По холодным следам

Против ледников?

В лавине новых фактов можно, конечно, отыскать и такие, которые противоречат современной ледниковой теории. Современной потому, что теория, как все живое, растущее, меняется со временем, приспосабливается к новым фактам.

Мы сейчас вернемся чуточку назад и вспомним некоторые мысли и факты, приводимые антигляциолистами.

Чем объяснить, что в плейстоцене лишь один раз достигли расцвета холодолюбивые животные? Если великие ледники наступали на Северное полушарие несколько раз, то почему холодолюбивые животные не появлялись и не вымирали несколько раз, в соответствии с числом оледенений?

Возможен достаточно простой ответ. Живые существа не способны к быстрым превращениям. Они не меняют свой облик, подобно облакам, сразу же приспосабливаясь к изменчивым условиям среды.

Каждое живое существо передает свои признаки по наследству при помощи микроскопических клеток, в которых имеются специальные, исключительно сложные соединения — гены, спиральные белковые молекулы. Они, словно свитки древних летописей, содержат описание признаков данного существа. Наиболее важные, главные признаки «записаны» наиболее точно и долговечно. А второстепенные признаки могут сравнительно легко исправляться и уточняться. Поэтому мы видим бесчисленное множество разнообразных человеческих лиц, тогда как общее строение черепа и тканей у всех одно и то же.

Для появления нового вида живых существ требуется, чтобы изменилось хотя бы несколько главных признаков. Так, например, всех отличий между современными европейцами, неграми, китайцами, арабами совершенно недостаточно, чтобы говорить о разных видах людей. Вид один — человек разумный. Даже удивительное разнообразие пород собак — от крохотных болонок до медведеподобных сенбернаров — укладывается в рамки одного вида.

Биологи, изучающие закономерности эволюции живых существ, определили, что для создания нового вида требуется (в естественных условиях) по крайней мере сотни тысяч или миллионы лет. Даже активным искусственным отбором за несколько тысячелетий не удалось людям вывести новые виды животных и растений.

Если виды образуются так нескоро, то ледниковые эпохи, длившиеся лишь десятки тысячелетий, не должны всякий раз преображать облик животных или растений. И только весь ледниковый период, общее среднее похолодание на Земле способно было заметно воздействовать на живое вещество планеты, «перечеканить» его хотя бы в одной лишь приполярной зоне. В результате появились мамонты, шерстистые носороги, северные олени, овцебыки.

Труднее объяснить тот факт, что некоторые виды животных и растений ухитрились пережить оледенения в самом их центре, в Северной Европе.

Гипотеза «перезимовки» не столь уж безнадежна, как это представляется на первый взгляд. Даже в Гренландии, почти полностью покрытой ледяным щитом, на обнаженных ото льда нагорьях и побережьях развит растительный покров и живут некоторые высшие животные, приспособленные к суровому климату. Мускусный бык, например, питается зимой замерзшей подснежной травой и обитает на плоскогорьях высотой около километра, где ледников, как ни странно, нет.

Да и не покрывали, пожалуй, ледники сплошь всю ледниковую область.

Американским геологам удалось установить, что почти на всей Аляске и на северо-западных полярных островах Канады ледников не было. И Гренландия, возможно, не была полностью погребена подо льдами. И в Скандинавии должны бы сохраниться нагорья, недоступные ледникам.

Движения материковых ледников не так просты, как это иногда кажется. Покрылась, мол, Скандинавия ледниками, и потекли они медленно и дружно во все стороны с возвышенности.

В Северной Америке удалось восстановить историю некоторых ледниковых языков. Они порой вторгались на сотни километров к югу, и очертания их были достаточно сложны.

Ледники вели себя, подобно чудовищным амебам. Они то вытягивали, то сжимали свои «отростки». Они перетекали с места на место, и центры их перемещались в зависимости от того, где накапливалось больше льда. Вовсе не обязательно, чтобы эти центры всегда были только в горных странах. Великие ледники начинали свою жизнь в горах. Достигнув расцвета, они должны были переползать с возвышенностей, образуя местные центры оледенений.

Вверху — морские террасы севернее Сан-Франциско. На графике, сверху вниз: шкала времени в тысячелетиях от настоящего, ледниковые эпохи закрашены. Линия колебаний уровня Черного моря. Схема черноморских террас. Схема средиземноморских террас. Слева — шкала высот над современным уровнем моря, в метрах.

Об этом можно судить хотя бы по нынешним ледникам Гренландии. На гигантском острове ледяная шапка сидит немножко набекрень. Наиболее толстый слой льда — в восточной части Гренландии, несмотря на то что здесь подо льдом никаких гор или возвышенностей нет и поверхность земли находится на уровне моря. Зато здесь выпадает наибольшее количество осадков, которые накапливаются, образуя гигантские ледяные возвышенности. Толщина льда и поведение ледников зависят не только от среднегодовых температур и высоты гор, откуда стекают первые ледяные потоки, а и от того, откуда и каким образом питаются ледники снегом и влагой, насколько активно идет их таяние.

