Остров свободный

Эпилог 1

8.XI.867

Витгрис

Итель смотрел на потолок и не пытался думать. Пусто в голове, мысли не задерживались. Впрочем, он и не пытался их ухватить. Это ни к чему.

Родные были рады, когда Итель очнулся. Теперь же старались не показывать, что начинают беспокоиться. А Итель ничего не чувствует. Просто родные не рады.

«Родные». От этого слова должен быть какой-то особый отклик? Просто общее слово для них.

Висел календарь. Мама перечёркивала на нём дни. И они проходили. Одинаковые, пустые. Он ничего не чувствовал. Даже магия словно собралась в комок на сердце и давит на него.

Ему не давали умереть. Кормили, убирали, а Итель не понимал зачем. Оно того не стоит.

Об одном… Об одном получалось думать. И вопрошать себя. Зачем он это делал?

Итель вспоминал себя в Моне и не понимал, почему тот человек — он? Почему тот решил бороться? Можно же ничего не делать. Как сейчас.

Надумал себе невесть что. Какие-то угрозы. Реально ли это всё было? И почему он решил, что без него ничего не сложится как надо?

Какое ему дело до жертв огня? А сколько несгоревших теперь ненавидят магов?

Сгоревших… Итель припомнил того дознавателя Брэйта. Он хотел отомстить магам. Убить двоих. И был так близок к исполнению мести. Но оказался убит. Наверное, Итель бы раскаивался, если бы ему было не всё равно. Сам бы сдался правосудию, если бы хотел слезть с кровати. Если бы видел в последнем смысл.

Чувствовал только холод. С каждым днём всё сильнее и сильнее. Скоро всё кончится, это Итель понимал. Огонь в камине рядом с кроватью не согреет его. Так что наказание его найдёт.

Жизнь за жизнь.

Вот и ждёт Итель, когда холод остановит его сердце, уставившись в трещину штукатурки на потолке. Интересно, дед, когда умирал, её видел? Она похожа на старую.

Заходила мать, говорила что-то безынтересное. И Луни заходила, показывала свои натюрморты. Итель не слушал и не смотрел.

Ещё недолго. И вся эта бессмыслица для него закончится.

Сменялись родственники, незнакомцы и знакомые лица. Итель не смотрел на них, определял по голосам. Совсем не слушать не получалось.

Холод всё подбирался и подбирался к сердцу. Магия словно свернулась в комочек ещё туже. А когда-то казалась такой необузданной.

Шум за дверью. Почему нельзя перестать слышать, так же легко, как видеть?

— Здравствуй.

Итель не узнал голос. Не повернул голову, продолжая смотреть на огонь в камине. А на деле не смотреть и на него.

— Я ждал, пока ты очнёшься. Надо поговорить, — Сион подошёл к камину, там всегда стоят, когда хотят поговорить. — Мне сказали, что ты не сильно общительный, но, надеюсь, снизойдёшь до пары ответов.

Сион посмотрел так, как все смотрят. Удивляются, осознают, сожалеют…

А Итель вдруг вспомнил про племянника Сиона.

— Хефин всё ждёт, пока ты про «вихреки» расскажешь, — Сион скорее напомнил про те слова Ителя. — Но я почти понял, что это и сам расскажу. Ты просто моргни два раза подряд, если Хефин маг.

Да. Было такое.

Но моргать? Что за вздор.

— Он маг, — словами ответил Итель, подметив, что его голос звучит как обычно. Только тише. Много тише.

— Хотел бы я, чтобы ты ответил иначе, — с досадой сказал Сион. Он отвернулся к огню. — Можешь что-то посоветовать в этой ситуации?

— Маги остались вне закона? — с горечью спросил Итель.

Всё-таки всё было зря.

— Нет, — сразу ответил Сион. — Просто не прибавилось вас особо за эти месяцы, — глянув на то, как смотрит на него Итель, Сион пояснил: — Миф Йорат признана ответственной за Мон, но её не казнят. На Гейвина смотрят с опаской, всё-таки два кузена разрушили два города. А Серен Эвансон просто непонятно кто.

— И больше никого?

Неужели Туккот всех убил? Надо им вместе держаться. Помогать.

— Из известных ещё ты есть.

Пока есть. Но Ителя заинтересовало то, что говорил Сион.

— Тебе, кстати, выздоровления желают больше людей, чем тут живёт, — Сион жестом показал на поместье. — Это не тайна, что ты погасил огонь в Моне. Так что к тебе доверия у людей побольше.

— А те трое ничего не делают?

