Именем Тьхери. Дилогия

Стоит ли говорить, что хозяин был щедро облагодетельствован за то, что ему пришлось задержаться на работе.

Вышел на улицу, мгновенно сделал кинжал невидимым – придерутся ведь к форме, сразу догадаются, что не для самозащиты. Огляделся по сторонам, лениво скользнув взглядом по отряду городской стражи. Мне спокойно, я не под своей настоящей внешностью щеголяю.

А начальника городской стражи я когда-нибудь подкараулю и убью. Хм, может, мне на нём новый кинжальчик испытать? А что, сразу проблем станет меньше. Где он там у нас?

Зашел в таверну, заказал себе дратта (в этот раз я его один к трём разведу, чтобы без сюрпризов) и, на несколько минут выпустив разум из оков тела, мысленно отправился на поиски главной магической головной боли Лайонга. Нашёл, но разглядеть подробности не успел – отвлёк тихий, будто шепот ветра, зов.

Резкий толчок – и меня возвращает в реальность прокуренной таверны. Хорошо, что со стороны мои действия незаметны – сидит себе человек, скучает, мечтает или задумался о чём-то.

Показалось мне или нет?

Рога Тьхери, ни орка лысого мне не показалось! Кольцо на пальце покалывало – значит, маячок сработал. Во что эта Одана вляпалась? Нет, ну почему женщины умудряются на пустом месте создать себе неприятности?

Нашел её в доме Онара. И состояние у нее, мягко говоря, паршивое.

О, верещит-то мысленно как!

Стоп, она умеет посылать ментальный зов??? Слабенький, конечно, если сам в это время не находишься на границе миров, не почувствуешь, но факт остается фактом.

Какой же силой обладала её мать, что дочери передалась часть способностей? Надо будет ещё раз проглядеть сознание Оданы, кое-что подчистить, подправить, настроить, чтобы легче было передвижения отслеживать, да и просто общаться.

Хотя, кто сказал, что у неё есть какие-то способности? Просто очень сильно звала, вот и услышал. Да и частичку своей магии я ей оставил – человеческую охранку, так сказать.

Обо всём этом я размышлял, когда, спешно допив дратт и закусив его местной лепешкой с мясной начинкой, спешил на помощь к этому бедовому созданию.

Церемониться не стал – как же, стану я в дверь стучать, просить меня впустить! – и спокойно материализовался на лестнице, где застал скульптурную группу в живописной позе. Если выживет, надо будет спросить виконта, как она называлась, хотя исполнение подкачало: завалить девушку-то он завалил, а вот к самому главному перейти никак не мог.

Надо отдать должное Одане – сопротивлялась, как дракониха в период течки. Платье разорвано, нижняя юбка сорвана, корсет еле держится, вот-вот падёт смертью храбрых. Трусики приспущены, не сползли только потому, что Одана их держит, оберегая последний дюйм своей нравственности. А она молодец – царапается, визжит, брыкается, ловко используя каблуки, как оружие. Между прочим, больно, когда тебе в живот со всей силы такими туфельками дают.

Эх, Онар Траш-Олер, – пытаться перепихнуться с девушкой на лестнице! Мерзко как-то, на полу хотя бы, на мягком ковре, а то неудобно, травмоопасно и неуважительно по отношению к женщине. Будто и не аристократ, а последняя мразь. Хотя, он и есть мразь – очаровать не смог, решил взять силой.

– Несчастье моё, он тебе не нравится? – спрашиваю вкрадчивым елейным голоском, смакуя реакцию Онара. Мужик, ты хоть штаны-то подтяни, всё равно без толку!

– Это ещё кто? – нахмурился виконт, обернувшись ко мне.

– Смерть твоя, недоносок. На десять шагов от неё, быстро!

Он хочет позвать слуг, но вместо этого отлетает к стене.

Припечатал я его знатно, Онар башкой даже какую-то картину снёс. Не удержался, ударил ещё раз, чтобы голова раму сломала. Хорошо!

