Ложная надежда

– А это уже спроси у Его Величества. – Он подмигнул мне.

Список людей, возможно, знавших правду о короле, увеличивался.

Несмотря на подначивание Джеральда, я чувствовал, что могу на него положиться. Он часто бурчал, когда я в очередной раз перетаскивал стопки книг из библиотеки и обратно, но при этом всегда помогал их нести.

Еду теперь просто оставляли за порогом комнаты. Первые разы я забирал поднос к себе и в одиночестве поглощал вкуснейшие блюда. Но все чаще мне в голову приходила немного безумная мысль. Однажды я дождался, когда после стука слуг пройдет немного времени, и вышел за дверь. У стены привычно стоял Джеральд, он молча указал на поднос. Вместо того чтобы забрать его в комнату, я сел на пол и поставил поднос себе на ноги. Джеральд в недоумении выгнул брови.

– Ты же не против, если я здесь поем? – Я взял булочку побольше и бросил ему. – Лови.

Джеральд инстинктивно поймал ее.

– Кхм, мне вообще-то не положено…

– Так же не положено, как спать на посту? – поддразнил я.

Он улыбнулся. Я заметил, что Джеральд – теперь я звал его Джер – очень часто улыбался. И мне стало интересно, какой была его жизнь раньше. Наверняка неплохой, раз улыбка почти не сходила с его лица. Однако такую должность, даже учитывая происхождение, получить весьма непросто. И иногда на его лице проскальзывало что-то неуловимо мрачное. Джеральд оказался еще одной загадкой внутри этих стен.

– Если из-за этого…

– Его Величество приставил тебя охранять меня. Вот и охраняй. Составь мне компанию, а я поделюсь булочкой и половиной куска мяса.

– Ты меня подкупаешь? – Карие глаза озорно блеснули.

– Делюсь с тобой своим одиночеством.

Джеральд сел рядом, а я удовлетворенно переложил один кусок мяса ему на булочку и сам принялся за еду. Мы молчали, но мне было приятно наконец-то пообедать с кем-то – так казалось еще вкуснее.

Я искоса глянул на жующего Джеральда и наконец решился задать мучивший меня вопрос:

– Джер, а ты мог бы ответить на…

– Я не могу сказать больше, чем тебе положено знать, – отчеканил он, резко прервав меня.

Но я должен был хотя бы попытаться, тем более что мое положение здесь стало уже не таким шатким.

– Я хотел лишь узнать, возможно ли передать послание моей семье?

Джеральд окинул меня сочувствующим взглядом и покачал головой.

– Хотя бы просто сказать, что я жив?

– Король ясно дал понять, что теперь тебя не существует.

Мои плечи опустились, и я уперся лбом в согнутое колено.

– У тебя там кто-то остался? – Джер прислонился к стене и вздохнул.

– Сестренка, – мой голос звучал непривычно глухо. – Она болеет… сильно, а в тот день я сказку обещал ей рассказать, но так и не смог…

Слова не шли. Я сидел, уткнувшись в свое колено, испытывая горькое чувство вины, пока не почувствовал тяжелую руку на своем плече. Нет, мне не стало от этого легче, но сделалось чуточку теплее.

Только через четыре дня Его Величество вновь захотел меня видеть.

Я замер на пороге его покоев. Было слишком непривычно снова находиться тут.

Король сидел за своим столом вполоборота ко мне.

– Подожди.

Не отрываясь от бумаг, он махнул мне рукой, и я не посмел двинуться с места. Его Величество продолжал писать и что-то бормотал себе под нос, постоянно хмурясь. На столе и вокруг него образовались горы листов и свитков. По мере того как он читал и откидывал очередную бумагу прочь, кучки под его ногами росли. Наконец король устало повел плечами и окинул меня взглядом.

– Ты уже немного освоился тут?

– Я не знаю, Ваше Величество. Тут вкусно кормят, но кровать чересчур мягкая.

Уголки его губ слегка приподнялись.

– Скучаешь по дому?

