Пробуждение дракона

17

Лука

Таня, управляющая водой, во многом напоминала ему Матиаса, и только это видел Лука, когда сталкивался с ней. Он потирал запястье, пытался управлять дыханием. Джеральдо прижал его к земле и снял железный браслет. Теперь его тело пылало, и ручьи пота стекали по его вискам, пока он стоял под солнцем Зантоса перед противником. Таня не боялась, упирала руку в бок. Она была в коже, и только ее ладони и лицо были открыты.

— Я смогу отбить все атаки, — Таня направила вес на другую ногу и убирала грязь из-под пальцев.

— Я не могу, — сказал он. — Не буду, — он хмуро посмотрел на Джеральдо, мрачно стоящего сбоку.

Лука зря сказал брату Аксилу о том, что видел в ту ночь в палатке. Он решил, что нет другого выхода. Лука убежал как трус, стыдился этого, но он тогда увидел зло. Как отец мог причинять такую боль сыну каждую ночь? Он помнил запах горящей плоти, агонию на лице Нико. Он помнил, как Джеральдо заставлял Нико исцелять свои раны. Это было неправильно.

Лука описал увиденное, и Аксил поговорил с Джеральдо о таком обращении с сыном. Пока Аксил ругал лидера лагеря, Лука послушно сидел в палатке, но все-таки выглянул, чтобы увидеть, что происходит. В тени лагеря он скрылся и смотрел, как Аксил ругает Джеральдо. Лидер только покачал головой в ответ.

— Ты знаешь, что нас ждет? Каждый раз, когда к нам приходят новые, растет шанс атаки. Люди Давэда могут уже идти по долине, а мы не готовы. Я требую многого от сильных менти лагеря, и сын — не исключение. Он не получит особого отношения, потому что он — мой сын.

— Он вообще не получает обращения, — рявкнул брат Аксил. — Мальчик заслужил отца, а не пытки.

Лука сжался в тенях от ярости на лице Джеральдо. Ноздри мужчины раздувались, он ткнул пальцем в грудь Аксила.

— Ему нужно знать боль. Ему нужно знать ее и уметь исцелить, пока не поздно. Он не боец, понятно? Я должен как-то уберечь его.

— Почему он вообще должен сражаться? — ответил Аксил. — Пусть будет в стороне. На войне есть лекари. Они в лагере помогают раненым.

— Но он менти! Король Давэд не уймется, пока не убьет всех менти.

Лука увидел, как Аксил прищурился.

— Что ты знаешь о короле Давэде?

— Знаю его род, — сказал Джеральдо сильным голосом, но опустил взгляд и отошел на шаг от Аксила. — Он пытался стереть менти и попробует снова.

И Лука ушел. А теперь он стоял перед скучающей Таней и думал о том моменте. Джеральдо что-то скрывал от мятежников. И в разговоре он понял, что выдал намек брату Аксилу. Может, он знал отца Луки.

— Быстрее, — прошипел Джеральдо, отвлекая Луку от мыслей. Он стоял, скрестив руки, расставив ноги, и хмурился. — Таня, ударяй.

— Он не готов, — Таня вскинула руки. — Людо, загляни в себя. Что ты чувствуешь?

— Жарко, — признался Лука.

— Да, потому что ты не выпускаешь это. Ты держишь огонь внутри. Он готов к использованию, а ты сопротивляешься. Загляни в себя, и ты найдешь огонь.

Лука закрыл глаза на миг, но там его ждал Матиас. Он открыл их и задыхался.

— Расслабься, — сказала Таня. Ей было просто. Она всегда была расслаблена. Никогда не теряла самообладания. Лука всегда тревожился, вина сдавливала его грудь. — Расслабь конечности. Потряси руками и ногами.

Лука послушался, и Джеральдо расхохотался.

— Вот осел!

Но Таня закатила глаза.

— Не слушай его. Сосредоточься на дыхании. Расслабь тело и загляни в себя. Ты сможешь, Людо.

Джеральдо фыркнул.

— Ябеда ничего не может. Он не справится в сражении, — Джеральдо часто теперь так говорил. Он называл Луку ябедой и смеялся, когда он падал на тренировках. Лука оказывался против сильных противников, высоких и с опасными мечами. Он уходил спать в синяках, просыпался утром, и все повторялось.

Луке было все равно. Он заслужил боль.

— Нападай, Таня, — приказал Джеральдо.

— Он не…

— Нападай!

Струя воды ударила Луку в грудь, сбив с ног. Таня отозвала воду и держала ее шаром в руках. Лука поднялся. Она забрала воду из его одежды. Он потрясенно похлопал себя.

— Сухой — подмигнула Таня. Она покружила шар воды в руках. — Хочешь делать так с огнем? Старайся.

— Еще, — приказал Джеральдо.

Струя ударила Луку раньше, чем он успел уклониться. Он ударился о землю, поднялся на ноги и глубоко вдохнул.