Одана, всхлипывая, встала на колени, пытаясь привести себя в порядок. Пусть пытается – мне-то даже отсюда, с первого пролета видно, что платье восстановлению не подлежит. Магией, конечно, можно, но зачем?

Неторопливо поднялся, подал ей руку. Смутилась, опустила глаза, покрылась румянцем… Нет, девочка, меня сейчас интересует кое-что другое, а не твои прелести. Хотя с такого ракурса ты выглядишь привлекательно.

Почувствовав, на что я смотрю, Одана торопливо одёрнула бельё. Жаль!

Скользнул взглядом выше, невольно остановившись на груди – сейчас хоть видно, что там у неё на самом деле. Не всё: хотя корсет и ослаблен, но хозяйка теперь его отчаянно придерживает руками… Есть у девочки грудь, небольшая, но есть. Переспать с ней, что ли? А, арк с ней, больше мороки!

– Держи! – снимаю и протягиваю куртку. – Больше никого соблазнять сегодня не придётся, так что твои прелести лучше спрятать.

Взяла, отвернулась, быстро затянула корсет и укуталась в предложенную одежду.

А я тем временем занялся неудачливым насильником. Создал полог невидимости, добавил полог тишины и вытащил сегодняшнее приобретение.

– Вот что, ублюдок, выбор у тебя невелик: либо всё мне рассказать, либо сдохнуть. Причем, быстрой смерти не обещаю.

В подтверждении серьёзности своих слов приподнял его тело над землей, будто котенка за шкирку, и сделал неглубокий надрез на шее.

Кожей чувствую ужас обоих. Извините, милые, я тёмный маг.

– Итак? – прошипел я, проведя пальцем по окровавленному клинку.

Кровь у аристократа хорошая, вампирам бы понравилась. Может, взять немного для некромантских ритуалов? Я, конечно, их не люблю, но в нужный момент все ингредиенты должны присутствовать.

Да и давненько я не практиковался… Словом, всё в твоих руках, любезный секретарь Наместника. Горло я тебе с удовольствием перережу, но это в последнюю очередь, до этого посмотрю, что внутри, заберу что-нибудь…

– Что вам угодно? – выдавил из себя бледный Онар. До него дошло, что он имеет дело не с обыкновенным убийцей.

– Чистосердечные ответы на мои вопросы, – улыбнулся я, пуская по его телу лёгкую волну боли. – Вопрос первый: как твой работодатель связан с магическим миром?

– Я не знаю.

Врёшь, а посему кинжал мгновенно врезается под ребра, поворачивается и вытаскивается обратно.

Онар стонет, а Одана сдавленным голосом просит:

– Не надо, так нельзя!

Оборачиваюсь к ней, усмехаюсь:

– А насиловать тебя ему было можно? Сиди тихо и не мешай. Если бы была искуснее, не пришлось бы ему кровь пускать.

Затихла, села на ступеньки, закрыв уши руками. Ну, за это не беспокойся, если тебе неприятно, он кричать не будет – просто не сможет.

– Ещё раз ответить не хочешь? – обращаю к подпорченному Онару.

– Он, кажется, магии учился, в молодости.

Сколько можно мне из тебя ответы по крупицам клещами тащить?

Вижу, по-хорошему у нас не получится, так что я сделаю всё сам, а потом убью тебя, как не выполнившего наш маленький договор.

Сознание у него путанное, но я мужественно пробираюсь через череду воспоминаний, не заботясь о том, причиняю боль или нет. А вот и Наместник. Ба, да вы давно знакомы, ещё тогда, когда наш доблестный гонитель невинных девушек был всего лишь графом и жил в столице.

Опаньки, а это что такое?

Кладбище, тёмные силуэты, чуть слышное бормотание… Онар стоит в стороне, чего-то очень боится, а уйти не может – опять же мешает страх.

Я усмехнулся и вылез из воспоминаний виконта.

С Наместником мне всё ясно: и где он теперь, и кто он такой.

Надо же, мы коллеги, хотя таких коллег я не жалую. Некромантия – грязное дело, брезгую я с истлевшими трупами возиться, хотя редко, но случается.

