Кровавая стая

Глава 4

Киска быстро захлопнула шлем и осторожными шагами направилась к своим подчиненным, ждавшим в нескольких десятках метров. Впереди всех стояла невысокая фигура Кнопки. Не дожидаясь вопросов Кэт кивнула головой в сторону новой точки на карте.

— Снимаемся? — поравнявшись спросила Анна.

— Угу, встаем чуть дальше и ждем разведку. Они на нас. Основными силами займутся остальные.

Мангуст тихонько сплюнул и выругался про себя. В голове его раз за разом повторялась фраза девушки: «Я чую проблемы». Она даже сказала это так, как говорил ее придурок-отец — спокойно и уверенно. Так обычно говорят люди о чем-то само собой разумеющемся. Камень падает вниз, зимой холодно, пуля убивает, а еще нас перебьют.

В прошлый раз, когда он услышал подобное, то, естественно, не поверил. Любой нормальный человек бы на его месте не поверил. А надо было... Леонард тогда почувствовал что-то, что также не мог объяснить, как и его дочь сейчас. Как итог, у Мангуста теперь нет сорока процентов кожи на спине и пояснице, боли при смене погоды и периодически кровь в моче. Ну и крайне натянутые отношения со Старым из-за смерти единственного сына.

Мангуст выждал немного, пока Кэт окончательно не пропадет из вида, а затем тихо позвал:

— Гев.

В была ответ только тишина.

— Я тебя вижу.

Младший сын за последний год добился больших успехов в области маскировки, но до настоящего спеца ему было расти и расти — Мангуст все так же его видел. Он подхватил с земли небольшую шишку и одним щелчком пальцев запустил ее в дерево. Импровизированный снаряд пролетел по дуге, пока не отскочил от чего-то мягкого. Маскировка не была его сильной стороной, но, так уж распорядилось проведение, что у его младшего сына был свой, весьма особенный талант.

Мальчишка выключил маскировочное поле и отошел от толстого ствола трехвековой сосны. На ходу он откинул с лица накидку и выразительно уставился на отца своим холодным не мигающим взглядом усталого ветерана. Этот взгляд пугал даже такого опытного головореза, как Мангуст.

«Дурной глаз».

Наконец, секундное замешательство спало. И Мангуст смог оценить, подготовку младшего сына. Что же, мальчишка действительно постарался. Маскировочный халат был облеплен мелкими еловыми ветками вперемешку с травой, а лицо его было затейливо выкрашено темно-коричневой краской, так что могло показаться, будто ничего кроме глаз у него и нет.

— Что скажешь? — отец кивнул в ту сторону, куда ушла Кэт. Гевин выдержал паузу. Помолчал, подбирая слова, которые лучше всего передадут смысл отцу и не обеспокоят его больше меры.

— Она точно уверена в том, что говорит.

— Ч-черт... вот это мне и не нравится. Предвидение?

— Я не могу такое определить, — голос сына был абсолютно без эмоционален, но Мангуст отлично знал всех своих детей, чтобы определить сейчас легкую вину, — Точно могу сказать, только то, что она сама не понимает, что сейчас чувствует. Мысли путаются. Есть много вещей, которые я не вижу, предвидение — одно из них.

— Психическое воздействие?

— Крайне маловероятно. Поведение типичное, без отклонений.

— Хорошо. Во сколько ты тогда оценишь вероятность предвидения?

— Семьдесят четыре процента за. Остальное — ошибка или иные факторы.

Отец молчал.

Он очень редко не знал что делать, но сейчас был именно такой момент. Леонард был весьма слабым видящим, но он им был, так почему его дочь не может унаследовать талант? Генетика ничего против этого не говорит. В принципе, ничего за она тоже не говорит.

— Присмотришь за ней.

— Просто наблюдать?

— Действуй по обстановке, но на рожон не лезь, и без нужды не светись. Если будет совсем жарко, то можешь действовать сам, так, как считаешь нужным. И... Можешь считать это личным экзаменом.

На лице сына не отразилось ни единой эмоции, он только быстро облизнул губы и неохотно кивнул.

— Свободен.

— Есть.

Гевин спустил на лицо маскировочное полотно и вновь включил «мимикрию». Воздух вокруг него словно стал плотнее, а фигура начала постепенно утрачивать четкость, пока, наконец, окончательно не слилась с окружающим пейзажем.

Место было неплохим.

Да что уж греха таить, оно было отличным. Мангуст не даром получал свои деньги, он выбрал место в паре километров ниже по дороге, где ландшафт постепенно менялся. Торф и песок под ногами сменились на крупные камни, а затем и вовсе на серо-черный монолит гранита. Сосны, росшие по обе стороны дороги, разительно отличались от тех, что были ранее. Стволы их причудливо перекручивались и изгибались, стараясь уместиться на небольших клочках и островках хоть немного плодородной почвы.

Дорога, по которой должны пойти силы мятежников, напоминала горную реку, заключенную гигантскую траншею из миллионов тонн камня и земли. Вот только эта река была рукотворной. Оба склона были буквально усеяны длинными толстыми бороздами взрывных скважин скважин. Кэт встала у самого изгиба, там, где дорога постепенно начинала подъем в гору, постепенно искривляясь и заворачивая.

«Свалить бы вниз кусок скалы на этих уродов», — мелькнуло в голове у Кэт, вот только сделать эта идея была совершенно нереальна. Чтобы легонько встряхнуть такую глыбу понадобится целый вагон взрывчатки или два, да три-четыре сотни часов на обуревание всего склона. Так что придется обойтись собственными малыми, но очень гордыми силами. Кнопка быстро оценила диспозицию, после чего приказала занять господствующую возвышенность, что слева от дороги, на ней закрепиться и ждать подхода врага.

