Семь минут до весны

Глава 19

— Выйду.

Нира подумала, что вряд ли родители одобрят этот брак… и наверное, Нат немного поспешил… он ведь совсем молодой… и она тоже… но ведь не обязательно жениться сейчас…

— Тогда хорошо, — Нат сунул руку за пазуху.

Он был смешной.

Взъерошенный. И предельно серьезный. В куртке какой-то старой, с латками на локтях, с меховым воротником, на котором таяли снежинки. И в то же время босой. Носки шерстяные и тоже с латками, очень аккуратными такими латками. Кто из ставил?

Из внутреннего кармана куртки Нат достал мешочек, а из него вытряхнул кольцо. Простой желтый ободок с квадратной огранки камнем.

— Вот. У вас ведь принято и… и у меня были кое-какие вещи… ты не подумай, я никого не убивал… точнее убивал, но не… мы как-то банду мародеров взяли, а при них вот… и моя доля… у людей же принято, чтобы кольца…

Камень был крупным, ярко-зеленым.

— Я не знаю даже, драгоценный ли он… — Нат сам надел кольцо на палец. — Я бы купил другое, но у вас здесь совсем выбора нет…

— Спасибо.

Кольцо пришлось впору.

Хорошая примета?

Чужое кольцо, которое принадлежало… кому? Лучше не думать, как и о том, что стало с этой женщиной… или девушкой… и быть может, ей тоже подарили на помолвку, а потом война. Но Нат не убивал, не ее, здесь Нира ему верит. А мародеры… разбойники… шериф говорит, что от них житья не стало, что у него не хватает сил, чтобы справиться со всеми.

Дороги небезопасны.

И вообще лучше не выходить из дома, а по мнению матушки, которая, правда, это мнение не озвучивает, и из комнаты. Наверное, будь такая возможность, матушка Ниру отослала бы, но… дороги не безопасны…

И Нира глупо радовалась, что этой небезопасности, что кольцу… и она теперь невеста?

— Если захочешь, то потом купим другое, — Нат наклонился и осторожно коснулся губами щеки.

Поцелуй?

Не такой, каким должен был быть… не то, чтобы Нира так уж хорошо в поцелуях разбиралась… она, конечно, кое-что видела… когда Мирра и Альфред… Мирра еще разозлилась невероятно.

Что за ерунда в голову лезет?

Это из-за волнения… Нира вечно волнуется по пустякам… но свадьба, которая когда-нибудь да состоится — не пустяк… и поцелуй…

Она тронула квадратный камень, который на прикосновение отозвался, полыхнул ярко, и решилась. Встав на цыпочки, Нира обвила шею жениха — если жениха, то ведь можно, верно? — и поцеловала его.

В губы.

…оказалась, она совершенно неправильно представляла себе поцелуи… и целоваться не умела, чего нельзя было сказать про Ната…

— Ты теперь моя, — сказал он на ухо потом, немного позже. — Совсем моя…

Наверное, это можно было счесть признанием в любви.

Ведь если бы не любил, то…

— Тебе пора, да? — ей не хотелось его отпускать, она бы вечность стояла так, прижавшись к замечательной этой куртке, старой, но мягкой, будто бы сшитой не из кожи, а из ткани. Стояла и гладила, что кожу, что длинный влажный мех воротника, что Натовы волосы… постричь бы его аккуратно… или не надо? Нестриженным он как-то роднее…

— Да, наверное, — он тоже не хотел уходить. Нира чувствовала это его нежелание, на которое откликалась, и цеплялась сильней. — Если меня здесь найдут, то…

— Мне достанется.

…и кольцо матушку не переубедит. Напротив, узнай она о кольце, то… заберет.

Для Мирры.

Мирре вот драгоценности очень даже по вкусу, но то, которое Альфред ей преподнес на помолвку, куда как скромней. С алмазом, но крошечным, чуть больше булавочной головки. Все знают, что матушка Альфреда этому браку не рада, а потому и тратиться не позволяет, надеется уговорить сыночка помолвку расторгнуть. Отец же не вмешивается, ему все равно…

…нет, кольцо Мирра и не подумает вернуть Нату.

