Золотой ключик для Насти 2

Глава 4

Происходящее всё сильней напоминало сон. Самый дурацкий из всех возможных. Я чувствовала себя Алисой в Зазеркалье, правда, в отличие от Кэрролловской героини, относиться к происходящему спокойно не могла. В душе боролись два чувства — страх и злость. Эрик беззастенчиво подстёгивал и то и другое.

После встречи с королём, который мягко говоря, послал, их красноволосое высочество потащили меня на экскурсию по дворцу. В других обстоятельствах я бы упала в обморок от одного взгляда на такую красоту, сейчас же с трудом сдерживала желание поморщиться. Эрик явно заметил, но продолжал водить по коридорам и залам. И чем дольше топтали роскошный паркет, тем меньше понимала происходящее.

В какой-то миг показалось, что принц банально хвастает, желая произвести впечатление. Но я отмела эту догадку, как бредовую. Сила с какой он сжимал мою ладошку, не оставляла никаких намёков на любезность или флирт.

Ещё один невыразимо «прекрасный» момент прогулки — встречные вельможи и дамы. Нас с его высочеством одаривали таким любопытством, что желание забиться в щель переросло в навязчивую идею. По крайней мере, у меня. Эрику, если судить по физиономии, было безразлично.

Следующим пунктом демонстрационной программы стал дворцовый парк. Он оказался небольшим, светлым и довольно красивым. Невысокие деревья незнакомых пород, кусты причудливых форм, немногочисленные клумбы, розарий, благоухающий так, что в носу свербит, пара фонтанов, паутинка дорожек и подъездная аллея. Последняя, хоть и вымощена светлым камнем, напомнила дорогу в Ад. Сам дворец, который снаружи оказался шедевром зодчества, вызвал ещё худшие ассоциации.

Хотя, жить в белокаменной тюрьме с огромными окнами, остроконечной изломанной крышей и бесчисленными декоративными башенками, несравнимо приятней, чем в сером бетоне за стеной с колючей проволокой. Впрочем, с чего я взяла, что апартаменты, о которых должен позаботиться блондин, не окажутся в подвале? В таком случае зарешеченное окошко с видом на пост вертухая куда приятнее.

— Который сейчас час? — я старалась казаться спокойной, но голос всё равно дрогнул.

Эрик одарил равнодушным взглядом, ответил:

— Три часа после полудня.

Значит, сдвиг не почудился.

В родном мире сейчас около часа дня, в Лисичке и на Дальних Островах — втором оплоте нашей с Ахмедом торговли — в районе пяти. Следовательно, Фаргос восточней Москвы и западней Лисички, примерно на одной долготе с достопамятной Вешенкой. Чёрт, мне же с самого начала говорили, что Ремвид и Горанг — не единственные королевства этого мира! Но я так зациклилась на двух странах… А материки? Чёрт! Выходит, я ничего не знаю о мире, в котором провела столько времени?

Вслух спросила о другом:

— И как долго мне гостить в вашем прекрасном королевстве? — А что, принц, кажется, подобрел. Может признается?

— Пока не надоест.

— Кому?

— Определённо не тебе.

Злость снова начала брать верх над страхом. То, что моё мнение никого не волнует и без заносчивых принцев ясно!

— Кому из вас? — попыталась уточнить я, но схлопотала бесстрастный взгляд и только.

По периметру парка тянулся высокий кованый забор с острыми пиками, за ним — город, довольно непримечательный. Невысокие каменные дома с тёмными остроконечными крышами, горожане в нарядах а-ля средневековье, редкие экипажи и всадники, мчащие по пролегающей мимо дворца дороге.

— Эрик, мы взрослые люди, давайте просто договоримся?

— Что ты имеешь в виду?

— То и имею, — не сдержавшись, я рыкнула. — Вы просто, нормально, по-человечески, говорите, что вам от меня нужно, а я так же нормально говорю — могу я вам это дать или нет.

