Коварный уклонист

Однако, что-то у парней не заладилось. Даже подозреваю, что именно.

— Дурища зеленая, — ворчал Крюгер, — Могла бы и мне рассказать! И что, что напился?! Сама заявила, что всё в порядке!

Стелла, закусив губу, прихрамывала возле меня, держа в руке узел с пожитками. Вид у неё был нездоровый, но лихой и придурковатый, а следовательно, можно было надеяться на некоторую вменяемость. Куда хуже было то, что наш предводитель нервничал куда сильнее, чем раньше. Я с немалой долей уверенности мог сказать, что Басх в панике.

— Нам нужна передышка, — заметил я через 15 минут быстрой ходьбы между частных домов, — Стелла выдыхается.

— Вокзал — единственный путь отхода, Кр… Кастор! — рыкнул революционер, оглядываясь назад, — Дай девчонке еще выпить!

Совет был принят к исполнению, после чего мы торопливо пошаркали вновь. Ситуация складывалась паршиво. Воздушный транспорт? Обидно, но не смертельно. Дохлый аристократ очень высокого ранга? Совсем другой вопрос.

А вот отходящий на всех парах поезд, явно делавший лишь короткую остановку, заставил нас поднапрячься. Выдрав у полугоблинши из рук её сумку, я перекинул вещь Басху, хватая пискнувшую девчонку на руки. Там она долго не понежилась, будучи перекинута навроде ковра на левое плечо, а затем еще дополнительно пострадала, когда наверх этой конструкции вспрыгнул мой сообразительный кот, запустивший ненадолго свои когти девчонке под кожу. Поддав газу, я поскакал за поездом, как спешащий за последней на сегодня морковкой осел, дабы догнать последний вагон, с торца которого на меня очень подозрительным взглядом косился мужик в железнодорожной униформе.

…и его рука намекающе тянулась к поясной кобуре. Никак не мог его осуждать. Если за поездом бежит мужик в плаще, шляпе и очках, с маской на лице и женским задом на плече, то он вряд ли из касты провожающих.

— Кха-астор! — раздалось сзади меня «умирающее», — Пог… не мог…

Снова здорово. Крюгер выдохся. Ну что, сука, за жизнь такая!

Пистолет, полученный от гада из кофейни, покидает мой карман. Рука в плавном жесте наводит оружие на разевающего рот и рвущего кобуру служителя поездов, палец плавно, но быстро жмёт на спусковой крючок. Бабах! Человека аж откидывает назад, после чего, отыграв спиной от вагона, он медленно заваливается набок, норовя перелететь через перильца заграждения. Никак ему в этом не мешаю, наддав газу за пределами возможностей смертного. Поезд набирает ход, времени нет совершенно.

Стелла, коротко взвизгнув, познает на себе то, что ощущает волейбольный мяч, перекинутый через сеточку, с котом, судорожно вцепившимся в зад. Ушиб как минимум половины полугоблинши ей гарантирован. Торможу и разворачиваюсь. Приходится даже проскакать чуть-чуть назад, чтобы поместить Крюгера в позу перевозимого на плече мешка с говном. Сравнение нелестное, но полностью им заслуженное по факту существования. Одноглазый в два с лишним раза тяжелее девчонки!

Чтобы догнать поезд, приходится очень серьезно постараться, на грани и за гранью собственных сил. Последнее получить непросто, особенно когда истошно орёт и дергается Крюгер, едва не сбивая мне шляпу и пытаясь придушить сброшенной на грудь маской. Его можно понять, так как мои зубы глубоко у революционера в ляжке, добывая из последней немного крови. Зато этого допинга как раз достаточно, чтобы я, ускорившись, смог аккуратно скинуть подвывающего Босха прямо под ноги благоразумно уже вставшей девушке, а затем и запрыгнуть на приступку сам.

Фух.

— Бешеное ты ублюдище, Дрейк! — орал держащийся за ногу Михаил, — Чтоб ты сдох, людоед паршивый! Сука, больно-то как!!