— Еще!

Лука упал на живот, вода пролетела над головой.

— Неплохо, — отметила Таня.

— Ты не можешь только уклоняться, — сказал Джеральдо. — Нужно биться. Ябеда думает, что обойдется. Ябеду так убьют, — Джеральдо радостно улыбнулся.

Лука сжал кулаки. Лихорадка стала сильнее, слова Джеральдо ранили. Он ненавидел мужчину. Ненавидел почти так, как себя. Джеральдо был жестоким, мстил, и скоро он сорвется.

— Используй этот гнев, Людо, — поддерживала Таня. — Используй на мне. Я все отобью. Я — вода. Я уничтожаю огонь.

Но Лука не мог забыть сожженный труп на полу комнаты. Он не мог забыть тот момент. Запах горелой плоти, облегчение, сила, что делала его сильным, спасла его жизнь… забрав другую. Он больше не заберет жизнь.

— Целься выше, — приказал Джеральдо. — Нападай!

Таня вздохнула, но бросила в него воду снова. Лука попытался уклониться, но Таня направляла воду за ним. Вода не толкнула его, а окутала, заковав в жидкость.

Лука запаниковал, холодная вода лилась в нос и горло. Ужас наполнил его, и он понял, что не может дышать. Он размахивал руками, пытаясь вырваться. Он кашлял, легкие пылали, он безумно дергался, но вода не отпускала его лицо. Казалось, так было часами, и Таня отозвала воду, Луку стошнило до боли в животе.

— Как ты могла? — закричал Лука. — Как ты могла так со мной?

Таня отвела взгляд, перебрасывая воду из руки в руку.

— Ничего личного. Это тренировка. Мы все это проходили. Это сложно, но нужно пробовать. Будет проще, если ты нападешь.

Лука повернулся к Джеральдо.

— Ты…

— Что? — спросил Джеральдо. — Что я, ябеда? Еще!

Лука уклонился, но вода догоняла. Он упал на колени, вскочил на ноги. Он пригнулся, вода — с ним. Он пытался прыгнуть влево, но вода легко окружила его, поглотила. Он не мог дышать. Джеральдо хохотал, а Лука снова барахтался. Хоть он знал, что это не поможет, Лука невольно махал руками, не мог успокоиться.

— Дальше, — приказал Джеральдо.

Вода искажала голос Джеральдо, Лука плохо видел из-за водоворота перед глазами. Вода текла в его нос, стекала по горлу. Он не мог вдохнуть, легкие горели. Он кашлял водой, падал к земле.

— Дальше, — приказал Джеральдо.

Лука понял, что ничего не может. Пальцы впились в землю, под ногти забилась грязь.

— Нет! — Таня отозвала воду, и ослабевший Лука кашлял на земле. — Хватит.

— Я скажу, когда будет хватит, — рявкнул Джеральдо.

— Он тонул. Я не буду убивать его, Джеральдо, что бы ни было со мной и с нами.

Руки Тани подняли Луку. Он попытался встать, Джеральдо ушел от них. После этого Лука поспешил к палатке, где Джеральдо оставил его железный браслет. Ноги дрожали, Таня поддерживала его, помогала, когда он спотыкался. Девушка успокаивала Луку, и лихорадка отступала. Вода для его огня.

— Ты бы лучше пытался перед ним, — сказала Таня.

Лука нашел браслет на столе с тренировочными мечами. Он надел его на запястье, и лихорадка тут же рассеялась.

— Не буду. Я слишком опасен.

— Может, — сказала Таня. — Но не в лагере. Тут все менти. Если думаешь, что мы это е проходили, то ошибаешься.

— Ты делала что-то плохое? — рявкнул Лука. Он не представлял, как Таня навредила бы кому-либо.

— Я чуть не утопила родителей. В деревне был потоп, а я не могла управлять силой. Я направила почти все реки через мою деревню и мой дом. Они нашли братишку пару дней спустя, почти утонувшего, голодного, застрявшего на дереве. Люди потеряли дома и вещи, а все из-за того, что моя сила призвала реку. Мои родители чуть не утонули в своем доме, когда вода сломала стены. Все было из-за меня, я это ощущала. Вода нашла меня и окружила, как лидера.

— Что ты сделала? — спросил Лука.

— Я призналась Престису. Он священник, — она провела рукой по коротким кудрявым волосам. — Он сказал мне, что я — менти, и это не священно. Менти — инструменты варварского бога, рожденные магией.

— Даже в Зантосе менти запрещены?

Таня кивнула.

— Они ненавидят нас, как в Эстале. Я пошла в слезах к маме, и она отослала меня к Джеральдо. Он забрал меня, кормил и одевал. Другие менти стали мне семьей, а не родители. Ты это поймешь. Прошлое тут неважно. Все мы ошибались. Важно будущее, и у тебя его не будет, пока ты не совладаешь с огнем.