В чужом клане

* * *

Амулет нагрелся до обжигающего жара в тот момент, когда мы пересекли барьер, отделяющий корневые земли от внешнего мира, но уже через секунду вновь похолодел.

Подняв руку, я коснулся его через одежду — это был новый амулет, выглядевший как клык неведомого зверя и висевший у меня на шее на металлической цепочке. Хеймес зачаровал его, чтобы не пришлось проводить меня через барьер лично, как это делала Амана. К сожалению, работал этот амулет только на территориях аль-Ифрит, так что все остальные земли империи оставались для меня закрыты из-за приказа о розыске.

В отряде, кроме меня, было еще двадцать воинов, семеро из них — прошедшие инициацию маги среднего уровня. Впрочем, как сказал Хеймес, в его присутствии их вмешательство вряд ли понадобится, поскольку он «перекроет всю магию Безлицых заранее».

К северу от корневых владений аль-Ифрит располагалась столица, к востоку — долина Винье, а банда бесклановых бандитов резвилась на западной границе. Там, по словам Хеймеса, находилось два довольно богатых городка, десяток зажиточных сел, а также золотоносные шахты, принадлежащие союзникам аль-Ифрит, так что выбор что пограбить был неплох.

— Банды Безлицых никогда не задерживаются в одном месте надолго, — рассказывал Хеймес. Сегодня он выглядел куда лучше, чем вчера — то ли наконец выспался, то ли потраченная магия восстановилась. — Несколько стремительных налетов — и они заметают следы и уходят, так что на их поимку есть неделя, редко две.

— Но сейчас они еще здесь? Не успели сбежать?

— Нет, только появились. Вчера утром они спалили небольшой хутор на реке Зебка и после того затаились в укрытии.

— Хутор? Что там можно грабить? — я бы прекрасно понял, напади Безлицые на шахту, откуда еще не вывезли запас золотых самородков, но зачем им одинокий дом, стоящий на выселках?

Хеймес пожал плечами.

— Ради еды, чтобы угнать лошадей, ну или просто для развлечения. Кто их знает?

— А спалили, чтобы выдать за обычный пожар, — пробормотал я. — Где они сейчас?

Хеймес махнул рукой, указывая направление, и пояснил:

— Недалеко от места, где стоял хутор, река делает крутой поворот, а ее каменный правый берег резко поднимается. В нем полно пещер — вот в одной из них Безлицые и затаились.

— Но как вы смогли узнать обо всем так быстро? Не сами же Безлицые о себе доложили?

Хеймес чуть улыбнулся.

— Секрет клана.

— Понял, — разочаровано пробормотал я.

Если задуматься, то больше всего мне верилось в разветвленную сеть шпионов, регулярно докладывающих своему дану обо всех значимых событиях.

Мог кто-то из этих шпионов быть местным жителем и увидеть как уничтожение хутора, так и отход бандитов в пещеры?

Мог.

С другой стороны, дело могло быть и в магии — какие-нибудь стационарные следящие амулеты или невидимые барьеры, запечатлевающие всех, кто через них пройдет, и магическим же способом сообщающие об этом тому, кто их установил.

Я вздохнул — о теории магии я не знал почти ничего и все мои размышления были пустыми догадками.

Может быть, стоит переключиться с изучения монстров на нее?

Хотя нет, до инициации магия так и останется для меня чистой теорией, а вот демоны и чудовища могут встретиться в любой день и час.

Лошадей мы оставили на небольшой поляне рядом с рощей под охраной двух самых молодых стражников, которые, судя по их виду, испытывали одновременно разочарование и облегчение оттого, что не будут участвовать в уничтожении банды.

— Ми-дан, пленные нужны? — спросил я, когда закончил стреноживать своего коня.

— Нет, убивай всех, кто попадется, — Хеймес небрежно махнул рукой и потом повторил то же распоряжение громче, чтобы услышал каждый в отряде.

В пещерах оказалось темно, сыро и прохладно — не самое уютное место. Даже парящие в воздухе десятки бледных огней, созданных магами-стражниками, не сильно меняли ситуацию.

Проникли мы сюда через ход, находившийся достаточно далеко от реки — Хеймес магией откатил каменную глыбу, которая выглядела так, будто незыблемо стояла на своем месте с доисторических времен, и открыл вход в подземную пещеру. В этот момент я не мог не вспомнить о том проходе, ведущим в Корневую Башню, которым провела нас Амана. Может быть, это было частью внутренних способностей аль-Ифрит — выискивать подземные ходы?