– Мне сложно скучать по нему, – пробормотал я, подавляя в себе желание рассказать абсолютно все – от болезни сестры до своих снов.

– Это к лучшему. Но я позвал тебя не просто так.

Король вытянул что-то из огромной стопки на столе и направился ко мне. Сейчас невозможно было догадаться, что передо мной девушка. Одежду подобрали так, что женственность фигуры скрывалась полностью, а руки с развитыми мышцами и вздувшимися венами доказывали, что это мужчина. Молодой, симпатичный, с идеальной осанкой и тяжелым взглядом. Он протянул мне толстый сверток.

– Мне кажется, это должно быть у тебя.

Я осторожно взял его и, видя, что король ждет, стал разворачивать. Моим глазам открылся потрепанный корешок из коричневой кожи, обложка с замятыми углами и потертостями. Сердце забилось быстрее – это была книга моего отца. Привычным жестом я провел пальцами по срезу страниц и открыл книгу. Всегда один и тот же разворот, на котором его рукой было написано: «Только ты можешь сотворить собственную историю». Такая любимая и одновременно ненавистная фраза. Как можно было создать собственную историю, если взгляд изо дня в день утыкался в один и тот же угол, если я носил одни и те же мешки, если на меня каждый день косо смотрели и на улице, и в собственном доме? Но сейчас все поменялось.

Захлопнув книгу и ощутив ее привычную тяжесть в руках, я искренне ответил:

– Не знаю, как вас отблагодарить, Ваше Величество. Вы даже не представляете, как много она для меня значит!

Жесткие черты лица сгладились, а взгляд стал чуть мягче.

– Мне не нужна благодарность, Этан, мне нужна только твоя преданность. Этого будет достаточно. Но в другой раз я бы послушал, что и кого ты оставил за этими стенами. Можешь идти. Если тебе что-то потребуется, то обратись к лорду Вальтерсону.

Я решил озвучить вопрос, который так и вертелся в моей голове:

– Ваше Величество, простите мое любопытство, но он тоже знает о… вашей тайне?

– Я же сказал, Этан, мне нужна только преданность. А род Вальтерсонов самый преданный.

Я поклонился, прижимая свое сокровище к груди.

Кровь стекала по моим рукам. Металлический запах врезался в нос. Опять гул множества голосов. Теперь они шептали громче:

– Смотри.

– Смотри.

– Здесь, все здесь.

– Ты здесь.

– Смотри.

– Смотри.

Я хотел, чтобы они замолчали, но противный шепот лишь становился громче.

– Прости…

Я опять пытался найти его. Это было для меня жизненно важным. Но я по-прежнему не мог разглядеть того, кто говорил.

– Прости… не смогли…

В его голосе сквозило отчаяние. Не извиняйся, ты не виноват. Это все я, только я. Меня захлестнули новые, странные чувства. Я сжал кулаки и почувствовал боль. Синий камень впился в мою плоть, порезав ее. Теперь на нем была и моя кровь тоже.

Резко распахнув глаза, я с трудом понимал, где нахожусь. Последний раз этот кошмар снился мне дома. С того момента, как меня привели во дворец, я его не видел. А сейчас опять. Только теперь он начал меняться. Раньше я никогда не слышал шепот так отчетливо. Неужели все возвращается? Я сунул руку под подушку и сжал книгу. Она привычно успокаивала меня, но теперь я хотя бы не ощущал себя таким жалким. Наличие даже сомнительной цели разительно меняло все. На столе меня ждало множество книг, а утром я увижусь с улыбчивым Джеральдом. У меня никогда не было друзей. Только иногда, еще в детстве, я играл с другими детьми. Потом они исчезали из моей жизни, и мне приходилось проводить больше времени со старшими.

По кому я скучал, так это по владельцу таверны и его дочке, по местной малышне, а про семью старался не вспоминать. Но порой ловил себя на мыслях об Ие: ей бы понравился этот яблочный пирог, в библиотеке много сказок для нее… Но все это осталось в прошлом, как и тот, старый Этан, а новый Этан ему уже ничем не мог помочь.