…а Ниру сошлют, невзирая на всю небезопасность дорог…

— Хочешь уехать со мной? — Нат взял ее лицо в ладони. Склонился, касаясь носом носа… и так никто не делает, но Нире все равно.

— Сейчас?

— Сейчас. Я помогу спуститься. Лошадь ждет… Райдо, конечно, будет недоволен, но не прогонит… покричит немного… на меня покричит, — уточнил Нат.

— Я не хочу, чтобы на тебя кричали.

— Он разрешит остаться…

— Нет, — Нира с сожалением покачала головой. — Нельзя так… и мне еще шестнадцати нет… тебя обвинят… даже если я скажу, что сама пошла, все равно обвинят в… в том, что ты меня украл. И судить станут…

…и наверное, его вожак заступится, решит проблему… по-своему решит… Ниру вернут родителям, а Ната отошлют, быть может, за Перевал.

Кажется, он сам думал о том же.

Вздохнул.

И снова поцеловал. Осторожно так, точно боялся, что Нира испугается. Глупый какой. Она не боится его совершенно…

— Я еще приду.

— Я буду ждать…

— Хорошо, — Нат коснулся кончика носа. — Я… мне было без тебя плохо.

Нира кивнула.

И ей было.

Когда очнулась в карете. И еще когда поняла, что их с Натом усыпили. И потребовала объяснений, а никто объяснять не стал… она все спрашивала, а они молчали, будто бы Ниры вовсе не существовало… отец и тот к окну отвернулся, губы поджал раздраженно. И еще четки достал, щелкать принялся, нарочно громко щелкал, зная, что маму это щелканье раздражает неимоверно. Она и злилась.

Но молчала.

Мирра сидела прямо, глядела исключительно перед собой… правда, перед ней сидела Нира, но была уверена, что сестрица ее не видит. И когда Нира закричала — просто, чтобы заставить их очнуться, ей отвесили пощечину:

— Не истери, — велела сестра чужим ледяным голосом. — И без тебя проблем хватает.

…они так и не сказали, что с Натом.

…и с Райдо.

…привезли, заперли… выпускали только к завтракам, обедам и ужинам, но и за ними Нира чувствовала себя лишней.

— Еще два месяца, — сказала она, стискивая широкую Натову ладонь. — У меня день рожденья весной. Два месяца и… и мы сможем заключить брак в магистрате… только не в нашем, потому что мэр непременно донесет отцу, а тот…

— Я куплю лицензию.

— Тогда хорошо… если по лицензии, то…

…все получится.

Конечно, все у них получится и… и не надо говорить, что Нира слишком молода, поэтому ничего не понимает. Она понимает.

Любит.

И будет любить.

— Возвращайся, — попросила она, когда Нат забрался на подоконник. — Я буду ждать… и… Нат, погоди… будьте осторожны… Мирра привыкла получать то, что хочет… и мама тоже… себя береги.

— Обязательно.

Нира ему не поверила.

А он, скользнув губами по щеке, шепотом сказал:

— У тебя волосы пахнут крапивой…

Нат выбрался из сада.

Настроение было прекрасным. Настолько прекрасным, что увидев собственное отражение в витрине, Нат остановился.

Удивительно.

Он улыбается. Нет, Райдо не прав, Нат улыбаться умел, но вот чтобы так… как-то странно… и счастливо… и вообще глупо он выглядит, но этот глупый собственный вид нисколько не раздражает.

Петь хочется.

Или сделать что-то… что-нибудь совершенно безумное. И Нат, оглядевшись, — улочка была приятно пустынна, — встал на руки. На них и прошелся до самого входа в лавку, и на крыльцо подняться попытался. Всего-то пять ступенек, равновесие Нат потерял на третьей, и пришлось извернуться, чтобы не сесть с размаху в грязь.