Эрик остановился, вынуждая последовать его примеру. Пальцы, сжимающие мою ладошку, стали как будто горячей, а в глазах принца блеснули алые всполохи. Я же всем своим видом выражала готовность выслушать и дать адекватный ответ, но он молчал.

— Боюсь, ты не поймёшь, — наконец, произнёс красноволосый. И ухмыльнулся как-то… по-особому.

— С чего такие выводы? Эрик, я повидала достаточно. Я многое могу понять. И мои возможности несоизмеримы с возможностями обычного колдуна. Я даже оружие достать могу, вопрос лишь в цене.

Красноволосый глядел так, будто я неразумное дитя. Явно умилялся.

Я расшифровала его посыл, тоже улыбнулась:

— Думаете, вру? Эрик, я честна, как полиграф. Другое дело, что поставлять оружие я не хочу. Это неправильно, неэтично. Но если от этого зависит моя свобода…

Главное сторговаться! А после что-нибудь да придумаю.

— Я видел оружие твоего мира, Настя. Магия гораздо эффективней.

— Неужели?

Эрик в который раз усмехнулся, пояснил:

— Настя, мы неплохо знакомы с благами твоей цивилизации. Нам они ни к чему.

Я бы поспорила. В конце концов, когда они в последний раз колдуна-то видели? Если лет десять назад, то, считай, ни одного нашего «блага» не знают. Разве что упомянутое оружие — оно, кажется, не сильно изменилось. Но спорить бессмысленно, моя задача выбраться из цепких лап красноволосого и его подельников, а не втюхать партию китайского барахла.

— Что тогда? — спросила по-деловому, с толикой наезда. — Для чего меня удерживать?

Не знаю, собирался ли он снизойти до ответа, но всё равно не успел. На другом конце парковой дорожки появилось трио в пышных платьях, и приятный, молодой голос окликнул:

— Эрик!

Принц слегка поморщился. А я вдруг поняла, Эрик — непробиваемый. Он показывает лишь ту реакцию, которую хочет показать. И делает это, вероятно, для того, чтобы хоть чуточку отличаться от мраморной статуи.

— Эрик! — повторила дама.

— Пойдём, — равнодушно сказал принц. — С тобой хочет познакомиться моя матушка.

Надо было промолчать, но все эти недомолвки, непонимания порядком надоели. Я решила, что пора начать налаживать контакт с местным населением. Сказала, подражая светскому тону Эрика:

— Ваше высочество, а почему вы морщились? — И, растерявшись от его молчания, добавила первое, что пришло на ум: — Неприятно, что ваша матушка нарушила наше уединение?

О боже! Что я несу!

Он глянул с такой иронией… точь-в-точь Ахмед, когда я заявила, что наценка, которую делаем на товар, поставляемый в элитные супер-маркеты, в высшей степени неэтична. И что её нужно снизить!

Попытка исправить ситуацию тоже не удалась, с языка сорвалось:

— Значит, она вам неприятна?

— Не она, — нехотя ответил принц.

Не она, а я? О, чёрт! Неудивительно, особенно после таких вот слов.

Пока я позорилась, дамы исчезли. Хотела спросить, но опыт минутной давности заставил прикусить язык. Моё недоумение было замечено и Эрик, вопреки ожиданиям, снизошел:

— В это время матушка предпочитает пить чай у розария. Она ждёт там.

— Хм… а позвать ментально она не могла?

Красноволосый поморщился так, будто два лимона сожрал.

— Матушке уже донесли, что ты — лишенка. Она решила проявить такт.

Я услышала всё, но сознание зацепилось за единственное слово.

— Лишенка? — изумлённо выпалила я.

— Лишенная магии, — безразлично пояснил Эрик. — Идём.

У розария обнаружился стол, сильно напоминающий обычную садовую мебель из моего мира. На белой поверхности яркими пятнами — чаша с фруктами, тарелки с пирожными, кофейник, две чашки. И матушка Эрика, конечно. Я споткнулась, когда её увидела.

