Вагон второго класса. Том I

Двери зала скрипнули и щелкнули замком. Обе звездные сестры встали у кафедры, одна справа, одна слева, и замерли, будто часовые. Зал притих, чтобы немедленно грянуть аплодисментами. Дамы впереди вскочили с мест, молодой человек с нервно бегающими пальцами справа едва ли не подпрыгнул. Кто-то завизжал над головой Илоны, кто-то стонал, где-то сзади заплакал ребенок. Та же звездная сестра, что успокаивала даму на входе, перекрывая вопли приказала всем сесть на место. Когда спины, плечи и руки перестали мельтешить перед глазами, Илона увидела, что доктор Алитруэ уже стоит за кафедрой.

Илоне показалось, что доктор целое мгновение смотрел ей в глаза, и она смутилась.

Доктору Алитруэ было, пожалуй, немного за сорок. Леди Фрикуссак наверняка поставила бы его в пример как обладателя светского лоска, который не бьет в глаза. И не заметишь, если не знать, куда смотреть. Сюртук из тонкой шерсти песочного цвета сидел как влитой на развернутых плечах. Шинтонцы предпочитали менее маркие цвета. Песочный сюртук мог позволить себе только человек, у которого есть три или четыре смены одежды качеством не хуже, да в придачу артефакт для чистки и расторопная прислуга. Булавка на шейном платке поблескивала — Илона могла поспорить — настоящим бриллиантом, но при этом камень отнюдь не поражал размерами, что было бы признаком дурного тона.

Доктор снял шелковый цилиндр под цвет сюртука, отложил его в сторону и легким движением длинных пальцев поправил аккуратные кудри. Отчего-то Илона задумалась, умеет ли он играть на пианофорте. Наверняка умеет.

Алитруэ не сделал ни одного лишнего движения. Поставь рядом с ним Дугласа, и тот покажется скованным недотепой. Илона удивилась, что воспоминание о бывшем женихе далось ей легко, без горечи, будто о какой-то давней и не имеющей значения неприятности.

— Дорогие друзья, — начал доктор; бархатный баритон мягко раскатился по залу.

Он маг? Или использует артефакт для усиления голоса? Впрочем, неважно. Илона сидела достаточно близко, чтобы расслышать и без артефакта, но доктор подумал загодя о задних рядах, и это располагало.

— Я здесь, дорогие друзья, чтобы помочь вам избавиться от груза невзгод, чтобы сломать замки на дверях, что отделяют вас от новой, светлой, полной радости жизни. Каждый из вас — каждый! — достоин войти в эту дверь. Я научу вас пользоваться силой, данной человеку Звездами.

Звездные сестры, как одна, возвели глаза к небу и приложили руку к сердцу — принятый у посвященных Звездам жест благословения.

— Я знаю, что вас терзает прошлое, — голос доктора, мягкий, обволакивающий, с неподдельным сочувствием заставил зал притихнуть. — Неверный шаг, несчастливое стечение обстоятельств — и вот ваша жизнь свернула с предначертанного пути. И вы оказались в темном лесу, полном зловещих теней. Тяжкий груз висит на вашей шее.

Илоне показалось, что доктор Алитруэ смотрит ей в глаза. Вокруг будто потемнело, и зашевелились зловещие тени, те самые. Взгляд доктора притягивал, будто маяк в ночи.

— Согласно последним изысканиям уважаемых профессоров столичного университета, разум и дух зачастую живут в противоречии. Беды и горести прошлого их разъединяют, оборачивая разум назад, к страданиям, заставляя раз за разом вспоминать и переживать то, что однажды уже принесло вам несчастье. Дух рвется на свободу, ввысь! — доктор Алитруэ показал на облупленную штукатурку над головой.

Илоне и правда захотелось туда, сквозь облезлую побелку и старые стропила, ввысь, где небо синеет перед закатом и скоро зажгутся звезды — ясные, чистые…

— Но разум, отягощенный скорбью, обидами, горечью, неудачами, печалью… Ваш потухший разум тянет дух вниз и гибнет сам.

