казалось, от боли Декарон совсем помутился рассудком. Рукоять меча Зены все еще торчала из его тела, и воительница не отпускала ее: ловко избегая ударов, она при каждом удобном случае поворачивала лезвие. Гигант все же стряхнул ее с себя. Зена отлетела далеко в сторону, а Декарон, бешено крутясь вокруг своей оси, приблизился к шаткой статуе. Сверхчеловеческим усилием он выдернул из плеча меч и из последних сил ударил молотом по скульптуре.

— Не-е-ет! — прокричали два голоса, как один: Зена и торговец пергаментом. Воительница перепрыгнула через поверженных и потрясенных солдат Бризуса, выхватила диск, метнула его в светловолосого главаря; статуя пошатнулась и начала медленно падать. Бризус повернулся, дернулся на месте — слишком поздно. Стремительно вращаясь, смертоносный диск полоснул его по шее, негодяй схватился за горло, отчаянно цепляясь за жизнь, захрипел, упал на колени. Петер бросился к Габриэль, девушка выкрикнула предупреждение, откатилась вбок, а Петер оказался там, где секунду назад лежала она. Статуя рухнула, в воздух взметнулись клубы пыли, мраморная крошка, обломки; не выдержав сотрясения, осело ближайшее здание. На побитых бандитов Бризуса градом посылались камни и доски. Бризус попытался подняться и дрожащей рукой потянулся к диску, застрявшему в ограде фонтана, но Зена бросилась к нему и, навалившись всем телом, отобрала смертоносное оружие. Отбросив его подальше, она перекинула Бризуса через плечо, а опустив на землю, ударила негодяя кулаком в челюсть. Тот потерял сознание.

Воцарилась тишина. Один из солдат Тезея подошел к воительнице.

— Делайте с ними что хотите, — устало сказала она, поднимаясь на ноги. — А об этом позаботьтесь особо, он главарь и стратег шайки. Еще двое у фонтана и опасный гигант неподалеку.

Декарон без движения лежал на земле, из его ран сочилась кровь. Однако Зена не сомневалась, что он жив и не так уж слаб: она видела бандита куда в худшем положении.

— Их связали, — ответил страж, но воительница уже повернулась к нему спиной. Подобрав диск, она по обломкам статуи пробиралась туда, где в последний раз видела Габриэль. Дорогу ей преградило массивное уродливое крыло, оставшееся в целости после падения, и Зена крикнула:

— Габриэль! Габриэль, где ты?

— Здесь, — отозвался слабый, глухой голос.

— Как ты? — Воительница обогнула крыло и увидела подругу, стоявшую на коленях у кучи обломков. Рядом лежал смертельно бледный Геларион, а царский лекарь осматривал его залитое кровью плечо. По лицу Габриэль текли слезы, девушка указывала на рухнувшую скульптуру:

— Там Петер. Он хотел спасти меня и…

Зена опустилась на колени рядом с ней и обняла подругу, притянула ее к себе:

— Мне очень жаль, Габриэль. Я знаю, ты его любила, и он оказался смелым. Подумай, ты ведь тоже хотела умереть быстро, а Петер ничего не успел понять. Может быть, он даже не знал, что случилось.

Потянулось молчание. Наконец девушка с трудом кивнула:

— Да. Но это несправедливо.

— В жизни много несправедливости. Иногда погибают те, кто не должен.

— Из-за таких, как Бризус, — руки Габриэль сжались в кулаки, и она попыталась подняться, но Зена ей помешала.

— Не трать на негодяя время, он этого не стоит. Стражи отведут его в темницу и, наверное, посадят вместе с «Покровителями», с Пиксусом, — воительница еще раз стиснула девушку в объятиях и порывисто встала: подошел царь. — Все в порядке?

— Теперь да. — Тезей осмотрелся. — В большом городе, таком, как Афины, нелегко поддерживать порядок: за всем не уследишь.

— Не сомневаюсь, что вы справитесь, — ответила Зена. — Торговец пергаментом…

Тезей заметно вздрогнул и побледнел:

— Я все видел. Когда мы разберем трущобы и построим дома, здесь будет новая статуя: в его честь, — царь взглянул на останки уродливой Ники и скривился: — Скульптора пригласим другого.

— Хорошо, — сдержанно сказала Зена и посмотрела на Гелариона. — Этого мальчика я отведу к матери, а пекарю скажу, что он может возвращаться к себе.

— Может быть, мы еще встретимся, — начал прощаться Тезей.

— Может быть, но не в Афинах. Не обижайтесь, но этот город приносит нам неудачу, — она сжала плечо Габриэль. — Мы уедем как можно скорее. Передайте Ипполите и сыну наше почтение.

— Обязательно.

Тезей остался один. Зена уговорила заплаканную Габриэль подняться на ноги и отойти от места катастрофы, вдвоем они помогли Гелариону встать, подхватив его с обеих сторон, и осторожно повели прочь. Царь обошел груду обломков и приблизился к воинам, державшим закованного в тяжелые цепи Бризуса. Зена мельком обернулась, бросила на негодяя прощальный взгляд и улыбнулась. Бризус не ответил, но в глазах его запылала смертельная ярость, когда воины поволокли его к темнице.

Добравшись до полутемных проулков, Габриэль замедлила шаг, тяжело вздохнула. Геларион похлопал ее по плечу, девушка вздохнула еще раз и исподлобья посмотрела на него.

— Клянись немедленно, что больше никогда не станешь красть! — сказала она. — Или я проломлю твою никчемную голову.

Юноша фыркнул:

— Не сможешь!

— Еще как смогу, — заверила Габриэль. — После того что мне пришлось пережить из-за тебя и ради тебя, смогу. Погляди, в какую переделку ты попал! Чуть не оказался с папочкой Гермесом на дороге в Аид. Думаешь, там хорошо? Вряд ли; и особенно плохо нахальным воришкам. Будешь воровать, навсегда останешься в подчинении типов вроде Бризуса. Ну, клянешься?