— Тебя хотя бы об вагон не кинули…, - хрипела в ответ на это полугоблинша, капая кровью с разбитых губ.

— Хватит стонать, неженки…, - плюнул я обоим в душу, надевая полумаску назад на лицо, чтобы скрыть кровь, — Идём людей успокоим. Пока в нас не стреляют.

Сидящие на скамьях пассажиры действительно были слегка возбуждены как кровью на пробитом моей пулей стекле, так фактом выпадения подстреленного мужика с поезда, поэтому заходил в вагон я с успокоительно поднятым вверх пистолетом.

— Сохраняйте спокойствие и оставайтесь на своих местах, господа! — дал я весьма простую команду хриплым голосом, — И тогда никто не пострадает!

— Мистер, это ограбление? — через несколько секунд меня крайне вежливо спросил сидящий почти рядом старичок-эльф, сжимающий обоими руками чехол, в котором явно было ружье. Очень приличный такой дедушка, в накрахмаленной рубашке и с пенсне.

— Нет, это не ограбление! — возопил за моей спиной слегка сорванным голосом Басх, размахивая стволом как дирижерской палочкой, — Мы просто слегка опоздавшие пассажиры! Мы не причиним вам вреда, если вы не будете настроены причинить его нам, господа!

— А как же господин, выпавший две минуты ранее с поезда? — с лукавой усмешкой спросил дедушка.

— Он не поверил, что у нас есть билеты, — с намеком сообщил я, падая задом на пол, — Задел нас за живое. Видите, как мои друзья до сих пор страдают?

Если бы взглядами можно было убить, размолоть в кашу, сожрать, выгадить на природу, а затем взорвать получившуюся кучку динамитом… со мной бы это немедленно произошло. Единственными, сохраняющим по отношению ко мне нейтралитет, были эльф и Волди, вылизывающий себе лапу под одним из сидений. Старичок оказался единственным прилично выглядящим разумным в вагоне, все прочие, испуганно поглядывающие на севших прямо на пол нас, были обычными представителями бедного трудового класса. Мозолистые грязные руки, тощие детские шеи, застиранная чуть ли не до дыр одежда.

Не удивительно, что так быстро успокаиваются, взять-то с них нечего.

— Куплю перевязочные материалы, — поднял руку Крюгер, — За деньги! И крепкую чистую выпивку, если у кого есть!

— У меня есть коньяк! — тут же закопошился эльф, — Им обеззараживать — милое дело!

— Буду очень благодарен, — расплылся в нервной улыбке революционер, — А то меня такая зараза укусила — вы себе не представляете!

Хорошо хоть Заграхорн сидит, ощупывая свои ребра и задницу. Надо иметь в виду: хочешь заставить женщину замолчать, прижги ей ляжку порохом, а потом кинь на что-нибудь твердое…

Выйдя на площадку, с которой пал самоотверженный защитник заднего прохода у поезда, мы с Басхом принялись обсуждать происшедшее. Сперва выпустили накипевшие эмоции — если бы я или он догадались первым делом проделать полугоблинше дырку в сердце тем же ножом, что я вытащил у нее из ляжки, то сейчас проблем было бы куда меньше. Только вот закавыка была в том, что не только я, но и сам Басх, как-то начали воспринимать красноголовую балбеску как кого-то из «своих». В результате — мы в жопе. Почему?

Девушка не скрывалась. Жила открыто, старая оболочка дирижабля лежит у тех же механиков, так что выведать, откуда примерно пришёл цеппелин, вопрос несложный. Крюгера, наверняка, тоже срисовали, но это терпимо, потому что грим. А вот если следователи убийства герцожьего сынишки дойдут до Крейвенхольма, вот тогда нам будет кисло. А они дойдут обязательно, даже с учетом того, что барон Тариан Вейд кормит червей. Такое дело отдадут лучшим, сразу же.

— Мне срочно, очень срочно нужно переводить всё и всех из Крейвенхольма, Кастор, — морщился Басх, затягивая потуже повязку на ноге, — Очень неудачно вышло. Эскиольд уже поднимает северные и восточные общины землекопов, он обещал, что восстание вспыхнет в течение трех месяцев! Как же всё…

— Доберемся до Эсхата, загримируемся по новой, Стеллу спрячем, — попытался я представить новый план действий, — И всё будет нормально.