Он опустил руку, и Илона будто рухнула в душный вечер и душную жизнь.

— А ведь ваш дух может, может свободно воспарить! Я освобожу ваш разум от бремени прошлого, я укреплю ваш дух, и единая сущность устремится к счастью!

У Илоны защипало в глазах. Неужели для нее еще возможно счастье? Нет, нет, не верится…

— Вместе со мной вы пройдете по каждой вашей беде, каждой горести, вы заглянете внутрь себя, зажжете свой собственный свет и разгоните тени прошлого, пока они вовсе не растают. Новый, чистый человек посмотрит на вас из зеркала, и новый, чистый путь поведет вашу судьбу.

Илона прикрыла глаза и закусила губу, чтобы удержать слезы. Хорошо, что люди вокруг вскочили, захлопали, засвистели, закричали, и никто не заметил, что у госпожи Кларк щеки отчего-то стали совершенно мокрыми.

Звездные сестры успокоили публику, и доктор снова заговорил. Он утверждал, что в какие пучины отчаяния ни погрузила бы человека судьба, выход есть, выход непременно найдется, и он, доктор Алитруэ, постарается помочь всякому, кто пожелает заглянуть своим демонам в лицо, сразиться с ними и навсегда отправить их в небытие.

Голос доктора взмывал под потолок и опускался вниз, укрывая мягким одеялом, обещая утешение, успокоение и… жизнь… жизнь без демонов прошлого.

Тем, кто готов бороться с демонами, доктор Алитруэ предлагал подойти к одной из его ассистенток и записаться на собрание следующей ступени.

— Я… подойду, — пробормотала Илона, когда собрание закончилось.

Дядюшка Фирц с воодушевлением закивал:

— Видите, госпожа Кларк? Я был прав? А вы еще не хотели идти. Дорогая моя госпожа Эббот, как вам показалось выступление?

— Весьма… духоподъемно, да. Именно так.

Больше Илона ничего не слышала. Он встала за худощавым молодым человеком, который подошел к осаждающей ассистенток публике чуть раньше нее.

Когда дошла очередь до Илоны, сестра Звезд записала ее имя и сообщила, что собрание страждущих состоится в пятницу здесь же, в то же время. Илона взяла листок с написанным от руки напоминанием.

— Непременно приходите, госпожа Кларк. Я буду ждать.

Голос доктора Алитруэ заставил ее вздрогнуть. Подняв взгляд, она увидела его совсем близко. Ореховые глаза, легкие добрые морщинки, и улыбка — не светская, теплая. Смешавшись, Илона кивнула и поспешила к выходу, где ее уже ждали дядюшка Фирц и госпожа Эббот.

— Дорогая, с вами все в порядке?

Илона обернулась на голос. Странно, она и не заметила, как они сели в кэб, и даже отъехали довольно далеко от улицы Третьей пристани.

— Да, благодарю, госпожа Эббот.

— Вы удивительно молчаливы. Я не уверена, что подобные собрания полезны для молодой кормящей матери.

— Госпожа Эббот! — Илона резко повернулась к ней и отодвинулась, чтобы оборки не мешали смотреть собеседнице в лицо. — Благодарю, но позвольте мне самой решить, насколько мне важны собрания.

Доехали в молчании. Илона сидела прямо, развернув плечи и задрав подбородок. Сколько можно! Она и так лишена возможности выбирать, где ей жить, что носить и чем заниматься, а теперь другие еще и намереваются указывать, с кем ей видеться? Ее едва не заставили бросить Айси на произвол судьбы! Айси удалось спасти… пусть не в одиночку, но все-таки… Она имеет право обратиться к тому, кто обещает спасение ей самой!

Дома она холодно попрощалась с госпожой Эббот, гораздо теплее — с дядюшкой Фирцем, и поднялась к себе наверх.

— О, глядите, заждался вас, — Люси протянула ей нетерпеливо чмокающего Ларри.

Илона покормила его и решила лечь в кровать раньше обычного. Отчего-то она очень устала.