— Я поставил воздушные щиты, — сказал Хеймес, перебив мои мысли, — Безлицые нас не услышат до тех пор, пока мы не окажемся в зоне их прямой видимости. После этого щиты дезактивируются.

— Ми-дан, вы знаете, сколько их? — спросил кто-то из стражников.

— Около полусотни, — отозвался тот безмятежным тоном, и на мгновение я удивился — Безлицые превышали нас численностью больше чем в два раза и Хеймес считал это нормальным? Но почти сразу мне вспомнилось, что раз он воспринимал это лишь как возможность «развеяться», то явно не относился к бандитам как к серьезным противникам. Поэтому и их количество значения не имело. Важно тут было лишь противостояние магий.

Кстати, я так и не узнал, сколько камней было у Хеймеса и, если уж продолжать эту тему, у Аманы…

Потолок пещеры упал на нас без предупреждения. В воздухе камни раскололись на сотни мелких частей и скатились с невидимого купола — возможно того самого воздушного щита.

Разве магия Безлицых не должна была исчезнуть?

А потом, впереди, в одном из ходов пещеры, я увидел несколько человек в однообразных, серого цвета, доспехах. Разве у бандитов есть униформа? Впрочем, уже через мгновение все лишние мысли вылетели у меня из головы, поскольку Безлицые, обнажив оружие, кинулись на нас.

Похоже, их магия — если они ею владели — действительно была заблокирована, потому что сейчас они использовали только обычное оружие. Правда, я не знал, как объяснить случай с потолком. Возможно, это была давняя ловушка, каким-то образом избежавшая блокировки.

Безлицые были не сильнее и не быстрее, чем стражники аль-Ифрит. Только с ними не требовалось соблюдать осторожность, их не требовалось щадить.

Как и во всех прежних схватках, внешний мир замедлился, когда я начал двигаться быстрее. Еще быстрее.

Выбить оружие у первого противника и ударить в щель между доспехами, оставив его лежать на полу пещеры в луже крови.

Отбить атаку второго, пригнуться и скользнуть вбок, нанося удар по его ногам — так, чтобы перебить и бедренную артерию, и сухожилия. Отпрянуть в сторону, одновременно отрубив руку с мечом у третьего…

А вот четвертый оказался противником посложнее. Он не только двигался почти так же быстро, как я, но и его доспехи — да и все тело — оказалось зачаровано от ударов. Они просто соскальзывали.

Хм, действительно получалось, что блокировка Хеймеса затрагивала только активное использование магии, но не старые чары?

Я ударил в очередной раз, сильнее — и мой меч просто раскололся на части. Увы, это было обычное оружие, взятое мною в оружейной аль-Ифрит, столкновения с враждебной магией оно не выдержало.

Безлицый оскалился и ударил. Я увернулся. И увернулся опять…

Нет, так мне определенно не нравилось!

Увернувшись в третий раз, я подхватил с пола меч первого убитого мной Безлицего. И в этот раз мой удар прошел так легко, будто никакой магической защиты не было и будто даже доспех врага был сделан не из металла, а из обычной кожи. Четвертый Безлицый осел на пол, уже мертвый, а я в тот же момент ощутил, как железное кольцо болезненно сдавило мне палец.

Вот почему магия не смогла защитить четвертого — меч был заполнен демонической энергией, и, если я не хотел получить разрушенный черный нихарн и переродиться в одержимого, мне следовало срочно от этого меча избавиться!

Только вот передо мной как раз возник пятый Безлицый и оказаться сейчас безоружным совсем не хотелось. Что ж, мне нужно было просто убить этого пятого, а потом заменить демонический меч на какой-нибудь другой — такой, на который мой амулет реагировать не будет.

Но пятый Безлицый пока не нападал, лишь смотрел на меня изумленно.

Может быть, у меня уже начались изменения, характерные для одержимого?

Вот ведь иштава мерзость! Ну да ладно, убить противника мне это не помешает.

— Это ты! — выдохнул пятый Безлицый в тот момент, когда заимствованный мною меч вошел ему в грудь. Его глаза широко раскрылись, руки ухватились за лезвие, безуспешно пытаясь его вытащить. — Почему? — спросил Безлицый, не отводя от меня взгляда. — П-почему…

Потом из его рта полилась кровь и, если он и пытался сказать что-то еще, разобрать слова стало невозможно.