Но некромантик ты слабенький, во всяком случае, по воспоминаниям твоего секретаря. Любитель. От скуки, что ли, занялся? Не думаю, чтобы в семье потомственных родовитых аристократов родился маг – у них с этим строго.

Вспомнил об Онаре и, смилостивившись, – тяжело ведь под началом некроманта работать – убил одним единственным ударом.

Кинжал не подвёл – разрезал кожу, как лист бумаги.

Вскрикнула Одана за моей спиной – я даже бровью не повёл. Материализовал из воздуха сосуд, подставил его под струю крови – недолго течь будет, надо успеть наполнить. Не себе, так вампирам отдам – надо же чем-то их задабривать, не на всех же авторитет действует.

Ну вот, наполнил по самое горлышко. Теперь плотно закрыть и скрыть от глаз этой нервной девицы. Какие же волны от неё исходят! Страх и отвращение.

Повертел кинжал в руках, глянул на обмякшее тело у моих ног. Стоит ли потрошить? Что мне оттуда нужно-то? Сердце и печень. Печень в нашем деле редко используется, разве что Лгору деликатес принесу. Сердце? Возни много, и свежее всегда лучше. Так что и руки пачкать не буду.

Разве что кости… Их всё равно сушить и толочь нужно.

Присел на корточки, резким движением вспорол Онару бок, повёл кинжал вверх, а потом немного в сторону, оголяя ткани.

А Одану за моей спиной, похоже, тошнит.

Ладно, я быстро, возьму только пару ребер.

Их я осторожно выломал, отделил от ненужных мышц, внутренних органов, нервных окончаний, почистил специальным коротким ножичком, вытер об одежду и волосы убитого (кинжал и нож тоже), завернул в носовой платок и засунул в сумку к сосуду с кровью.

Теперь нужно подняться наверх, просмотреть бумаги этого олуха. Меня интересуют только те, что связаны с Оданой, плюс переписка с Наместником.

– Ты там жива? – вновь оборачиваюсь к девушке.

М-да, всё-таки стошнило. Сидит, сгорбившись, и дрожит.

Делаю шаг к ней – она вскакивает и цепляется руками за перила. В глазах – целое озеро страха.

– Успокойся, я тебя не трону. Лучше скажи, где у этого ублюдка спальня и кабинет?

– Я-то откуда знаю? – лепечет Одана, не сводя с меня немигающего взгляда.

– Кто из нас двоих пробыл здесь пару часов?

Девушка молчит, косится на кровь, залившую площадку, и, поддавшись мимолетному порыву, бросается вниз. Я опережаю ее, хватаю за руки, резко дёргаю к себе, заставляю смотреть в глаза.

– То, что ты видела, для меня – нормально. Для любого тёмного мага – это нормально. Но я не занимаюсь подобными вещами каждый день, и тебе больно не сделаю. С какой стати тогда мне было тебя спасать? Не смотри на него и успокойся. Подождёшь меня у подножья лестницы, я хочу кое-что посмотреть. В гостиницу вернёмся вместе, по дороге я расскажу тебе презанимательную вещь о Наместнике. Ну что в тебе сильнее: любопытство или животный страх?

Отпускаю её. Стоит, дрожит, понурив голову. Хотя бы сбежать не пытается.

Права, наверное – со стороны мои действия жутко выглядят. Но такова жизнь, у каждого свой взгляд на мир и своя работа. Да и нравственные устои у нас разные.

Тайник обнаружил быстро – виконт замаскировал его ковром. Хмыкнул, легко вскрыл его, извлёк пачку пожелтевших писем. На досуге почитаю.

Опустошил секретер, забрав все государственные бумаги. Ненужные потом сожгу.

Когда вернулся, Одана ждала меня там, где я велел. Цвет лица – как у утопленницы.

Услышала шаги – задрожала, судорожно сглотнула. Приехали, теперь я у неё рвотный рефлекс вызываю!

– Пойдём, нам здесь больше нечего делать.

Замотала головой, лихорадочно оглядываясь по сторонам.