— Похоже на план, — пробурчал Михаил, отпивая из небольшой фляжки, — В любом случае, мне нужно успокоиться и подумать. Сойдем через од…

— Кажется, нас преследуют, — мрачно сказал я, указывая рукой на то, что Басх мог бы разглядеть как черные точки. А вот я вполне себе четко, несмотря на глухие очки не из самых лучших материалов, видел шестерых всадников на бешено работающих копытами лошадях. Животные были похожи на обезумевших, их мышцы под шкурой сжимались и разжимались с такой силой и скоростью, что было почти нереально поверить в то, что это живые существа. А сидящие на них в седлах разумные были вполне обыкновенными, только хорошо вооруженными. И одинаково одетыми в серо-сине-черные униформы. Они медленно, но неуклонно догоняли поезд.

— А вот теперь у нас проблемы, — горько вздохнул Басх, болезненно морщась.

Герцог Локставн, один из четырех столпов Эсхата. Вкратце — омерзительно богатый, как и остальные три герцога, чрезвычайно могущественный, как любой аристократ, чей род имеет невозбранную возможность подминать под себя промышленников уже почти сотню лет, а еще любящий многодетный папаша. У него тринадцать детей, каждый из которых ни в чем не знает отказа. Лучшее, что может предоставить Эсхат — их, включая телохранителей и алхимические стимуляторы для них и для лошадей, действие которых я вижу сейчас вживую. Более того, Крюгер готов побиться об заклад на свои левые руку, ногу и яйцо, что единственный шанс для просравших все полимеры телохранов остаться в живых — это догнать и кончить нас.

— Поэтому они сейчас уже приняли всё, что можно и нельзя, понимаешь? — угрюмо спросил революционер, нервно проверяя магазин пистолета, — Наш единственный шанс — это пройти поезд где-то до половины, а там устроить засаду. Выпрыгивать бессмысленно, а стрелять из пистолетов — дерьмовая идея. Они будут готовы палить раньше, чем я. Может, одного и свалишь, но…

— Есть идея, — удивил я напарника, — Только денег дай.

— Что? — охренел тот, пуча на меня глаза, — Денег?!

— Да. У старика, что дал тебе коньяк, есть ружье. Вроде неплохое. Не хочу его обижать. Надо одолжить у него пушку, а заодно забрать патроны.

— Ты его видел? Он еле ходит! — пробурчал Михаил, извлекая тонкую пачку купюр из внутреннего кармана, — Думаешь, у него есть патроны?!

Патроны у деда оказались, не в избытке, всего два десятка, но с ними он расстался охотно. А вот ружье, очень красивое, охотничье, с длинным прихотливо изукрашенным стволом, давать ему очень сильно не хотелось. Помогли лишь мои клятвенные уверения, что верну через пару минут, а вот хорошего поведения от тех, кто скачет за поездом, гарантировать никак не могу. Смерив меня взглядом тоскующего родителя, старичок всё-таки вручил свою игрушку в мои жадные лапы. И вот, мы вновь на последнем приступочке прущего на всех парах поезда.

— Дрейк, я в тебя верю, но попасть в разумного на расстоянии… метров триста, скачущего, мать его, на бешеной лошади, с гребаного поезда — это нереально! — нервно буркнул Михаил, которому, по сути, было некуда деваться без меня, — Совсем нереально.

— Я не собираюсь стрелять по людям, — хмыкнул я, оглаживая винтовку, — Только по лошадям. Если им в грудь попасть, они же почувствуют?

— От любой глубокой раны сдохнут очень быстро, — закивал человек, щурясь на погоню, — Только ты не попадешь. Это невозможно!

— Сюрприз-сюрприз, мистер Крюгер! — улыбнулся я, указательным пальцем сдвигая дужку очков вниз по носу и подмигивая вытаращившемуся партнеру.