Назвать королеву женщиной язык не повернётся. Девушка, невообразимо прекрасная, исполненная той неподражаемой свежести, которую в нашем мире разве что «фотошопом» добиться можно. Гранатовые волосы с тёмными, каштановыми корнями можно принять за результат давнишней покраски, но это сочетание ничуть не портит, наоборот. Тёмные брови, тёмные глаза. И даже сидя за столом, смотрится лучше, чем наши манекенщицы в самых «красивых» позах.

В паре шагов от королевы парочка девушек, видимо, фрейлины. На фоне своей госпожи кажутся бледными поганками. Я бросила торопливый взгляд в их сторону и споткнулась ещё раз. Ту, что справа, уже видела — утром, в спальне принца. Она не скрываясь рассматривала мою скромную персону, а на лице такая ненависть, что проще самой в гроб лечь, чем спросить о причине. От неё даже пахло ненавистью, и этот запах забивал тяжелый аромат роз.

Мы остановились в двух шагах от стола.

— Эрик! — окликнула королева. Голос тот самый — юный, звонкий.

Мой гид (или всё-таки тюремщик?) отвесил низкий поклон.

— Матушка…

Только теперь заметила, что голос самого Эрика звучит чуть хрипловато. Он тяжелый, грубый, и в то же время бархатный.

Принц отпустил мою ладошку, сказал:

— Матушка, познакомься, это Настя. Она, как тебе уже сообщили, колдунья.

Изображать реверансы перед королём мне откровенно не хотелось, а перед ней… я бы с удовольствием, но в джинсах это, по меньшей мере, смешно. Поэтому кивнула, но с куда большей почтительностью, нежели венценосному супругу.

— Наедине можешь называть меня Эдизой, — улыбнулась «девушка». Лёгкий кивок и фрейлины заторопились отойти подальше. — Ты тоже свободен, — добавила королева, обращаясь уже к Эрику. И всё так непринуждённо, без тени высокомерия.

Я не удержалась, глянула на напыщенного сынка столь милой дамы. Их высочество предложение удалиться явно не оценили, но кивнули, развернулись и пошли прочь. Фрейлины последовали его примеру, столь же неохотно и медленно.

— Присаживайся, — королева похлопала по сидушке второго стула и потянулась к «кофейнику».

Памятуя недавнее выступление перед Эриком, я решила проявить благоразумие и помолчать. Даже чашку душистого отвара, который здесь называли чаем, приняла молча, с благодарным кивком. Эдиза по-девчоночьи хихикнула, спросила:

— Он уже запугал тебя?

Я выдала гримасу из серии «ну как тебе сказать…».

— Запугал, — вслух заключила королева.

И улыбнулась так искренне, так по-доброму, что мне тут же захотелось простить Эрика. Исключительно за то, что он рождён этой великолепной женщиной.

— Настя, поверь, он не злой. Просто положение обязывает вести себя определённым образом. Кронпринцу не пристало любезничать, тем более с теми, кто настолько… ниже. Извини, если обидела, но прятать очевидное за витиеватыми словами считаю глупостью. — И добавила веско: — В некоторых случаях.

— Значит, по-вашему, люди вроде меня, даже красивой формулировки не заслуживают? — слова сорвались с языка раньше, чем успела сообразить. Тут же устыдилась собственной наглости, щёки вспыхнули огнём. — Извините.

Ладонь снова оказалась в капкане, но на сей раз в роли красноволосого чудовища выступал не принц, а королева.

— Настя, — жалобно протянула Эдиза. — Прости! Я не это имела в виду. Просто… я думала, в вашем мире ценят честность!

Хорошо, что не успела прикоснуться к чашке, иначе я бы или расплескала, или поперхнулась. Видя моё недоумение, её величество стушевалась, отпустила руку и отодвинулась.

— Я что-то не то сказала?

— В нашем мире, как и в вашем, ценят деньги и положение, — осторожно пояснила я. Взгляд, на всякий случай, упёрла в столешницу. — Но я не обиделась. Правда. Я отлично понимаю разницу между кронпринцем и простолюдинкой. Просто, когда это говорится вот так, в лоб… Я смутилась, извините.