— Здрасьте, — вежливо поздоровался он, смахнув с волос снежинки. И престарелый лавочник, чем-то напоминавший нахохлившегося черного грача, кивнул. — Мне бы вот чего надо…

Список Райдо дал длинный. И Нат не был уверен, что сумеет купить все. Нет, с мылом там или яичным порошком — это просто… или вот еще хлеб… а с платьями как быть?

В платьях Нат не разбирается совершенно.

И в чулках.

И в подвязках, которые к чулкам положены, а еще подъюбники, корсеты…

…и письма отправить.

…прислугой озаботиться, потому что с этим огромным домом Нату одному не управиться.

…и вообще дел невпроворот, а его разрывает от странного иррационального счастья. И тянет вернуться в тот дом, по собственному следу и до стены, а там — наверх, к окошку, затянутому льдом, залепленному снегом.

И Нат вернется.

Позже.

Он ведь обещал.

Его взяли на выходе из лавки, и Нат еще подумал, что не даром человек так долго в подсобке возился, небось, отправил кого к шерифу. А потом время тянул, все считал и пересчитывал, то банки путал, то матерчатые мехи с мукой, сахаром перевешивать брался, то путался в рулонах ткани…

…ждал.

Дождался.

— Парень, — шериф вошел в лавку, придержав дверь, чтоб не ударилась. И колокольчик на ней звякнул тихо, вежливо. — Тебе придется пройти с нами.

Если бы шериф был один…

…двое с арбалетами.

— Не шали, — сказал Йен, сплюнув на пол, и лавочник поморщился: полы были чистыми, только-только отскоблили их добела. — Улицу перекрыли. Ты побежишь, нам стрелять придется, еще раним ненароком. Кому оно надо?

Йен говорил спокойно, умиротворенно даже, точно нисколько не сомневаясь, что Нат проявит благоразумие.

— Чего ты хочешь?

Нат прикинул: улица и вправду узкая. И если стрелков посадить грамотно… еще и сети…

— Разобраться хочу, — шериф мотнул головой, и лавочник беззвучно исчез за дверью, той самой, в подсобку, в которой хранились банки с консервированными овощами.

Райдо просил привезти персиков.

И еще яблочного джема. Ему казалось, что Ийлэ джем должен понравиться.

— В чем?

Бежать?

Остаться?

Если обратиться, то… выстрелить успеют, а чешуя мягкая. Но Нат и со стрелой ушел бы… с полудюжиной стрел… до границы добрался бы точно, но дальше… кровь на снегу — хороший след, да и шериф не так глуп, чтобы не просчитать этого варианта.

— Верно думаешь, парень, — кивнул он. — У нас собаки, и верховых найдем… ты, конечно, шустрый, но не до такой же степени. Потому не дури. Идем с нами. Я тебя даже связывать не стану, если слово дашь…

— Какое?

— Дойти до управы.

— В чем меня обвиняют? — Нат склонил голову на бок.

Людей он не боялся.

И арбалетных болтов тоже. И если подумать, то и смерти.

— Пока не обвиняют, — шериф положил руку на плечо.

— В чем?

— Убийство.

Сердце ухнуло.

— Ты привез Дайну в город?

Нат кивнул и уточнил:

— Я ее не трогал…

— Ты, может, и не трогал, а кто-то вот тронул, да так, что… идем, парень… я к твоему хозяину нарочного отправлю…

— Райдо не хозяин.

— Тю, а кто?

— Вожак.

Шериф пожал плечами: с его точки зрения разницы не было никакой.

Нат задерживался.

Ийлэ изначально не по вкусу пришлась мысль отправить его в город. В городе небезопасно.

Она знает.

Она не находит себе места, мерит комнату шагами, и малышка, чувствуя ее волнение, ворочается, ерзает, вяло хнычет. И никак не желает засыпать.

— Дай сюда, — проворчал Райдо. — И успокойся уже… не заставляй меня ревновать.

— Что?

— Обо мне ты так не беспокоишься, — девочку он положил на сгиб руки. — Вот так… а то мамочке твоей опять что-то в голову втемяшилось… в этой голове слишком много всего…

Много. Наверное.

Но что-то случилось.