Сказки Уотершипского холма

5. Дыра в небе

Тогда скажет им в ответ: «истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне». Матф., 25:45

Теперь наши добродетели являют собой чудовищное зло, истекающее из гноящейся раны. Рой Фуллер, «Осень 1942»

Говорят, Эль-Ахрейра частенько навещал нашу колонию, по несколько дней гостил у Главного Кролика и его Ауслы и давал мудрые советы по всем вопросам, тревожащим кроликов. Даже самые старые и опытные кролики внимали наставлениям Эль-Ахрейры и всегда были рады его видеть. Эль-Ахрейра никогда не начинал беседу с рассказов о себе: сначала выслушивал других, сочувствуя их бедам и горестям и выслушивая повествования об их приключениях, а затем, если считал нужным, удостаивал кроликов похвалы. Я давно мечтаю, чтобы Эль-Ахрейра когда-нибудь появился у нас, и советую всем держать ухо востро, потому что узнать его будет нелегко. У него есть много причин не появляться в своем собственном обличье: про это я вам сейчас и собираюсь рассказать.

Ну так вот: была когда-то одна кроличья колония, которая называла себя «Распрекрасные удальцы». Все ее обитатели были от себя без ума. Послушать их, то ни у кого в мире не было таких пышных и густых шубок, как у них, и они самые-самые храбрые, и самые-самые быстроногие, и самые-самые умные… Другим кроликам, случайно забредшим к «Удальцам», следовало — ни больше ни меньше — иметь при себе личную рекомендацию Принца Радуги, иначе гостей не пускали. Главного Кролика звали Хваст, и подойти к нему просто так никто не мог — вас обязательно должен был представить ему один из гвардейцев Ауслы. Крольчиха его звалась «Фу-ты ну-ты», и с виду она была прелестна, но при более близком знакомстве тут же выяснялось, что у нее нет ни одного достоинства, которым должна обладать всякая порядочная крольчиха, и к тому же она постоянно заставляла других бегать туда-сюда ради собственного удовольствия.

И вот однажды двое кроликов из Ауслы этой миленькой колонии — Верзила и Громила — шли домой, совершив успешный опустошительный набег на соседские огороды, что располагались неподалеку от колонии «Распрекрасных удальцов». На подступах к дому они заметили одного кролика — хлесси, бродяжку. Пребывал этот чужак в плачевном состоянии: еле дыша, он лежал под кустом терновника. Разодранное ухо кровоточило, передние лапки были измазаны в густой грязи, а на голове вырван клок меха. Когда Аусла приблизилась к бедняге, он, сделав попытку подняться, снова без сил рухнул на землю. Верзила и Громила, подойдя поближе, убедились, что он не из «Распрекрасных удальцов». Пока стражи из Ауслы обнюхивали незнакомца, хлесси обратился к Верзиле:

— Сэр, мне очень плохо. Сил у меня совсем не осталось, и бегать я не могу. Если я останусь здесь, то один из тысячи моих врагов непременно схватит меня. Не могли бы вы дать мне приют в вашей колонии хотя бы на одну ночь?

— Дать тебе приют? — возмутился Верзила. — Да ты только посмотри на себя! Жалкий, грязный кролик! С какой стати я буду…

— Неужели это кролик? — перебил Верзилу Громила. — А я никак не мог понять, кто это тут вякает…

— Ступай, откуда пришел, — продолжал Верзила. — Мы не желаем, чтобы всякий сброд околачивался рядом с нашей колонией. Ты позоришь наш род. Только представь себе: ведь кто-то может подумать, будто ты — один из нас!

Бедняга хлесси совсем впал в отчаяние. Он тщетно умолял сытых, пышущих здоровьем кроликов смилостивиться над ним и отвести в свою колонию — это был его единственный шанс выжить. Но ни один из них не захотел ему помочь: ведь опустившийся бродяга только опозорит их чудесную колонию. Несчастный кролик продолжал испускать жалобные стоны, но Распрекрасные Удальцы, бросив раненого под кустом, ушли прочь. Никто из них даже не задумался, что будет дальше с их полумертвым собратом.

