Будет вам и белка, будет и сурок

— И что дальше? — рассматривал я магию в проёме.

— Сжать плетение и вытолкнуть наружу? — предложил Кир.

В ответ я только пожал плечами. По сути там нет никакого материала, самого окна нет. Кирилл пытается перебить чужую магию. Какие-то крошки с подоконника плетение собрало и упало наружу. Кир ещё раз кинул молнию. Я его поддержал, покидал эту магию вокруг по стене. Защита дома недовольно гудела. Кирилл опасливо подошёл к проёму, вздохнул и предпринял попытку перенести себя телепортацией. Незачёт.

Пришлось мне вытаскивать второго напарника и укладывать на пол. Если выберусь, пришлю полицию. Как-никак, это наследники Высоцких и Бобровских. Вдруг куда ниточка приведёт полицейских? Им без толку, а мне информация в следующем цикле пригодится.

Идей, как выбраться из дома, больше не осталось. Невольно я оглянулся на монстра, так и топтавшегося у двери в кухню. Магия крови его держит. Стоит ли использовать её для перехода через оконный проём? Сомнения у меня были. Подыхать просто так совсем не хотелось. Накинул плетение на проём, но никаких изменений не заметил.

Дальше я сидел на полу и тупо кидал молнии в стену. Десять… сорок… пятьдесят ударов. Где-то на шестидесятом в стене что-то затрещало, будто проводка заискрилась. Если до этого я кидал небольшие молнии, то тут встрепенулся. Поднялся, расправил плечи и как шибанул со всей дури!

«Щёлк, щёлк, щёлк», — послышался звук открывающихся ставень. В коридоре стало светлее. Ещё не веря до конца, я подошёл к двери, ведущей на задний двор. Ручка меня слегка стукнула статическим электричеством, но дверь открылась. Хм… действительно закончился заряд накопителей.

На радостях я позабыл обо всём. То, что этот особняк охраняют два десятка наёмников, сообразил, когда в мою грудь влетело штук пять арбалетных болтов. Говорил мне Фалулей: «Носи, Ваня, щиты на себе, носи», а я не послушался. Шестой болт поставил точку на этом временном цикле.

«Ты как умер?» — первым задал мне вопрос Кирилл.

Пересказал события, выслушал ожидаемую отповедь от Фалулея. Я ему тоже в ответку кое-что сказал:

«Ты заметил, что твоя магия не работает на язычниках? Зато местная, молнии в том числе, вполне справились».

Фалулей примолк, анализируя.

«Школа магии в Москве могла бы быть полезной, — выдал через какое-то время. — Здешние боевые схемы рассчитаны на слабых магов. Нужно подумать, как это всё преобразовать».

«Хорошо, что мы, даже разделившись, умеем молниями кидаться, — порадовался Кирилл. По запарке он и не вспомнил, что это родовое умение Анохиных. — Если считать все циклы, то мне уже двадцать лет», — резко сменил он тему.

«Если думаешь, что сильно поумнел, то я тебя огорчу», — хмыкнул Фалулей.

«Кир, у нас не все циклы были полные. В предыдущем мы чуть больше месяца прожили, — поправил я его расчёты. — Цикл, может, и шестнадцатый, но реально прошло меньше четырёх лет».

«Нужно что-то делать с тем смерчем, который выпускает Емельян», — вспомнил Кирилл следующую нашу проблему.

— Ой, молодой барин пришёл в себя! — высунулась из-за двери Варвара Судиславовна.

«Почему она никогда не стучится?» — возмутился я.

«Зато квас холодненький потом приносит, — оживился Фалулей. — Воспитанием слуг займёмся, когда выберемся из петли».

«Что у нас по плану на этот цикл, кроме изучения местной магии?»

«Журавлёва», — напомнил Кирилл.

«Тогда я буду за ней следить, а вы с магией ковыряйтесь. Только родовые особняки не спалите».

