Лабиринты памяти

– На шлюху не похожа, – неожиданно сказал он. – Я Джейсон.

– Рада за тебя, – без тени улыбки бросила Ника, подтянула джинсы и быстрым шагом вернулась в зал.

Туман вернулся, и она пожалела, что не довела дело до конца. Нет, глупости. Хорошо, что этот щеголь прервал ее. Прислонившись к стене, Ника вытащила пузырек с кеторолом[4] и опрокинула в рот. На язык скользнула последняя таблетка. Блядство. Придется снова забраться к этой дамочке, ветеринарше Джордан. Но не сегодня. Громкая музыка била в виски, лишая возможности думать. Ей снова захотелось сбежать, скрыться в темном, всеми забытом месте и умереть – тихо, без лишнего шума. Но сил бежать не было. С трудом добравшись до дивана, Ника опустилась рядом с Брауном и сказала, едва шевеля губами:

– Мне надо с тобой поговорить.

Дженни опять курила. Она сидела сбоку от Ники, вальяжно вытягивая губы в трубочку, запрокидывала голову и выпускала дым в потолок.

– Я играю через пять минут, – жалобно протянул Рори.

Ника потянулась к пачке и вытащила сигарету. Он тебе ничем не поможет, если не заработает денег. Ника кивнула:

– Окей, в другой раз.

К барной стойке подошел мужчина – тот самый, что избавил Нику от Макса. Заказав бутылку минералки, он повернулся лицом к танцполу и с презрением оглядел присутствующих, игнорируя удивленные взгляды. Кто-то смеялся, без стеснения показывая пальцем, кто-то недоумевал: «Каким ветром тебя занесло сюда, прилежный мальчик?»

Джейсон получил свой напиток и откупорил бутылочку. Зловонный запах, царивший в клубе, действовал ему на нервы. Как же он ненавидел это отребье! Через его руки прошли сотни малолетних алкоголиков и наркоманов, и он втайне надеялся, что фриланс навсегда избавит его от подобного общества. Как бы не так.

Девчонка, которую он спас от насильника, бросила недокуренную сигарету в пепельницу. Парнишка рядом похлопал ее по плечу, они стукнулись кулаками, и он направился к диджейскому пульту. Ясно, тот самый Браун, к которому Джейсон пришел. Худощавая шатенка что-то начала говорить девчонке, но та отмахнулась, поднялась и, шатаясь, побрела в сторону выхода. Не раздумывая, Джейсон увязался за ней. Мелкая и бойкая (он заметил следы на шее того придурка), а взгляд – жуткий, пугающий. Ему как раз нужна такая. Которая умеет общаться с торчками и не побоится взяться за простую работенку за двадцатку. Деньги ей точно нужны. Им всем они нужны.

– Эй, стой!

Джейсон догнал ее у выхода. Не оборачиваясь, девчонка шагнула в темноту ночи, и он едва успел придержать дверь, чтобы не впечататься в нее носом.

– Ну что тебе? – нехотя спросила она не останавливаясь.

– Работенка есть. Плачу налом.

Не отреагировав, она ускорила шаг и, дойдя до конца переулка, свернула к мосту, ловко обогнув опрокинутые контейнеры с мусором. Джейсон выругался, вступив в гнилую жижу. И вдруг девчонка остановилась:

– Сколько платишь?

– Двадцать фунтов.

– Нашел дуру.

Она сорвалась на бег, и он бросился следом, крикнув на ходу:

– А сколько надо?

Они остановились у ветеринарной клиники. Улица была пуста, поднялся ветер. Джейсон старался дышать ровно, но отметил, что совсем запустил себя: десять метров пробежал, а уже одышка. Девчонка же выглядела совершенно спокойной. Смотрела на него в упор, синие глаза зловеще поблескивали в тусклом свете уличного фонаря.

– Мне нужна услуга, – тихо сказала она.

– Услуга за услугу – меня устраивает. Чего ты хочешь?

Она прищурилась, словно проверяя его на вшивость, но Джейсон твердо смотрел в ответ, не смея ни улыбнуться, ни скривиться.

– Аборт.

Джейсон растерянно заморгал. Девчонка сверлила его непроницаемым взглядом, скрестив руки на груди.

– Э… тебе дать денег?

Она едва заметно закатила глаза, губы дрогнули в усмешке:

– Нет. Найди мне того, кто сделает все по-тихому. И да, потом оплати.

Помню тот день как сейчас – первый день, когда рассвет принес мир, позволил вдохнуть аромат этой новой свободной земли и ощутить надежду. Я стоял у конюшен и видел солдат: искалеченных, но живых и счастливых, шепчущих с улыбкой на устах или распевающих в голос победные гимны. Их глаза сияли, преисполненные гордости за Огненную землю. За свой новый, свободный дом. «Terra ignis», – кричали они, и я смеялся. Из воспоминаний Гидеона, заточённых в книгу и оставленных на хранение Стамерфильдам