День принес много неожиданностей, начиная с того, что меня вытащили из комнаты и сунули под нос невысокому пожилому мужчине, который немедленно стал разглядывать меня, точно диковинную букашку. Советник лишь качнул головой и буднично произнес:

– Будешь заниматься с уважаемым господином Мье́ллерсом.

Я стоял в полной растерянности, не зная, как себя вести. Старик покачал седой головой и, поправив очки, сказал:

– Никаких манер, ужасно-ужасно. Выглядит как конюх, кошмарно-кошмарно. Сколько работы, досадно-досадно. – Он повторял слова по два раза, при этом говоря с самим собой и ни разу не обратившись ко мне.

– Господин Мьеллерс, позвольте сопроводить вас.

Джеральд держался серьезно, соответствуя своему статусу, но я видел, как краешки его губ слегка подрагивают. Ему еще и смешно! Я решил исправить ситуацию:

– Господин Мьеллерс, позвольте представиться…

– Ужасно-ужасно, просто невозможно. Все не то! Ты не можешь обращаться ко мне так, ужасно-ужасно. Где же мой талантливый мальчик? Как с ним было чудесно-чудесно. Мой воспитанный мальчик. – Старик переплел узловатые пальцы и поднес руки к груди, будто бы молился. – За что мне Небеса послали этого невежу?

Он гневно зыркнул на меня, потом перевел взгляд на Джеральда и смягчился.

– Прекрасно-прекрасно, у вас и у всей вашей семьи просто прекрасные манеры. Ведите же, дабы свет знания и вежливости озарил этого неотесанного юношу.

Волны раздражения окатили меня, я только что не трясся от досады и обиды. Я же не был виноват в том, что ничего не знаю о манерах! А еще Джеральд, который шел и всем своим видом показывал, насколько ему весело от этой ситуации.

Весь день меня учили правильно сидеть, стоять, ходить, даже как рот открывать правильно – не широко, а слегка приоткрыть. Мои ноги, руки и поясница болели от того, что за каждую ошибку я получал звонкий щелчок тонким прутом. Господин Мьеллерс же только качал головой, постоянно повторяя:

– Ужасно-ужасно. Где же мой мальчик? Спину ровнее, кошмарно-кошмарно.

К концу нашего занятия я был готов просто загрызть любого, кто ко мне приблизится. Напоследок мне вручили стопку книг со словами: «Надеюсь, читать ты умеешь». А ведь он точно знал, что умею!

Вернувшись и обнаружив оставленный возле двери поднос с едой, я, не обращая внимания на Джеральда, сел прямо на пол и стал жадно есть.

– Сегодня булочку не дам, – сердито сказал я, проглотив первую порцию. – Не заслужил, ты смеялся надо мной.

Джеральд улыбнулся и встал напротив меня.

– Не над тобой, а над всем происходящим. Согласись, со стороны это выглядело забавно. Ты такой здоровый и стушевался перед сухоньким старичком.

– У него была палка, – возразил я.

Джер разразился смехом. Я не удержался и присоединился к нему.

– Тебе смешно, а у меня от нее все болит, зато теперь я знаю, как правильно открывать рот.

Мужчина пару раз моргнул и снова засмеялся.

– Нас всему учили с детства. Но как правильно открывать рот – такого не было.

Отсмеявшись, я задумался:

– Слушай, Джер, а до меня еще ведь кто-то был?

– Почему ты спрашиваешь? – От моего вопроса он напрягся.

– Господин Мьеллерс говорил про чудесного и воспитанного мальчика, которого он учил до меня.

Джеральд хмуро уставился в пол и молчал.

– Значит, был.

– Я этого не говорил.

– Но и не отрицал. Да ладно тебе, расслабься. На самом деле я просто так спросил. Если мне знать не положено, то… – Я сделал неопределенный жест рукой. – Здесь вообще не любят что-либо объяснять.