Лабиринты памяти

Глава 23. Это не конец

Пустошь у портала в пригороде Лондона

2001 год

Тело то и дело сотрясают рвотные потуги – такой невыносимый смрад стоит здесь, на этой небольшой поляне, со всех сторон окруженной деревьями. Михаил хватает защитную маску и, задерживая дыхание, быстро нахлобучивает ее на рот и нос и делает вдох. О, нечестивый…

Его взору предстала страшная картина: гора из небольших свертков высотой в несколько метров и… мухи. Полчища мух над ней. В эту сентябрьскую аномальную жару запах разложения, кажется, полностью заместил воздух.

Бригада в защитных костюмах аккуратно вытаскивает свертки и раскладывает на земле рядами. Никто не говорит ни слова. Только звук шагов и жужжание навозных мух. И ни слова…

Михаил только и смог, что отойти на несколько шагов от портала. Он оцепенел, и, казалось, даже его сердце перестало биться. По щекам заструились слезы. Ужас… ужас… дикий ужас, и больше ничего.

Один из рабочих оступается, едва не роняет сверток, но в последний момент подхватывает, прежде чем опустить его на землю. Михаил прижимает ладонь к защитной маске и слышит свое глухое мычание: из-под пленки показалась маленькая ручка с обмякшими пальчиками. Скорбь разрывает его изнутри, слезы застилают глаза, и он едва держится, чтобы не упасть на землю и не закричать.

Как будто издалека его ушей касается странный звук, и лицо освещает вспышка открывшегося портала.

– Ника-а! – надрывно кричит женщина.

Она проносится мимо него в самую гущу тел, расталкивает рабочих, и ее растрепанные чернильные волосы, как коршуны, парят следом. Мужчины хватают ее за руки, и даже сквозь маски видно, как их лица искажаются от напряжения, – с такой неистовой силой она рвется вперед.

– Где моя дочь?! – кричит женщина сквозь рыдания. – Где она?

Михаил делает над собой огромное усилие и спешит к ней.

– Ника-а! – снова кричит женщина.

– Рита, пожалуйста… – молит Михаил, но его ослабленный шоком голос едва различим в ее рыданиях.

Женщине удается вырваться. Она падает на землю и на коленях подползает к сверткам.

– Рита, не надо, Рита, – уже громче молит Михаил. Он идет к ней на трясущихся ногах, из последних сил пытаясь призвать трезвость в свой разум.

Рита босая, в одном халате. Она ползает по земле, никого не замечая, и один за другим разворачивает свертки. Михаил нагибается к ней и осторожно берет за плечи.

– Ника, моя Ника, – как полоумная шепчет женщина. – Доченька моя… моя… где же ты…

Взору предстают маленькие тела: годовалые и чуть старше, мальчики и девочки, в трупных пятнах, с завязанными черными полосками тканей глазами, с глубокими зашитыми порезами от груди до самого паха.

– Ты здесь. Я знаю… ты здесь…

Рита срывает повязки с глаз, мимолетом осматривает белесые зрачки детей и переходит к следующему свертку.

– Ее здесь нет, Рита. – Михаил сжимает ее плечи и заставляет замереть.

Рабочие застыли в нескольких метрах от них, опустив головы. Рита на коленях медленно поворачивается к нему. От слез и бессонных ночей она стала на себя не похожа: лицо осунулось, распухло, глаз почти не различить. Она плачет, губы трясутся, и рот безвольно глотает ядовитый воздух.

– Надень, ты отравишься, – говорит Михаил, протягивая руку в сторону. Один из рабочих кидается к нему и вкладывает в ладонь прозрачную маску. – Пожалуйста, милая… надень…

Рита резко ударяет его по руке.

– Куда вы дели мою дочь?! – кричит она, хватая Михаила за грудки и хорошенько встряхивая. – Она должна быть здесь!

Еще одна вспышка портала, и Рита резко оборачивается. Воспользовавшись моментом, Михаил кое-как надевает на нее маску, закрепляя резинку на затылке. Рабочие склоняют головы перед вновь прибывшим, но тот даже не смотрит на них. Спешит к Рите и Михаилу.

– Николас! Мне не отдают ее! – Рита срывает маску и вскакивает на ноги, падая в объятия мужа.

Николас обнимает жену и окидывает взглядом поляну. Лицо белеет, и он на мгновение прикрывает глаза. Грудь резко вздымается.

– Мы найдем ее, радость моя, найдем, – гладит Риту по голове, кидая на Михаила красноречивый взгляд.

Испуган, потерян – как и все здесь.

– Уведи, – одними губами шепчет Михаилу и пытается передать женщину в его руки, но Рита впивается ногтями в плечи мужа и сверлит безумным-безумным взглядом.

– Эти чертовы дети здесь, а ее нет! – цедит она, шатаясь, норовя упасть. Николас держит ее за талию, не смея отвести глаз. – Я хочу… по-хо-ро-нить… Имею право… Моя… дочь…

Неожиданно вырывается и ударяет мужа по лицу. Михаил бросается к ней, обхватывает за плечи и с силой тащит к порталу.

– Ника-а! – голос Риты срывается на хрип и зависает над грудой тел.

Женщина брыкается и сыплет в сторону мужа проклятиями. Николас безмолвно смотрит на них, и его глаза постепенно тускнеют. Михаил знает: он не скажет ни слова, но что-то внутри оклуса в этот момент умирает навсегда.

Рита успокаивается и обмякает в его руках. Больше не кричит, лишь тихо плачет и смотрит на гору свертков. Рабочие, словно очнувшись, вновь приходят в движение. Михаил взмахивает кругляшом в воздухе, открывая портал, и делает шаг. Прежде чем свет переносит их с Ритой в родной мир, видит, как плечи Николаса сотрясаются в безудержном рыдании.

Неужели это конец?