Часы тянулись издевательски медленно. Ко всему прочему, сразу после обеда хорошая погода на день явно закончилась. практически полный штиль сменился сильным и холодным ветром. Он на удивление быстро нагнал тяжелые грозовые тучи, так что небо разом окрасилось в серый свинец. Они зависли так низко, что могло показаться, будто можно схватить их руками. Наконец, в районе пяти часов первые капли дождя забарабанили по земле.

«Вот только этого не хватало сейчас».

Передовой отряд, который все ждали, появился уже в сумерках. И Киске он не понравился. Первым их заметил рядовой Марко. Он тихо постучал пальцем по микрофону и коротко произнес:

— Движение на семь часов.

— Принято, — ответила Кнопка и они вместе со всем оставшимся взводом уставились в указанном направлении.

«Что за черт? Они должны были идти к переправе, а не от нее»...

Оптика у «Красотки» была лучшей, так что Кэт переключила визор на приближение и быстро отметила всю группу противника. Бортовой вычислитель быстро насчитал сотню человек, перенес их расположение на тактическую карту и раскрасил в цвета неприятеля. Они вытянулись по дороге длинным ромбом, так чтобы обычные пехотинцы не перекрывали друг другу сектора стрельбы. Наплечные и подствольные фонари разрезали темноту.

Всем хватило и пары секунд, чтобы понять: это было отлично экипированное подразделение из четырех десятков средне бронированных солдат в автоброне и семидесяти солдат легкой пехоты, а не то, к чему все готовились. «Красотка» распознала всю легкую броню как защитный костюм типа «Паладин», а среднюю записала в модернизированные «Простор-М». Неизвестным оставался только командирский доспех.

Командир этого отряда ей не нравился.

Он был на голову выше любого из подчиненных и ростом был готов потягаться со Старым. На нем красовалась непонятная и явно очень дорогая автоброня, покрытая черным лаком. Она была настолько странная, что бортовой вычислитель «Красотки» не мог даже определить класс, к какому ее лучше отнести.

Базовое шасси было от тяжелой автоброни, но остальная конструкция была другой. И она была какой-то неправильной. Обычно, доспех повторяет анатомию человека, этот же напоминал больше запятую с рукаим и ногами, или вставшую на задние лапы черепаху. От массивной спины к рукам тянулись десятки мелких металлических шлангов. Броневые же пластины были словно вырезаны из толстого куска листового металла автогеном, а не раскроены на лазерной резке. На вскидку толщина металла была не меньше трех сантиметром. Великан не носил никакого заметного оружия, а явно использовал что-то помещенное в огромные руки.

Кэт с легким страхом смотрела на пиктограммы вокруг этого чудовища.

Тип брони: не распознано.

Класс: не распознано.

Подразделение: не распознано.

Место службы: нет данных.

Тип оружия: предположительно кинетическое.

Боезапас: нет данных.

Броня: нет данных.

Рекомендация: избегание.

Этот странный офицер пугал. Он просто пер вперед, даже не замедляя шага, словно не боялся никого и ничего. Не было ни напряжения в движениях, ни настороженности. Ублюдок словно прогуливался по набережной Сен-Мольён под ручку с красивой дамочкой.

«С чего ты, сученыш, такой уверенный»?

Он периодически останавливался, осматривался, сверяясь с картой, и давал короткие команды младшему офицеру, шедшему рядом. Сразу после от колонны отделялись мелкие группы по четыре разведчика, которые принимались рыскать по округе в поисках засад или соглядатаев.

Не-е-ет, это были кто угодно, но точно не толпа недавно разбитых мятежников.

Любой, у кого глаза на месте, а в бошке есть хоть чайная ложка мозгов увидит различие. То, как эти люди двигались, держали оружие, осматривали местность — во всем была видна выучка и отточенность. За полгода такие движения не наработаешь. Тут видна крепкая военная школа и куча опыта. Это явные профессионалы, которых быть тут просто не должно. А еще они ни черта не уставшие.

— Командир? — прошептала лежавшая рядом Анна. — Это кого к нам принесло?

— Я тоже не понимаю. Ждем.

— Чего? У меня их главный даже не распознается.

— У меня тоже.

— Так может это не наши гости?

— А ты думаешь тут каждый день пять десятков в «панцирях» по лесу бегают? Работаем по плану.

Кэт переключила радио на дальнюю связь и попробовала пробиться к Мангусту, но там было только полнейшее молчание и треск помех в эфире. Она проверила запасной, командный и общий каналы — на всех тишина, словно они угодили в огромную клетку Фарадея. Ну... тогда вариантов и правда нет. Киска переключила радио обратно внутревзводный режим и коротко приказала:

— Капитан всем: готовиться. Работать без команды.

«Выиграть бой с превосходящими силами трудно, но возможно, — повторял Миллер в академии на занятиях по тактике, — нужно просто нанести первый сильный удар. А затем продолжать бить, пока у врага не сломается строй. Как только они побежали — они умерли».

С той лекции прошла уже почти декада, а Кэт продолжала ее помнить. Не слово в слово, разумеется, она помнила, каким голосом Миллер тогда это говорил. Четко, коротко. Каждое слово он говорил так, словно одним ударом забивал гвоздь в стену. И Киска тогда поняла — он знает, о чем говорит. Он шел в первых рядах, он ломал строй, он врубался в чужие построения, словно артиллерийский снаряд и убивал всех.