Два-три дня спустя Эль-Ахрейра зашел к «Распрекрасным Удальцам», поскольку в долгие летние дни имел обыкновение навещать своих сородичей. Хваст с большим уважением поклонился ему и выразил надежду, что Эль-Ахрейра задержится у них погостить на несколько дней, чтобы погрызть свежего клевера, который только-только начал цвести. Эль-Ахрейра принял приглашение, сообщив, что был бы рад встретиться с Ауслой, которую давно не видел.

Вся Аусла гордо вышла ему навстречу, выстроившись в ряд. Их холеные шкурки сверкали на солнце, а белоснежные кончики хвостов сияли чистотой. Эль-Ахрейра похвалил доблестных солдат за прекрасный внешний вид, заметив, что они все кажутся бравыми молодцами. Затем он обратился к Аусле, переводя взгляд с одного гвардейца на другого.

— Вы все в отличной форме — красавцы-кролики, на которых приятно посмотреть. Но я бы хотел, чтобы и сердца ваши были бы такими же прекрасными, а дух высоким — под стать внешности. Вот, например, ты, — продолжил Эль-Ахрейра, обращаясь к рослому самцу по имени Усердный, — что бы ты сделал, если бы однажды вечером, возвращаясь домой, наткнулся на раненого хлесси, умоляющего о помощи? Отвел бы ты его к себе в колонию? Приютил бы на ночь?

— Ну, конечно, я бы помог ему! — воскликнул Усердный. — Привел бы к нам и разрешил бы жить, сколько захочет, пока его силы не восстановятся.

— А ты? — спросил Эль-Ахрейра, повернувшись к другому кролику.

— Я поступил бы точно так же, сэр, — ответил кролик.

Все остальные единодушно отвечали то же самое, что и первый кролик.

И тут у всех на глазах Эль-Ахрейра съежился, усох и вскоре превратился в того несчастного кролика, которого несколько дней назад нашли в лесу Верзила и Громила. Эль-Ахрейра рухнул на землю и, лежа на боку, взглянул на Верзилу и Громилу.

— А вы что скажете? — поинтересовался он. Но кролики, оцепенев, не промолвили ни слова.

— Вы узнаете меня? — задал им вопрос Эль-Ахрейра. Все кролики из Ауслы молча глядели на Верзилу и Громилу, не понимая, что происходит, но догадываясь, что поникших кроликов и Эль-Ахрейру связывает какая-то тайна.

— Мы… мы вас не узнали… — пробормотал наконец Верзила. — В жизни вы совсем другой… Нам даже в голову не пришло…

— Вам даже в голову не пришло, что я тоже кролик! — с издевкой проговорил Эль-Ахрейра. — Но теперь-то вы в этом не сомневаетесь?

И прежде чем вернуть свой истинный облик, Эль-Ахрейра позволил каждому подойти поближе и рассмотреть его.

— Это на будущее, — подытожил он. — На тот случай, если вы снова не признаете меня.

Верзила и Громила решили, что Эль-Ахрейра жестоко накажет их за провинность, но тот лишь рассказал всю правду Хвасту и всем, кто стоял вокруг него. Эль-Ахрейра поведал, что случилось с ним в тот вечер, когда он, приняв вид раненого несчастного хлесси, беспомощно лежал под кустом терновника. В глубине души каждый подумал, что тоже прошел бы мимо, не оказав раненому никакой помощи… Каждый, кроме самого Хваста и еще одного старого кролика по имени Теммерон, которого Главный Кролик представил Эль-Ахрейре.

— Единственное, что я хочу сказать, милорд, — дрожащим от старости голосом пробормотал Теммерон, — если бы мне пришлось встретиться с вами в тот вечер, я сразу бы понял, что вы не тот, за кого себя выдаете. Хотя, быть может, я бы не смог узнать в вас Принца, у Которого Тысяча Врагов, но мне сразу бы стало ясно, что встреченный принял чужое обличье.

— А как бы вы это поняли? — изумился Эль-Ахрейра. Он был слегка обескуражен ответом дряхлого кролика, поскольку считал, что никто лучше его не смог бы сыграть роль несчастного раненого хлесси.

— Я бы сразу почувствовал, милорд, что вы не похожи на кролика, который видел Дыру в Небе. И сейчас вы ничем не напоминаете кролика, имевшего такой опыт.

— Дыру в Небе? — удивленно воскликнул Эль-Ахрейра. — А что это такое?