«Кирилл, почитай ещё ту книгу, где Мать-прародительница описывается», — вспомнил Фалулей.

Дальнейшие действия у нас были давно отрепетированы. За два дня управились со всем. Пока парни приходили в себя в телах наследников, я добывал кристаллы и сдавал их в банк. Удивительно, но мне уже не требовалось рисовать схему. Никаких подручных материалов я не использовал. Вот что значит многолетний опыт! Схема всплывала перед глазами усилием воли. Мне оставалось только добавить магии, и кристалл принимал нужную форму.

Три секунды на всё про всё, и у меня готова заготовка под амулет. Плюс две секунды, чтобы влить капельку магии молний. Почему капельку? Потому что у меня даже без силы друзей двадцать пятый уровень. А у них где-то двадцатый. В начале цикла я сам себя боюсь из-за той мощи, что имею.

Наконец с денежными делами закончил. Поискал на карте города род Журавлёвых и озадачился. Не… серьёзно, пять особняков в городе? И как следить? Хорошо, что я заранее решил выяснить адрес. Была мысль, что до экзаменов следить за девицей смысла нет, раз уж язычники украдут её в ночь с пятого на шестое июля.

Обходить пришлось все адреса. То, что вначале меня напугало, потом оказалось не таким страшным. Журавлёвы имели верфи и вообще ориентировались на постройку морских судов. Два дома жилыми не были. Своего рода офисы, но для родни. Секретные, между прочим. Я еле проник внутрь, когда захотел узнать, что там такое. В самом большом особняке в центре города проживали старики, уважаемые члены рода: дедушки, бабушки. Вся эта семейная портретная галерея была выставлена вдоль кованого забора.

Журавлёвы не прятались, словно нарочно выставляли себя напоказ. Это только Харченко нарушали все традиции, не имели скульптур или портретов.

Возле четвертого по счёту дома, принадлежавшего Журавлёвым, я увидел скульптурный портрет искомого объекта. Татьяна явно в родителей пошла. Я невольно присвистнул, оценив, сколько мрамора израсходовано, чтобы отобразить всю семью. Папаша, если скульптор не напутал, ростом метра под два будет, его супруга чуть ниже, но тоже здоровенная бабец. С правой стороны от отца семейства сама Татьяна. Грудь аж из-за угла видно. Видимо, мастер сильно впечатлился размерами. Не помню, у неё действительно такая тонкая талия или это художественное видение?

Неизвестный мастер Татьяне явно польстил. Такой косы до пояса у девицы не имелось. Я видел у неё хвостик до плеч, а не такую роскошную гриву. Со стороны матери по росту стояли три скульптуры детей. Две девочки и совсем мелкий пацан лет пяти. Кирилл рассказывал, что скульптуры детей не крепят на общий постамент. Раз в три года их меняют, убирая скульптуры в семейную сокровищницу. Типа наших фотоальбомов получается. Можно потом знакомым показывать, поясняя: «Вот такой я был в детстве». По-моему, гораздо нагляднее, чем фотография, но и дороже, конечно.

Композицией семейства Журавлёвых я любовался с полчаса. Удобно, что для скульптур имелась специальная ниша. Я скрылся отводом глаз и спокойно оценивал объекты для слежки. Знать бы, почему язычники именно Татьяну выбрали? Она, между прочим, девятый уровень имеет. Эту крепкую девицу и без магии спеленать трудно, а Журавлёва все экзамены сдала на отлично. Водную на общем курсе и отдельно что-то родовое. По всему получалось, что поймать и удержать Татьяну могли только магией язычников.