— Ну, — Сион повернулся к кровати. — Есть реестр магов, вписывает имена туда только Серен. Я так понял, Тудер им что-то передал о магии. И чтобы с этим ознакомиться, нужно быть в реестре.

— В смысле магу нужно стоять где-то, чтобы… — Итель не мог подобрать слово, потому что собеседник его не поймёт. «Чтобы жить без страха пред собой».

— Да, всё верно ты понял про реестр.

Такое положение дел Ителю не нравилось.

— Так что посоветуешь для Хефина? — Сион собирался уходить.

— Тудер. Он не мог передать оригинал, — Сион усмехнулся этим словам Ителя.

Сион ушёл, попрощавшись.

А мысли наполнили голову.

Что это получается? Магии будут учить, но выборочно? А с другими что тогда? Смерть или тюрьма? Почему так решили? Неужели бояться магии сами? Как Туккоты.

И как им объяснить, что так нельзя? В опасности все. Что за частичное решение проблемы? Да и кто будет объяснять? Ну наладят они контакт с Толэймой, но это займёт время. Скольким прежде они помогут? Скольким откажут? И это при том, что рукопись не панацея!

Итель почувствовал, что свернувшаяся клубком магия разворачивается, противясь холоду.

А маги огня! Это же наследственное! Его братья планируют семьи с детьми, у сестёр не спрашивал, но тоже вероятно так. Кто-то из их детей может оказаться магом огня. Да ещё ж на острове всё приходит в норму в плане магии. Значит, с этой проблемой могут столкнуться маленькие маги в три года. Тут в осознанном возрасте куча проблем, а что говорить про три? А вдруг такое же не только с магией огня?

Идея с реестром не плохая, но не как допуск к знаниям.

Кто-то же должен это всё понимать! Они же прочитают рукопись. Но увидят ли эти проблемы?

Может..?

Трещина в штукатурке на потолке потеряла свою интересность. Он может.

Какой смысл был в этой борьбе, если она не окончится хорошо после победы? После ухода Туккотов от власти все маги должны получить помощь. Все. Ни для кого не должны остаться прежние времена.

Теперь холод, подбирающийся к сердцу, начал пугать.

Почему гора одеял и горящий камин есть, а он мёрзнет так сильно? Почему магия свернулась и лишь слегка реагирует на его чувства?..

А их нет.

Ителю стало не по себе.

Досада, недовольство, но они какие-то приглушённые.

Ещё что-то о магии, чего он не знает?!

Спокойно. Простой анализ ситуации всегда помогал. С него Итель и начал в своё время.

Итель знал, что магия должна двигаться по телу, сейчас она находится в одном месте. Надо её расшевелить. Чем Итель и занялся следующие дни. В какой-то момент понял, что огонь в камине словно помогает.

Смотрел на огонь, думал, может ли тот помочь. В какой-то момент набрался сил и смог сползти с кровати, чтобы подобраться ближе к пламени.

Часы дважды отбили начало нового часа. Больше часа приближался к камину, борясь с желанием всё бросить.

Прислонившись к передней части камина, Итель мог бы протянуть руку к огню, но сил не было. Он просто сидел и думал. Магия почти не реагирует на его попытки её расшевелить. Эмоции не помогают, они словно за стеклом. Была иррациональная уверенность, что, если быстро что-то не изменить, он умрёт.

А может и стоит?

Но сейчас такое хорошее время. Нет Туккотов с их ненавистью. Собрание более лояльно к магам, если они теперь не вне закона. Люди, которые видели, что магия может не быть злом. И магия, она же ещё не вернулась полностью. Есть время свыкнуться с ней. Момента лучше может не быть.

И затем свалилось осознание.

Итель тоже в лучшем месте, чтобы влиять на будущее магов. Он потушил Мон, в отличие как минимум от Миф и Гейвина, устроивших тот пожар. Вряд ли Ителю будет легко, но у него есть хотя бы капля хорошего отношения от жителей острова.

Итель усмехнулся, смотря на пляшущее пламя в камине. И это с его магией. Раз он смог потушить Мон, то и гореть бы заставил.

Если потеряет контроль, то будет опасней кузенов Йоратов. Но если сохранит его, то сможет сделать всё, чтобы другие маги не боялись случайно навредить другим.

Взгляд зацепился за стол в комнате. Дед работал тут, пока мог: перебирал бумажки и выполнял расчёты и проверки. Ителя ждало это же, и он не противился. Но теперь надо будет сказать «нет», его путь совсем другой.

Пойдёт по нему, как только выкарабкаться.