— Это невозможно объяснить, — отвечал Теммерон. — Никак невозможно. Я не хочу выказать неуважение к вам, милорд, но…

— Ничего страшного, — ответил Эль-Ахрейра. — Я просто хотел спросить, что вы называете Дырой в Небе. Разве такое бывает?

Вместо ответа древний кролик обвел Эль-Ахрейру туманным взглядом, как бы не понимая, о чем вообще речь. Мотнув головой на прощание, он повернулся и захромал прочь.

— Оставьте его в покое, милорд, — посоветовал Хваст Эль-Ахрейре. — Он вполне безобидный старик, никого не трогает, живет сам по себе, и мы даже подозреваем, что он день от ночи отличить не может. А ведь когда-то был одним из самых храбрых и отважных солдат в Аусле!

— А про какую Дыру в Небе он говорил?

— Если вы этого не знаете, милорд, то мы и подавно не знаем, — ответил Хваст.

Он до сих пор чувствовал себя неловко: ведь двое кроликов из его Верной Ауслы оказались отъявленными негодяями.

Эль-Ахрейра больше не возвращался к этому неприятному происшествию.

Он погостил в колонии несколько дней и вел себя так, будто ничего и не случилось. Собравшись уходить, он, как всегда, пожелал колонии всех благ: счастья, здоровья и процветания.

Эль-Ахрейра долго думал о том, что сказал ему старик Теммерон, и где бы ни оказался, спрашивал всех и каждого, что им известно про Дыру в Небе. Но никто ничего путного ему не ответил. Долго Эль-Ахрейра бродил, пытаясь разузнать хоть что-нибудь о мучившей его загадке, и, наконец, поняв, что окружающие принимают его за сумасшедшего, оставил расспросы. Эль-Ахрейра терялся в догадках. Он пришел к заключению, что, несмотря на свой высокий титул Кроличьего Князя, лишен чего-то весьма значительного и важного: ему недоступна какая-то тайна. Возможно, многие знали ответ на эту загадку, но просто не желали поделиться сокровищем. Должно быть, это такая замечательная штука — Дыра в Небе! Ах, если бы он смог ее найти! Быть может, она оказалась бы самой большой драгоценностью, встретившейся ему на жизненном пути! Эль-Ахрейра решил не сдаваться и во что бы то ни стало отыскать заветную Дыру в Небе.

Ну, как вы знаете, странствия по белу свету заводили Эль-Ахрейру в самые отдаленные уголки Земли — гораздо дальше, чем обычно забредают обычные кролики вроде нас с вами, которые счастливы тем, что есть зеленые лужайки, где распускаются цветы, папоротники и прочая травка, которой можно наесться вволю. Он привык к высоким холмам и дремучим лесам и даже научился переплывать реки не хуже водяной крысы. И, конечно же, в таких долгих путешествиях он встречал самых невероятных и любопытных существ, многие из которых были небезопасны для кроликов. И вот однажды вечером, говорится в этой сказке, когда солнце уже близилось к закату, Эль-Ахрейра шел по узкой тропинке, петлявшей среди холмов. И вдруг навстречу ему вышло весьма странное животное — тимблер, зверь, о котором нам ничего не известно, кроме того, что он очень злобный и агрессивный.

— Что ты тут делаешь? — сердито спросил тимблер Эль-Ахрейру. — Убирайся отсюда сейчас же, грязный вонючий кролик!

— Я ничего плохого тебе не сделал, — отвечал Эль-Ахрейра. — Я просто иду по тропинке и никого не трогаю.

— Вон отсюда! — рявкнул зверь. — Разворачивайся и топай восвояси!

— И не подумаю, — возразил Эль-Ахрейра. — У тебя нет никакого права командовать мной.

Тут тимблер набросился на Эль-Ахрейру, и Эль-Ахрейра сцепился с ним, и они, лупя и колошматя друг друга что было сил, покатились по зарослям крапивы и полыни. Свирепый тимблер оказался сильнее и крепче Эль-Ахрейры, и противнику удалось нанести несколько тяжелых ранений нашему кролику, так что тот начал истекать кровью. Но Эль-Ахрейра и не собирался сдаваться. Он так отчаянно сражался, что охромевший тимблер, получив сполна, позорно бежал с поля брани, проклиная на ходу соперника.