На встрече с Кириллом и Фалулеем я отчитался о проделанной работе. Мне пожелали удачи в слежке. Фалулей, в свою очередь, озадачил нас другой проблемой. Он скуки ради решил проверить сокровищницу Бобровских. Не ограбить, а просто посмотреть, что там интересного затерялось. Ковырялся всю ночь, долго и со вкусом. Искал то, что может стать накопителем или просто пригодиться. В старых родах наверняка хранятся такие вещи, что владельцы сами не помнят об их предназначении. Пример тому ритуальный нож, который я нашёл у Анохиных. Формально старинная вещь, а реально — срок и конфискация имущества. Шучу. Но неприятности от этого ножа могли быть серьёзные. С другой стороны, в родовую сокровищницу представителей церкви никто не пустит. Тут закон на стороне владельца.

В общем, Фалулей раскопал где-то в углу поднос серебряный. Ничего особенного и ценного. Только рисуночек в центре подноса забавный — светило с узорами. Оказалось, это языческий календарь. Читать на местном языке мы с Фалулеем научились ещё в первые месяцы, так что с календарём маг разобрался без труда.

— Там много чего, я выписал ближайшие к нам даты, — поведал маг. — Тринадцатого страдника (июля) «Выбор жертвы Перуна», а двадцать первого числа Перунов день!

— Ё…ть, — озвучил я своё мнение. — И как мы раньше ничего не замечали?

— Почему тогда Журавлёву раньше времени в жертву принесли? — не понял Кирилл расклада.

— Так её не Перуну, — напомнил я. — Может, какие-то силы брали или что-то другое. — Я не закончил, снова привлёк к себе внимание Фалулей:

— Через девятнадцать дней после дня Перуна день Стрибога. Как мы помним, его Харченко упоминал как одно из активных капищ.

— Кирилл, мы не можем знать, попробуй вспомнить что-то по этим богам. Кто, чего и как?

— Стрибог — повелитель ветра, брат Перуна. Вместе они могут развеять или нагнать бурю, — спокойно начал рассказывать Кирилл. Раньше он только при упоминании этих богов кричать начинал. — А! Точно! — встрепенулся парень. — У Емельяна сила Стрибога!

— Понятно, что ничего непонятно, — вздохнул я. — Несильно нам это поможет противостоять язычникам. — Что про Перуна помнишь? В моём мире он громовержец. Считался одним из старших.

— У нас то же самое. Кажется, он бог войны. Победил Велеса.

— Та-а-ак, а поклонники Велеса здесь есть? — уточнил Фалулей. — Как ни крути, но они враги Перуна.

— Тьфу… Это язычники! — не выдержал Кирилл.

— Иван, что помнишь из своего мира? Похоже, языческие боги везде отметились.

— Никогда не увлекался славянским фэнтези, — буркнул я в ответ.

— Парни, серьёзно, нужно знать, чего ждать от врагов. Вспоминайте.

— Велес — бог мудрости или покровитель волшебников, магов, по-нашему. Но не уверен, — ответил я.

— Велес прячется за медведем, оленем, деревом. Что-то было про сильное тело и дух. Я правда не помню, — развёл руками Кирилл. — Слышал в детстве то от одного слуги, то от другого. Как-то раз меня отец сильно отругал. Мы с пацанами вырезали себе бляшки. К берегу много дерева прибивает. Обточили красиво, дырочки угольком прожгли, на нитки нацепили и стали красоваться. Я с таким украшением домой пришёл. Батька мне такого подзатыльника отвесил, что и на другой день в голове звенело.

— За что? — не уловил я суть.

— Ну… эти деревянные поделки вроде как символ Велеса.

Фалулей как-то странно посмотрел на нас, явно выжидая, пока мы что-то сообразим. Не дождался.

— Я один запомнил странную фиговину на груди у Журавлёвой, когда та в Центр пришла?

— С Велесовым символом на всеобщее обозрение? — не поверил я.

— Сторонников Велеса не сильно гоняют, — встрял Кир.

— Все равно… — не поверил я.

— Там была деревяшка с гербом, а герб Журавлёвых совсем не созвучен их фамилии. У старшей ветви на гербе журавль, а у местных — кабан клыкастый.

— Завтра же начинаю следить за Татьяной и её семейством, — пообещал я.