Материковые ледники существуют лишь за счет непрерывного питания (поглощения вещества и переработки его) и столь же непрерывного отмирания и обновления своих отдельных частей. (Сквозь живые существа также беспрестанно течет поток атомов и молекул, и все наши клетки со временем обновляются. Еще Кювье отметил, что жизнь — это вихрь атомов. А ледник можно считать круговоротом воды и льда.)

Своевольное поведение материковых ледников делает очень правдоподобной гипотезу «перезимовки». Ведь когда говорится о центре оледенения, то имеется в виду тот район, откуда предполагается течение первых ледников. Со временем центр этот должен перемещаться. И ничего удивительного, если некоторые нагорья Скандинавии избежали ледяного плена. Подобные безледные районы — безжизненные оазисы — есть в Антарктиде, а обитаемые — в Гренландии.

По нынешним географическим зонам трудно судить о географических зонах ледниковой эпохи. Обычно считается, что материковый ледник сдвигал все эти зоны к югу и как бы сжимал их.

Но, кроме того, и перестраивались географические зоны. Они более или менее отличались от нынешних.

Придя к такому выводу, ученые выделили особую предледниковую «перегляциальную зону», в которой оформлялась особая перегляциальная растительность и животный мир. Нечто подобное можно видеть и сейчас (об этом писал еще Чарлз Дарвин) на юге Южной Америки: «…ледники спускаются в долину и текут мимо деревьев и вечнозеленых кустов, где охотятся пантеры и порхают экзотические бабочки».

Перегляциальная флора не была такой, как нынешняя тундровая. В ледниковые эпохи растения образовывали своеобразные сообщества, где вместе с представителями арктических тундр уживались обитатели степей: эфедра и некоторые формы полыни.

В ледниковые эпохи отдельные группы первобытных людей могли временами заходить далеко на север, к Полярному кругу. Эпохи оледенений, как выясняется, не были подобными долгой и суровой полярной зиме. Скорее, они напоминали зиму в нашей средней полосе: преобладают морозы, но случаются порой и сильные оттепели.

Подобные «оттепели» отмечаются в истории последнего оледенения. В Северной Америке, например, граница последнего ледника в области Великих озер за последние тридцать тысяч лет дважды сдвигалась к югу.

Можно считать, что некоторые загадки истории растительности, животного мира и человека в четвертичный период не дают еще основания для отказа от ледниковой теории. Без ледниковой теории они вряд ли объясняются проще.

А вот деятельность морских, речных и озерных вод и льдов действительно нередко недооценивается сторонниками ледниковой теории. Иногда почти невозможно отличить следы действия льдов от размывающей деятельности морских волн. Отложения, неотличимые от морены, могут накапливаться вдоль морских берегов при сносе песка, глины, пыли и обломков скал с суши или при оползании крутых береговых и подводных уступов.

Впрочем, обо всем этом пишут и сторонники ледников. Даже Кропоткин, боровшийся против гипотезы «дрейфа айсбергов», не исключал обширных холодных морей. Точнее, он пришел к заключению, что после таяния ледника образуются на некоторое время обширнейшие озера, нечто вроде холодных пресноводных морей. В дальнейшем с этой идеей согласились многие исследователи. А оригинальный мыслитель Б. Л. Личков предложил несколько иной вариант: у края отступающего ледника создавались великие речные равнины.

Изучение ледниковых отложений Русской и Североамериканской равнин показало, что здесь действительно широко распространены древние озерные и речные песчано-глинистые слои, в которых содержатся остатки холодолюбивых растений. Слои эти обычно залегают на донных ледниковых моренах. Значит, после великих ледников наступало время великих рек и озер, за которым следовало теплое межледниковье.

На морских побережьях тоже наблюдается нечто подобное: выше моренных отложений залегают морские осадки. Стало быть, и тут после великих ледников наступала пора великих наводнений, вторжений моря. О том же говорят и ступени террас на берегах морей.

Чем же были вызваны речные, озерные и морские «потопы»? Казалось бы, ответ очевиден: таяли ледники, и от этого увеличивалось общее количество воды на планете.

Если растопить все нынешние ледники, то по подсчетам ученых уровень моря поднимется «всего лишь» на полсотни метров. Следовательно, если морские террасы были образованы в результате подъема уровня моря при таянии великих ледников, то самая высокая терраса должна находиться на высоте порядка пятидесяти метров.

Однако на Кольском полуострове описаны следы послеледникового наступления моря на сушу, во время которого морские волны плескались там, где теперь находится плоская ступенька террасы — на ста тридцати метрах над современным уровнем моря.

Нечто подобное наблюдается и в Скандинавии, и на северо-востоке Северной Америки. Некоторые морские террасы четвертичного возраста возвышаются на сто пятьдесят метров над уровнем моря!

Выходит, образование морских четвертичных террас нельзя связывать только с таянием великих ледников. Причины тут более сложные и интересные.